Он оживал и до мельчайших деталей вспоминал встречу с НЕЮ, здесь же, у бамбуковой рощи Никитского сада.

Он, молодой лейтенант, по выпуску из училища приехал к сёстрам и как они ни уговаривали его отдохнуть, не торопиться – времени на всё хватит – на второй же день уехал в Ялту.

– К вечеру буду, не волнуйтесь. А если задержусь – позвоню.

Пообедав на набережной, в любимом ресторанчике, он тут же купил билет и морским трамвайчиком, как обиходно звали этот шустрый кораблик, уплыл к Никитскому саду.

Бродил без устали. Жадно вглядывался в потаённые уголки, красивые аллеи, цветочные клумбы, каскад водопадов, в которых росли кувшинки и редкость и красота неслыханная – розовые, словно из сказки, водные орхидеи.

И когда он, спустившись по крутой тропинке, дошёл до знаменитой бамбуковой рощи, увидел трогательную и изумившую его картину – очаровательная юная девушка, загоревшая, с красивыми волосами, собранными в высокий хвост, со стройными ножками, которые выглядывали из под короткого нарядного платья, держалась за ствол бамбука и в растерянности оглядывала всех проходящих мимо посетителей сада, взывая о помощи.

Но никто не обращал на неё внимания средь своего праздника жизни, и никто не полюбопытствовал, что с ней приключилось, и в чём ей надо помочь.

Он же увидел это сразу. И обратил внимание на то, что правую ногу она держит на весу, не ставя её на землю.

Быстро подбежав к ней, он спросил:

– Милая девушка, я могу Вам в чём-то помочь? У Вас какие-то проблемы?

– Да, мне кажется, что я… сломала ногу. Неловко наступила на край ступени. Даже упала, – и слёзы полились из её зелёно-карих глаз, указывая на боль переносимых страданий.

Ещё не отдавая себе отчёта в том, что он предпримет дальше, он легко взял её на руки и пошёл к выходу из парка.

Она не сопротивлялась. Напротив, обхватив его шею двумя руками, доверчиво прижалась к его груди:

– Спасибо Вам, я даже не знала, что мне и делать. Вы меня только домой довезите, мама отдаст Вам деньги. И, простите, что испортила Вам день.

– Пустое, – ответил он.

– Это, – уже смеясь, – самый лучший день в моей жизни.

К удивлению смотрителей парка он вышел через калитку, с девушкой на руках, прямо на дорогу и стал посреди неё.

Первая же машина остановилась перед ними и водитель, улыбчивый парень, спросил:

– Что же ты, лейтенант, с такой красавицей, под колёса бросаешься?

– Нет, брат, не бросаюсь, – ответил он. – Девушка сломала ногу. И её надо доставить домой.

Водитель спросил уже у неё:

– А где же ты живёшь, красавица?

– Чехова, двадцать четыре, – ответила она.

– О, так это на самой набережной. Поехали, домчу с ветерком.

И когда они остановились у нарядного домика, утопающего в зелени, он попытался вручить водителю деньги.

Тот с укором посмотрел ему в глаза и твёрдо сказал:

– Не надо всё мерить на деньги. Что же – я не человек? Со всеми может произойти такое. Прощай, служивый. Смотри, береги девушку, а не то – отобью, уж очень она у тебя красивая…

И тут же укатил по своим делам, огласив улицу долгим сигналом.

Он же, подхватив на руки зардевшую алой краской девушку, после слов подвозившего их водителя и ногой постучал в аккуратную зелёную калитку.

Через минуту она распахнулась и в проёме застыла красивая, но уже вступившая в осеннюю пору жизни, женщина.

Тревога выплеснулась у неё из глаз:

– Что, что, Галочка, случилось?

Так он и узнал имя своей подопечной, а в дороге, за разговорами с водителем, как-то не додумался.

– Не волнуйтесь, тётя. Просто сильно подвернула ногу и этот… молодой человек, он военный, тётя…

– Да уж это я вижу, – ответила женщина, оглядывая высокого красивого лейтенанта, который легко держал на своих руках её племянницу.

Влекомый тётушкой, он донёс девушку до ступенек красивого домика, следом за ней поднялся на крыльцо и вошёл в маленькую, но очень уютную гостиную и бережно положил дорогую ношу на диван.

