— Не видел доктора Кампи? Он к тебе не заходил? — с порога спросил Сантамария у своего коллеги Айелло. Он не случайно назвал Кампи «доктором». Айелло просто не поверил бы, что всемогущий синьор Кампи не имеет титула.

— Только что был здесь. Зашел взять паспорт своего друга. Он тебе нужен? Что-нибудь случилось?…

— Да нет, ничего, — ответил Сантамария.

Он торопливо вышел во двор и зашагал к воротам, посмотреть, не стоит ли у входа благовоспитанный синьор Кампи, дожидаясь условленного часа. А может, Кампи вообще решил прогуляться, чтобы потом, когда он потеряет уже всякую надежду, постучать в его кабинет.

В отношениях с людьми «высшего круга», когда ведется игра во взаимную вежливость — «Прошу вас»… «Нет-нет, прошу вас, входите», — крайне трудно заранее рассчитать первый ход. Но уступить инициативу противнику означает сразу очутиться в зависимом положении. Сантамария решил, что очень важно опередить синьора Массимо. Несмотря на жару, он даже готов был в случае необходимости погнаться за ним по улице.

Но, к счастью, это не понадобилось. Он увидел, что Массимо Кампи рядом с тремя пожилыми людьми стоит и наблюдает, как дорожные рабочие в одних майках роют траншею. Сантамария встал сбоку, выждал минуту и сказал:

— Жарко сегодня, не правда ли?

Синьор Кампи обернулся, и на его худом, заостренном лице в какие-то секунды отразилась целая гамма чувств: растерянность, оттого что к нему обратился незнакомец, страх, что не удастся вежливо уклониться от нудного разговора, изумление и, наконец, заученная улыбка, когда он узнал его. Все это Сантамария предвидел. Но синьор Кампи быстро овладел собой, восприняв шутливое обращение комиссара как дружеское предложение обойтись без обычных формальностей.

— Но вечера еще холодные, — отозвался он. — Вчера я был на вилле у своих, и мы попытались поужинать на террасе. Какое там! Десять минут спустя пришлось перебраться в комнаты.

— О да, в горах еще холодно, — с готовностью согласился Сантамария. Про себя он решил, что позже хорошенько обдумает, намеренно ли Кампи «подкинул ему алиби». А пока надо поддержать светский разговор. — Но в лесу всегда холоднее…

— Безусловно… И сыро — вот что самое неприятное.

— Да, пожалуй, я предпочел бы жить на вилле в горах, — дипломатично солгал Сантамария. Он жил в старом центре города на виа дей Мерканти и был этим вполне доволен.

— Конечно. Зимой там нет смога, а летом не так жарко, — поддержал его синьор Кампи, который тоже жил в самом центре. — Хотя я лично совсем неплохо переношу жару.

— О, я тоже! — сказал Сантамария.

Они улыбнулись друг другу. Теперь можно было обменяться рукопожатием, спросить «Как поживаете?» и затем перейти к делу.

— Я видел, как вы выходили из такси, — сказал Сантамария. — И решил, что вы…

Синьор Кампи весело, но слегка принужденно засмеялся и, не дав Сантамарии закончить, объяснил:

— Я сгораю от любопытства. Но, сами понимаете, корректность прежде всего, я подумал, что могу вам помешать.

— Что вы, что вы! Мне самому не терпелось вас увидеть… Давайте пройдем черным ходом.

Они миновали переполненный зал ожидания и поднялись наверх.

— Кстати, бесконечно вам благодарен за паспорт. Мой нетерпеливый друг будет счастлив.

— О господи, это такой пустяк! — добродушно засмеялся Сантамария. — Все куда-то торопятся. Но порой это нетерпение можно понять и оправдать. Кому-то из очереди наверняка тоже совершенно необходимо улететь именно завтра.

— Увы, люди дня не могут посидеть на месте, — вздохнул синьор Кампи.

— Да, такое сумасшедшее время, — осторожно подтвердил Сантамария, ведя гостя по длинному коридору.

Синьор Массимо явно не одобрял своего друга, которому так не терпелось получить паспорт. Но Сантамарии не подобало подливать масла в огонь, да и не мог он не оправдать доверия синьора Массимо, сразу же записавшего его в свой клуб любителей спокойствия. У этого синьора Кампи превосходная интуиция, с тревогой подумал он.

— Вот мы и пришли.

Сантамария открыл дверь кабинета, пропустил синьора Кампи вперед и с горечью показал на два неудобных стула, стоявших у письменного стола.

