Когда Декер помогал Бет выбраться с заднего сиденья, она поморщилась. Санчес ждал за рулем своего автомобиля, а они вошли во двор и замерли в тени портала, вглядываясь в глаза друг другу.

— Это наверняка какая-то ошибка, — сказала Бет. — У меня такое чувство, будто мне снится кошмар, но с минуты на минуту я проснусь в твоих объятиях, и окажется, что ничего этого не было.

Декер молча покачал головой.

— Ты можешь придумать хоть какую-нибудь причину, по которой кто-то стремиться убить тебя? — спросила Бет.

— Я задавал себе этот вопрос сто раз. Тысячу раз. И не могу найти никакого ответа, — солгал Декер. Он внимательно всмотрелся в ее лицо. — Раз уж мне не придется некоторое время видеть тебя, я хочу быть уверенным в том, что помню каждую черточку твоего лица.

Он подался вперед и поцеловал ее в губы, стараясь сделать это как можно нежнее и не задеть раненое плечо.

А Бет, как будто забыв о ране, обняла его здоровой рукой и прижала к себе, не желая отпускать, не обращая внимания даже на то, что непроизвольно вздрогнула от боли в раненом плече.

Она стояла, прижимаясь щекой к его щеке, и взволнованно прошептала:

— Давай убежим вместе.

— Нет, я не могу.

Она чуть отклонилась назад; глаза ее были такими же умоляющими, как голос:

— Прошу тебя.

— Санчес только что сказал тебе, полиция остановит нас.

— Если бы ты действительно любил меня...

— Именно потому, что я люблю тебя, я не могу так рисковать и подвергать тебя такой большой опасности. Предположим, что нам удастся обмануть полицию и удрать. Предположим, что при этом нас выследят те, кто невесть почему охотятся за мной. Да ведь нам придется ежеминутно оглядываться. Я совершенно не хочу для тебя этого. Я слишком люблю тебя, чтобы позволить себе разрушить твою жизнь.

— Еще раз прошу — пойдем со мной.

Декер твердо покачал головой.

— Ты даже представить себе не можешь, как мне будет тебя не хватать, — вздохнула Бет.

— Только все время напоминай себе, что это не навсегда, — сказал Декер. — Через некоторое время — если повезет, так совсем скоро — мы снова будем вместе. Когда доберешься туда, куда собираешься, позвони мне из телефона-автомата. Мы найдем способ, как поддерживать связь. И... — Декер глубоко вздохнул. — Нужно еще уладить очень много всяких мелочей. Я попрошу Эсперансу позаботиться о том, чтобы полицейский отвез тебя в аэропорт. И еще...

Бет приложила палец к его губам.

— Я уверена, что ты позаботишься обо всем. — И добавила неохотно: — Когда у меня все будет готово, я позвоню тебе домой.

— Тебе, наверно, понадобится помощь, чтобы уложить чемоданы.

— Почти все уже упаковано.

Декер поцеловал ее в последний раз.

— Запомни лучший день, который был у нас с тобой, — сказала Бет.

— Их будет еще много. — Декер подождал, пока Бет не вошла в дом. Лишь после того, как дверь за ней закрылась и щелкнул замок, он повернулся и зашагал к автомобилю.

— Я хочу поговорить с вами. — Когда полицейский автомобиль подкатил к дому Декера, Эсперанса поджидал на подъездной дорожке. Его обычно мягкие изящные черты, казалось, окаменели от ярости. — Я хочу знать, зачем вы лгали мне!

— Лгал?

Эсперанса взглянул мимо Декера на продолжавших толпиться на дороге зевак.

— Внутри.

— Вы бы лучше сказали прямо, что вас тревожит.

— Внутри.

Декер поднял обе руки, выражая безоговорочную капитуляцию.

— Как скажете.

Как только они вошли в дом, Эсперанса с грохотом захлопнул дверь. В гостиной они остановились лицом к лицу.

— Я сказал вам, что вы что-то недоговариваете. А вы ответили, что высказали мне все, что могли подумать о случившемся. — Эсперанса шумно дышал от гнева.

— Правильно.

— В таком случае вам нужно отправиться к доктору: у вас серьезные проблемы с памятью, — заявил Эсперанса. — В противном случае вы не забыли бы упомянуть о такой важной вещи, как ваша связь с ФБР.

— ФБР? — с неподдельным изумлением переспросил Декер.

— Черт побери, у вас что, и со слухом проблемы? Да! ФБР! Час назад мне позвонил начальник бюро Санта-Фе и сказал, что хочет кое о чем со мной поболтать. Я подумал: что его может интересовать? Что-нибудь связанное с Лос-Аламосом или лабораториями в Сан-диа? Проблемы национальной безопасности? Или, возможно, разгул преступности? Так вообразите же мое удивление, когда я вошел в его офис и он начал рассказывать мне о нападении на ваш дом.

Декер не мог решиться произнести хотя бы звук.

— Теперь это федеральное дело — вы знали об этом? Федеральное. Да, черт возьми, я сам не знаю, как не отвисла у меня челюсть, когда он в подробностях рассказал мне о том, что случилось этой ночью. Он знал те детали, о которых знаем только Санчес, я и еще несколько полицейских. В каком аду он мог раскопать эту информацию? И он вовсе не из профессионального любопытства беседовал со мной о происшествии. Ему не нужно было ни о чем спрашивать. Он рассказывал мне. А потом добавил кое-что еще — что ФБР будет признательно, если я позволю им дальше расследовать это дело.

Декер все так же хранил молчание, опасаясь, что любая его реакция заставит Эсперансу еще больше распалиться.

— Мне было сообщено, что нападение на ваш дом имеет отношение к чрезвычайно щекотливым вопросам. Меня допустили к информации об интересе ФБР к этому нападению лишь в силу крайней необходимости, а вообще-то, уверен, я не должен был знать ровным счетом ничего. Если я стану упорствовать, пытаться удержать дело в своих руках, то причиню огромный, прямо-таки немыслимый вред, предупредили меня. — Глаза Эсперансы пылали от гнева. — Прекрасно, сказал я. Я имел в виду, что да, я совершенно не хочу причинить немыслимый вред. Бог такого не велит. Я такой же хороший командный игрок, как любой другой человек. Так что я убираю руки от этого случая. — Эсперанса прожег Декера еще одним яростным взглядом. — Но это вовсе не значит, что я не могу рыться в этом дерьме неофициально, и, конечно, не значит, что я не могу потребовать честного объяснения от вас! Кто, ради адского пламени, вы такой на самом деле? Что на самом деле случилось этой ночью? Почему вы решили выставить меня дураком, а не сказали сразу, что я должен поговорить с ФБР?

БА-А-А-Х.

Раздался страшный грохот. Дом содрогнулся.

Почувствовав сотрясение, Декер и Эсперанса встревоженно уставились друг на друга.

— Что за... — Стекла дрожали. Тарелки громыхали. Одновременно накатила воздушная волна; Декеру показалось, будто ему в уши вставили ватные затычки.

— Что-то взорвалось! — сказал Эсперанса. — Наверно, там. — Он взмахнул рукой.

— Дальше по улице! Иисус, вы же не хотите сказать... — Декер бросился к парадной двери и распахнул ее. Одновременно во двор вбежал Санчес, ожидавший на улице.

— Соседний дом! — взволнованно крикнул полицейский и ткнул пальцем в сторону дома Бет. — Там...

Снова их потряс оглушительный грохот; ударная волна чуть не сбила Декера с ног.

— Бет! — Восстановив равновесие, он метнулся мимо Санчеса, через открытые ворота на дорогу. Справа от него, над пиниями и можжевеловыми деревьями, окружавшими дом Бет, взвивался к небу столб черного дыма. Было слышно, как падали на землю бесчисленные обломки. Даже с расстояния в сто ярдов Декер отчетливо слышал гул огня.

— Бет! — Смутно, неосознанно ощущая рядом с собой присутствие Эсперансы и Санчеса, Декер сломя голову несся на помощь любимой.

Он даже не подумал проехать это расстояние на полицейском автомобиле. Не побежал по дороге. Выкрикивая надсаженными связками имя Бет, он выбрал самый прямой маршрут: свернул направо, пересек подъездную дорожку и продрался между пиниями.

— БЕТ! — Ветки царапали ему руки. Песок хрустел под подошвами ботинок. Что-то кричал Эсперанса. Но единственным, что Декер отчетливо слышал, был резкий хрип его собственного дыхания. Потом он миновал последнее дерево, и прямо перед ним возникло яростное пламя и мятущийся темный дым.