Первым спустился Гейд. Обошел холл — нигде ни души. Заглянул в ведущие из холла двери кабинетов.

— Порядок! Пошли! — крикнул он, вернувшись на лестницу.

Заложники с руками на затылках спускались гуськом. Труп лаборанта террористы прикрыли одеялом, чтобы заложники не заметили его, на головы им натянули чулки, сквозь которые те почти ничего не различали. Медленно, спотыкаясь, пленники вышли в холл, дрожащие и перепуганные встали у стены — им не сообщили о результатах переговоров между полицией и террористами, они не знали, какая участь их ожидает.

Лиммат схватил одну из женщин и, подталкивая ее перед собой, вышел во двор. Там царила напряженная тишина.

Прижав к глазам бинокль, Бренн тихо говорил в микрофон:

— Первая линия, внимание! Идут! Снайперы, осторожнее!

У дверцы автобуса остановилось несколько темных фигур, затем они медленно проскользнули внутрь. Бренн считал про себя тени. И слушал, как Эберт разговаривает по телефону с Центральным радиоперехватом: необходимо тщательно следить за эфиром, у террористов, по всей вероятности, есть переносная рация.

— Пятнадцать человек, — доложил Бренн.

— Десять заложников, значит, их пятеро, — нахмурился Эберт. — Но они просили шесть парашютов!

— Чтобы ввести нас в заблуждение. Или хотят иметь запасной. — Бренн всматривался, остались ли возле автобуса две тени. Если нет, надо тотчас отдать приказ, чтобы дорогу перекрыли стоящие у ворот грузовики. Но все оказалось в порядке, и он сказал в микрофон:

— Двое идут вдоль стены, уходят от автобуса. Внимание! Вероятно, это освобожденные заложники. На головах у них нет чулок. Похоже, две женщины... Да, женщины!

Автобус тронулся. За рулем сидел мужчина с чулком на голове. Это все, что разглядели «гепарды», когда автобус вывернул из ворот. Впереди стартовал полицейский вездеход с синей мигалкой. Они выехали на шоссе.

— Машину мне!

Бренн вышел из ворот. Возле него затормозил автомобиль «гепардов». Майор прыгнул на сиденье рядом с шофером, и они помчались за автобусом. За ними в четырех машинах ехали «гепарды». С ближайшей, очищенной от машин автостоянки взлетел вертолет уполномоченного правительства Эберта. Всю дорогу он будет лететь над конвоем, поддерживая постоянную радиосвязь с Бренном.

— Сегодня ночью выяснится, верен ли ваш девиз, — мрачно кивает полковник в сторону сидящего рядом с ним снайпера. При слабом внутреннем освещении на значке видны бегущие вокруг головы «плачущего» гепарда слова: «Никогда не отступать!»

Репортеры неистовствовали. Большинство уже с утра теснились за кордоном полиции, ближе их не пускали, и информации они не получали, хотя испробовали все. Полицейские власти под различными предлогами уклонялись от объяснений. Автомобиль с репортерами местной радиокомпании помчался вслед за «гепардами», «скорой помощью» и полицейскими машинами с воющими сиренами. Остальные тоже спохватились и бросились за конвоем. Стало ясно, что террористы вместе с заложниками покинули институт. Куда они направляются? Конвой повернул в сторону окраины, однако проехал ее и понесся дальше по широкому шоссе. На темно-сером небе изредка поблескивали звезды, затем оно снова затягивалось клочьями облаков.

Уполномоченный правительства сидел рядом с вертолетчиком. Его штатский костюм, белая рубашка, галстук выглядели довольно странно в сочетании со шлемом. Из прозрачной кабины он наблюдал за идущей внизу колонной машин. Сами машины были невидимы, но фары их излучали белый свет, да иногда еще зажигались красные двойные точки стоп-сигналов. Тогда колонна притормаживала, а затем снова неслась дальше. По обеим сторонам шоссе мелькали повороты, развилки...