— Увы, не могу вам даже предложить кресла. Государство не тратит на нас лишних денег!

— О, не беспокойтесь!…

Массимо Кампи сел на стул и склонился к столу, обтянутому зеленым сукном, так, словно ему не терпелось поиграть в карты с друзьями: «Ну-с, кому сдавать первым?»

Нет, на уловку насчет дружеского совета Кампи вряд ли поддался. У него наверняка зародились какие-то подозрения. Раз этот хитрец сам идет ему навстречу, значит, он уже готов нанести контрудар. В таком случае лучше пока что ограничиться осторожными вопросами анкетного порядка и при этом шутливо обыграть присущую полиции страсть к таинственности, решил Сантамария. Не отказался он и от традиционного набора мелких хитростей: задумчиво почесал ухо, потеребил подбородок, сжал и разжал пальцы, затем принялся недоуменно разглядывать свои руки, что должно было означать высшую степень растерянности и смущения.

— Вы даже не представляете себе, в каком я трудном положении, — наконец сказал он, барабаня пальцами по папке.

— Иногда самая большая трудность в том, чтобы сразу же изложить суть дела, не так ли? — вежливо предположил Кампи.

Сантамария взглянул на него с благодарностью и облегченно вздохнул.

— Недаром я сразу подумал, что разумнее всего обратиться прямо к вам…

— За советом, — любезно заключил Кампи.

— Да-да. Вот именно… Собственно говоря…

— Но не является ли этот совет своего рода информацией? — дружелюбно подсказал синьор Кампи.

Сантамария не умел краснеть в нужный момент, и потому он лишь виновато опустил глаза.

— И да и нет. Точнее, речь идет о… разъяснении. Видите ли, ситуация, как бы поточнее выразиться, абсурдная и в то же время крайне деликатная. И признаться, я рискую оказаться в таком положении… — Он сокрушенно развел руками, показывая, в каком дурацком положении может оказаться. — Во всяком случае, я полагаюсь на вас, — заключил он, открыв папку и вынув из нее сложенный вдвое голубой лист бумаги. — Вот, посмотрите. Только прошу вас, войдите в мое положение и не смейтесь над моей наивностью.

Кампи взял письмо, внимательно его прочел и без тени улыбки взглянул на комиссара.

— Не понимаю! — с безмерным удивлением сказал он. Еще раз взглянул на Сантамарию, перечитал письмо и положил его на стол. — Вернее, я знаю, о ком идет речь, но… Нет, все-таки не понимаю.

— Я тоже, — признался Сантамария. — Поэтому я и решил обратиться к вам. Быть может, вы знаете?…

— Ровным счетом ничего. И потом… Как оно к вам попало?

Сантамария кашлянул.

— Увы, это тоже неприятная история. Обычно, поверьте мне на слово, мы не придаем никакого значения доносам уволенных слуг, но…

— А-а… Вам его принесли те двое?

— Так, значит, вы в курсе? Синьора Дозио уволила их вчера вечером. Сегодня утром они пришли вот с этим. — Он показал на письмо.

Удивление и настороженность синьора Кампи не только не уменьшились, но, скорее, возросли после этого объяснения.

— Да неужели вы приняли все это всерьез? Поверили хоть на миг, что мы с синьорой Дозио действительно собирались убить Гарроне?… В любом случае я не понимаю, как вы могли… Нет, это просто абсурдно!

Тут Сантамария решил про себя, что дальше играть в прятки бесполезно. Необходимо выложить карты на стол. Хотя нет, может, стоит еще немного потянуть время…

Он взял письмо, посмотрел на него с глубоким отчаянием, поднялся из-за стола.

— Простите, синьор Кампи. Лично мы убеждены, что речь идет о шутке. Но повторяю, войдите в мое положение. «Дорогой Массимо, независимо ни от чего этот архитектор Гарроне у меня в печенках сидит, — прочитал Сантамария замогильным голосом, неторопливо расхаживая по кабинету. — Каждый день — это уж слишком. Путем ритуального убийства или как-нибудь иначе, но давай уберем его наконец с нашего пути. От этого мы оба только выиграем». — Он поднял руку. — Абсурд? Разумеется. Но вновь прошу вас, — добавил он, остановившись у окна и машинально бросив беглый взгляд на улицу, — войдите в наше положение и сами ответьте, как бы вы поступили, учитывая определенные обстоятельства?