Девушка уже улыбалась, а тётушка, как та наседка, всё причитала и поправляла подушки под больной ногой девушки. Правда, сообразила и тут же вызвала неотложку.

И пока та ехала, тётушка рассказала ему всё о своей племяннице, которая каждое лето гостит у неё и которую она очень любит «за её ангельский характер и трудолюбие», как родную дочь.

– Уж такая помощница, такая работящая, что я её – силком выгоняю, хоть искупаться на море за весь день.

И не останавливаясь – продолжила:

– Красавица, вся в мать. Та была, моя сестра младшая, очень красивая, да судьба, вот, настигла такая и не стало нашей голубки, – и слёзы щедрым ручьём побежали из её глаз.

– Тётя, не надо, Вы же мне давали слово, что больше не будете об этом.

– Не буду, не буду, доченька, – а сама тут же договорила, для него:

– Моя младшая сестра, её мать – была врачом, работала в Средней Азии. И, спасая детей, погибла во время землетрясения.

И она вновь зашлась в рыданиях, с которыми, правда, очень быстро справилась.

– Вот, осталась она, моё счастье. Прошу – переезжай ко мне, куда мне одной-то, а она говорит: «Перееду, как только закончу медицинский институт».

– Так мы и живём – от лета до лета.

И тут же всполошилась:

– Ой, да что же это я со своими разговорами? Вас же покормить надо.

И тут же захлопотала по хозяйству, собирая обед.

Врач скорой помощи – старый и опытный лекарь, осмотрев ногу девушки, наложил на неё тугую повязку и успокоил тётю:

– Перелома нет. Просто сильное растяжение. Недельку полежит – и хоть в пляс, на свадьбе, – и он лукаво посмотрел на спасителя девушки, о котором тётушка не преминула сообщить лекарю.

И когда тётушка увела его под руку в столовую, лекарь не упрямился, не изображал из себя сверх занятого человека, обеспокоенного какими-то великими проблемами.

Со вкусом выпил стакан домашнего вина, красиво и аппетитно съел наваристый борщ, второе, не отказался и от бутылки с домашней наливкой, которую тётушка вручила «для товарищей», отверг только деньги:

– Ну, зачем Вы так? Не надо, милая. Вы и так, вон, как меня приветили.

Жеманно ей поклонился и неспешно пошёл к калитке.

И тут тётушка развернулась в полную силу. Она заставила его перепробовать всё, что было на большом столе.

Маленький столик, который она приспособила у дивана больной – тоже не пустовал.

Там, так же часто, менялись тарелки и она прикрикивала на племянницу, так как та, якобы, ничего не ест, хотя девушка, с завидным аппетитом, съела многое из того, что ей подкладывала неутомимая тетушка.

Да и её вид – жизнерадостный, сильная и вместе с тем – изящна фигурка, скорее говорили об обратном.

Наступил вечер. Ему никогда не было так уютно и светло. Незнакомые люди, но как ему было дорого их внимание, искренняя забота тётушки – такого ему изведать не пришлось, так как с четырёх лет он воспитывался в детдоме, откуда и пошёл в военное училище.

И, конечно же, он, не любивший и не изведавший в жизни этого светлого и высокого чувства, сразу понял, что столь необычная встреча с этой девушкой – Галиной Крыловой, это судьба.

Он не отводил от неё своего восхищённого взгляда, он её уже любил безоглядно, на всю оставшуюся жизнь.

И она это чувствовала и тоже отвечала ему всем своим чистым девичьим сердцем, которое так же ещё не изведало любви. Несовершенные стихи одноклассников и даже студенческие ухаживания за ней, не затронули, пока, её сердца и оно было открытым для светлой и чистой любви.

«Ну, посмотри на меня, – говорил её взгляд, – неужели я не нравлюсь тебе?»

И он, краснея до корней волос, что не укрылось от проницательного взгляда тётушки, только глубоко вздыхал, отвечая, про себя, на её вопрос:

«Нравишься, ещё и как ты мне нравишься. Такую девушку нельзя не любить».

И она счастливо улыбалась, увидев в его глазах и восторг, и упоительное восхищение её красотой и молодостью.

Так чисто и свято любят лишь в юности, когда предмет обожания освобождается от всех, даже существующих недостатков и наделяется немыслимыми добродетелями и даже такими качествами, которых не существует в природе.