Минут через десять полковника Эберта вызвали с земли. Заместитель Трааля докладывал из института, что отпущенных заложников отвезли в ближайшую больницу. Это женщины средних лет; конечно, пережитые события надломили их, но состояние сравнительно сносное. Сейчас их допрашивают. Установлено совершенно точно: террористов пятеро, среди них женщина.

— Могу поспорить, что они отпустили уборщицу! — крикнул в микрофон Эберт. В вертолете стоял ужасный шум.

— Разумеется. И одну лаборантку. Самых ценных заложников они возьмут с собой в самолет, — уверенно заключил полицейский офицер.

В восемь часов семнадцать минут зазвонил телефон. Пьетро вскочил, но Масперо оказался быстрее. Рука его сжала холодную пластмассовую трубку.

— Алло! Масперо слушает.

— Алло, — отозвался голос. Масперо ощутил, как сердце заколотилось прямо в горле. Сомнений нет! Тот самый голос! Который звонил утром.

— Это я. Можете говорить спокойно, — ободрил Масперо.

— Отправляйтесь на своей машине в сторону Стренне. У города сверните направо на двести одиннадцатую дорогу, поезжайте в горы. Когда проедете Лунгар, остановитесь и ждите. У вас в машине есть телефон, не так ли? Я позвоню вам и сообщу конечную цель.

Щелчок, разговор окончен.

— Обо мне ни слова, — оскорбился Пьетро, отводя голову от трубки, к которой он тоже прилип.

— Не расстраивайся, старик! — хлопнул его по плечу Масперо. Напряжение его спало — это видно было и по лицу, — он снова стал самоуверенным «великим Масперо», «асом». — Поедешь со мной, и все! Вместе начали дело, вместе и продолжим. «Маддалена» и «Мустанг»! Едем!

Они сбежали с лестницы. Пьетро тащил магнитофон. Ввалились в стоящий у освещенного подъезда автомобиль. Пьетро включил мотор, Масперо вынул автомобильную карту, развернул и начал искать Стренне и Лунгар.

Полицейская машина с воющей сиреной свернула на шоссе, ведущее к военному аэродрому Аточа. Последние два автомобиля, замыкающие колонну, затормозили, развернулись и стали поперек дороги. Журналисты разочарованно чертыхались. Среди деревьев возвышались сторожевые вышки, там и тут тянулись заграждения из колючей проволоки, замаскированные кустами. На опушке леса стояли ангары. Беззвучно вращались радары. Все было окутано темнотой.

Автобус осторожно следует за синей мигалкой полицейской машины. Лиммат с автоматом в руках стоит впереди рядом с шофером. Чулок он стянул повыше, чтобы лучше видеть. Глаза сверкают, он начеку. Сейчас Лиммат напоминает принюхивающегося зверя, в любой момент готового к кровавой схватке. На лбу его пульсирует жила, он нервно облизывает пересохшие губы, напряженно вглядывается в темноту. Странно, но он любит такое состояние. Еще с детства его тянуло к риску. В мечтах бывал первооткрывателем и космонавтом, командиром штурмового отряда и грабителем банков.

— Тормози, — громко приказывает он.

Гейд повинуется. Повернувшись лицом к салону, Лиммат окидывает взглядом пассажиров. Вооруженные Катарина и Манч стоят между кресел, Маарен занял место сзади, наблюдает, не приближаются ли «гепарды». Но те сохраняют обусловленное расстояние. В ночи резко светятся фары идущих машин. Самая первая — не ближе ста метров.

— Вон самолет, — показывает подбородком Гейд. За широко открытыми, неохраняемыми воротами тянется бетонное поле. Прожектора освещают лишь входы в здания и один самолет. Лиммат тоже заметил его. В потоке света самолет сверкает белизной. Он стоит у самого последнего ангара. Вокруг тишина и спокойствие.

Гейд тормозит. Автобус замедляет ход, почти останавливается. Манч и Маарен внимательно осматриваются.

— Подгони к самолету, — приказывает Лиммат.

Вертолет Эберта покачивался на бетоне. Полковник сбросил на сиденье кожаный шлем и выпрыгнул. Начальник авиабазы, прижав к голове фуражку, спешил ему навстречу, но полковник и внимания на него не обратил. