— В одном из номеров этой гостиницы Рената или кто-нибудь из ее друзей следит за пеленгатором радиомаяка и ждет, когда стрелка сдвинется с места и сообщит им, что мой автомобиль выехал из гаража. Этот «кто-нибудь» сразу же спустится к автомобилю, который стоит так, чтобы ничего не мешало ему быстро выехать со стоянки. Моей машине сядут на хвост, как только она поравняется с отелем. Человек в автомобиле должен иметь сотовый телефон и передать сигнал остальной части группы. Кто-то из них наверняка уже обосновался в Санта-Фе. Человек, ведущий слежку, конечно же, не может не знать, что разговоры по сотовым телефонам легко могут подслушать не те, кому нужно, и поэтому они будут переговариваться кодом через условленные интервалы, пока я не доберусь до Санта-Фе. Как только я там окажусь, они сразу бросятся перехватывать меня, куда бы я ни направился. Они, конечно же, не станут ждать. Ведь не исключено, что, если у меня будет в запасе какое-то время, я смогу восстановить обороноспособность. Наилучшей тактикой для них будет немедленный захват. Если деньги окажутся у меня с собой, то им даже не придется пытать меня, чтобы узнать, куда я спрятал миллион. Но пытать меня они все равно будут. Просто для удовольствия. Скорее всего, Рената станет заниматься этим собственноручно. Не знаю, с чего она решит начать — с яиц или горла. Вероятно, все-таки с яиц, потому что если она что-нибудь сделает с моим горлом — этого ей, конечно же, хочется больше всего, ведь она не может не хотеть расквитаться со мной за то, что я сделал с нею самой, — то она не сможет наслаждаться моими воплями.

Бет сидела сзади, вытянув раненую ногу на сиденье. Эсперанса расположился впереди. Оба смотрели на Декера так, будто им казалось, что перенесенное напряжение слишком обострило его отношение к действительности.

— В твоем изложении это представляется слишком уж ярко, — сказала Бет.

— А почему вы настолько уверены, что наблюдатель с пеленгатором расположился в «Бест-вестерн»? — спросил Эсперанса.

— Потому что именно так поступил бы я, — ответил Декер.

— А почему не в «Эрпорт-инн», или в «Виледж-инн», или в одном из мотелей дальше по дороге?

— Они все слишком маленькие. Там трудно не привлечь к себе внимание. Наблюдатель наверняка стремится остаться незамеченным.

— Если вы так уверены в этом, я могу попросить полицию Альбукерке устроить в «Бест-вестерн» проверку.

— Без ордера на обыск? К тому же полиции не удастся сделать это по-настоящему неожиданно. У пеленгаторщика наверняка выставлен пост в вестибюле или снаружи или и там и там — специально на случай появления полиции. Рената и ее друзья успеют исчезнуть. А я потеряю наилучший шанс опередить их.

— Ты тревожишь меня, — сказала Бет.

— Чем же? — Декер свернул с дороги, ведущей в аэропорт, и поехал по Гибсон-авеню, направляясь к развязке на автомагистрали № 25.

— Ты стал другим. Ты говоришь так, будто рад этой опасности, будто ты наслаждаешься ею.

— Возможно, я возвращаюсь.

— Что?

— Чтобы мы с тобой могли пережить это, я должен возвратиться в свое прежнее состояние. У меня нет другого выбора. Я должен стать тем, кем был всю предыдущую жизнь — до того как приехал в Санта-Фе. Именно поэтому МакКиттрик и выбрал меня в качестве твоего ближайшего соседа, не так ли? — спросил Декер. — Именно поэтому ты оказалась рядом со мной. Потому что я раньше был не таким, каким ты меня знала.

Когда арендованный «Бьюик» взлетел на перевал Ла-Бахада и впереди внезапно открылся Санта-Фе с громадами хребта Сангре-де-Кристо, Декер не почувствовал никого всплеска волнения, никакой радости от того, что вернулся. Совсем напротив — он ощутил неожиданную пустоту. Очень уж много всего приключилось с ним с тех пор, как он отсюда уехал. Выстроенные в стиле древних испанских пуэбло приземистые, с плоскими крышами и стенами цвета пересохшей глины дома Санта-Фе выглядели столь же экзотично, как всегда. Саманные здания со скругленными углами, казалось, излучали тепло, сентябрьский день был удивительно мягким, воздух — чистым и кристально прозрачным, даже без намека на смог, все было видно на сотни миль. Земля танцующего солнца.

Но Декер чувствовал себя чужим всему этому. В нем не возникло чувство возвращения домой. Он просто вновь посетил место, где он — так уж получилось, — некоторое время прожил. Это отчуждение было очень похоже на то чувство, которое он испытывал, когда работал на Управление и возвращался после выполнения задания в квартиру в Виргинии. Это была та самая отчужденность, которую он так много раз чувствовал в своей прежней жизни — в Лондоне и Париже, в Афинах и Брюсселе, в Берлине и Каире и в последний раз в Риме, — потому что во всех своих миссиях, куда бы ему ни приходилось попадать, он не осмеливался впускать к себе в душу то, что его окружало, чтобы такое сближение не нарушило его защитные инстинкты.

Если он собирался выжить, то не мог позволить себе ни малейшего отвлечения. Если смотреть с этой точки зрения, то можно было считать, что он вернулся домой.

— Очень хороший шов, — похвалил сутулый рыжеволосый врач.

— Вы даже не представляете, насколько я рад это слышать, — сказал Декер. Врач был его бывшим клиентом, с которым он иногда встречался на светских событиях. — Большое спасибо, что приняли нас без договоренности.

Доктор пожал плечами.

— Зато двое записавшихся пациентов сегодня не явились. — Он продолжал рассматривать рану на бедре Бет. — Только вот не нравится мне эта краснота вокруг шва. Как вы получили рану?

— В автомобильной аварии, — сказал Декер, прежде чем Бет успела открыть рот.

— Вы были вместе с нею? Это там вы поранили лицо?

— Так паршиво закончились наши каникулы.

— По крайней мере вам швы не нужны. — Врач снова сосредоточился на бедре Бет. — Судя по красноте, в рану попала инфекция. Вам делали противостолбнячную инъекцию?

— Я была настолько потрясена, что не запомнила.

— Кто знает? Не слишком опытный врач мог об этом и не вспомнить, — с горечью произнес Декер.

— В таком случае, сделаем это обязательно. — После укола врач заново перевязал рану. — Я выпишу рецепт на антибиотики. Вам нужно обезболивающее?

— Да, пожалуйста.

— Вот, прошу вас. Это вам поможет. — Врач закончил писать и вручил Бет два листочка. — Вам можно мыться, но не рекомендую принимать ванну. Если ткани слишком размякнут, шов может порваться. Позвоните мне через три дня. Я хочу удостовериться, что инфекция не развивается.

— Благодарю вас. — Содрогаясь от боли, Бет спустилась со стола, натянула просторные слаксы и застегнула их. Чтобы не вызывать ненужных подозрений, они не стали говорить о пулевом ранении в плечо, которое Бет получила в ночь с пятницы на субботу. Эта рана не гноилась и даже не покраснела, но и в том случае, если бы в ней начало развиваться заражение, антибиотики, назначенные для раны в бедре, справились бы с этой опасностью.

— Рад был помочь. Стив, мне хотелось бы приобрести еще что-нибудь из арендуемой собственности. Нет ли у вас чего-нибудь подходящего на примете? Я свободен в субботу днем.

— В субботу я, скорее всего, буду занят. Но я займусь вашими делами при первой же возможности. — Декер открыл дверь кабинета, и Бет, опираясь на костыли вышла в приемную, где ее ждал Эсперанса. — Я задержусь еще на минуту, — сказал им Декер и, закрыв дверь, повернулся к врачу. — М-м-м... Джеф...

— Конечно. Вы хотите, чтобы я осмотрел травмы у вас на лице?

— Нет, я совсем не об этом.

— Тогда?..

— Боюсь, что это может показаться вам немного мелодраматичным, но мне хотелось бы знать, сможете ли вы сохранить наше обращение к вам в тайне.

— Но почему?..

— Это деликатный вопрос. Даже щекотливый. У моей подруги как раз сейчас идет бракоразводный процесс. Если муж узнает, что мы с ней встречаемся, он сможет устроить ей серьезные неприятности. Кто-нибудь может позвонить вам или даже прийти и назваться ее мужем, или частным сыщиком, или не знаю, кем еще и будет расспрашивать о том, какую помощь вы ей оказывали. Так вот, мне не хотелось бы, чтобы эти люди узнали, что мы с ней были у вас вместе.