Впрочем, все опасения исчезли, как только мужчина, секунду назад вошедший в кухню, изумленно обернулся на звук шагов Декера. Испуганный демонстративно выставленным вперед пистолетом, хозяин дома сунул руку под полу темно-синей спортивной куртки, в которую был одет. Но Декер подскочил к нему прежде, чем он успел полностью вытащить оружие. Сбив резкой подсечкой человека с ног, Декер одновременно дернул его за правую руку, резко вывернул запястье и вырвал из ослабевших пальцев пистолет.

Вскрикнув от боли, мужчина рухнул на пол. Декер отбросил отобранное оружие в сторону, прижал ко лбу противника дуло «беретты» и поспешно обыскал упавшего. Убедившись в том, что у «Хоукинса» нет другого оружия, Декер выхватил у него из кармана бумажник и отошел в сторону, продолжая держать лежавшего на полу под прицелом. Тут же он услышал торопливые шаги в коридоре, и у него из-за спины выскочили Хэл и Бен.

— Ты в порядке? — Бен нацелил на лежавшего собственную «беретту».

— В полном, если не считать, конечно, что я зол, как черт. — Декер указал на лежавшего на полу худощавого мужчину лет за пятьдесят, с мягкими чертами лица и заметно поредевшими седеющими волосами. Единственной переменой, случившейся с ним за время, прошедшее с момента их с Декером встречи, было то, что тогда он был бел, как сметана, но за прошедшие десять дней пустынное солнце успело оставить на его коже легкий загар. — Позвольте представить вам, джентльмены, преуспевающего торговца произведениями искусства, который уверял меня, что продает картины Бет, Дэйла Хоукинса. Давно не виделись, Дэйл. Как идут дела?

«Хоукинс» яростно зыркнул на него с пола.

— Вы, черт вас возьми, хоть немного думаете, что творите? Вы хоть немного представляете себе...

Декер пнул его в бок. Когда «Хоукинс» перестал стонать, Декер снова заговорил:

— Я задал вам вопрос, Дэйл. Как идут дела? Не слишком ли повредит вашему бизнесу то, что вам пришлось так надолго бросить вашу галерею в Нью-Йорке? Или же ваше настоящее имя Рэндольф Грин? Я изрядно сбит с толку всем этим, Дэйл, а когда я запутываюсь, то начинаю сердиться. Когда же я сержусь...

Декер выдернул ящик из кухонного стола и высыпал все его тяжелое содержимое на «Хоукинса», отчего тот снова застонал и попытался прикрыться руками.

— Лучше бы вам поговорить со мной, Дэйл. В конечном счете вам все равно придется это сделать, но чем раньше вы возьметесь за ум, тем меньше боли вам придется перенести.

— Вы не знаете, что...

Тогда Декер бросил в «Хоукинса» тостер, попав ему в бедро. Лицо лежавшего перекосилось от боли, он не знал, какую часть тела ему прикрывать.

— Не выводите меня из терпения. — Декер налил воду в чайник, поставил его на плиту и включил конфорку. — На тот случай, если вы думаете, для чего нужен кипяток, скажу сразу: не для кофе. Приходилось когда-нибудь получать ожоги третьей степени? Говорят, что ошпаривание хуже всего. Я говорю обо всем этом совершенно серьезно, Дэйл. Поэтому относитесь и вы серьезно к моим словам. Какая... у вас... связь... с... Бет... Двайер?

Хоукинс продолжал, кривясь от боли, держаться за бедро.

— Посмотрите в моем бумажнике.

— Что?

— В моем бумажнике. Вы держите его в руке. Загляните внутрь.

— Там есть что-то, касающееся Бет? — Не желая отводить взгляд от Хоукинса, Декер перебросил бумажник Бену. — Посмотри, о чем он говорит.

Бен открыл бумажник, изучил его содержание и нахмурился.

— В чем дело? — спросил Декер. — Он солгал? Там нет ничего о Бет?

— Насколько я вижу, действительно нет. — На лице Бена появилось очень обеспокоенное выражение. — Но если это удостоверение не поддельное, то Рэндольф Грин его настоящее имя.

— Ну и что? В чем здесь проблема?

— Если верить этому, — Бен показал значок, — он маршал Соединенных Штатов[23].

— Маршал? — Декер почувствовал, что голова у него опять пошла кругом. — Нет. Это чушь какая-то. Какое отношение американский судебный маршал может иметь к...

— Тише! — перебил его Бен.

— Что...

— Я что-то услышал. — Бен взглянул на стекло в двери черного хода. — Иисус. — Он вскинул пистолет. — Ложитесь! Кто-то снару... — Не договорив последнее слово, он дернулся и начал падать назад; вокруг его лба повисло облачко крови, выбитой силой выстрела.

Декера передернуло, а в ушах зазвенело от грохота выстрела, разбившего стекло в двери. Почувствовав, что Хэл бросился ничком на пол, Декер сделал то же самое. Он прицелился в дверь, но тут же перевел пистолет на окно над раковиной. Было непонятно, куда целиться, потому что кухня имела три окна. Он был потрясен, но не мог позволить себе хоть как-то отреагировать на смерть Бена. Печаль придет позже, сильная печаль, но сейчас им управляли въевшиеся в плоть и кровь навыки. У него была только одна цель: остаться в живых.

Извиваясь всем телом, надеясь найти укрытие в темноте гостиной, Декер крикнул мужчине, которого все еще называл про себя Дэйлом Хоукинсом:

— Кто в нас стреляет? Скажите им, чтобы прекратили огонь!

Но Хоукинс ответил ему взглядом, полным самого искреннего недоумения.

Декер слышал злые голоса за дверью черного хода. Потом он услышал, как разбилось стекло на фасаде. Но едва он успел повернуться и прицелиться в ту сторону, как несколько мощных взрывов чуть не разорвали ему барабанные перепонки. Один, два, три, четыре. Почти теряя сознание, Декер отчаянно вскинул руки к ушам и попытался при этом закрыть и глаза, потому что грохот сопровождали ярчайшие, ослепительные вспышки, от которых сразу заболели глаза и голова.

Неспособный сдержать непроизвольно вырвавшийся стон, не в силах противостоять инстинктивной реакции своей нервной системы на такой резкий и сильный приступ боли, он растянулся на полу, полностью выведенный из строя взрывами светозвуковых шоковых гранат, которые применялись для того, чтобы на некоторое время парализовать противника и лишить его способности обороняться. Даже несмотря на полнейший хаос в мыслях, Декер смог сообразить, что случилось, — ему самому приходилось не раз использовать такие гранаты.

Но понимание не помогло ему преодолеть кратковременный приступ паники. Прежде, чем он сумел пересилить боль и вернуть себе присутствие духа, оружие выбили у него из руки. Все еще глухого и слепого, его схватили и вздернули на ноги. Его вытолкнули за дверь. Снаружи он упал на тротуар, но его снова поставили на ноги. Чьи-то грубые руки столкнули его с тротуара на проезжую часть. Внезапно утратив вес, он завалился на правый бок. Тяжело рухнув на металлический пол, он почувствовал, что рядом с ним упало еще несколько тел, и как-то отстраненно подумал, что, вероятно, оказался в автомобиле. Фургон, добавил он про себя, чувствуя, как его вновь охватывает оцепенение. Металлический пол накренился — в фургон вскарабкались несколько человек. Дверью раз-другой хлопнули, и лишь после этого щелкнул замок. Машина тронулась с места.

— Вы обыскали их?! — рявкнул грубый голос.

— Еще в доме.

— Обыщите еще раз.

— Но мы забрали у них все оружие.

— Я сказал: обыщите еще раз. Мне не нужны новые неожиданности.

Все еще ничего не понимающий Декер снова почувствовал прикосновение чьих-то рук. Они шарили по нему, перекатывали его, давили, щупали. Его поврежденное гранатами зрение начало понемногу восстанавливаться. А уши продолжали мучительно болеть; в них так звенело, что голоса, которые он слышал, казалось, доносились откуда-то очень издалека.

— Этот чистый, — доложил другой грубый голос.

— И остальные тоже.

— Ладно, — отозвался первый голос. Он звучал хрипло, как будто у него в горле перекатывался гравий. — Тогда самое время поболтать. Эй.

Фургон слегка накренился, по-видимому, поворачивая за угол. Мотор взревел громче. Декеру показалось, что скорость увеличилась.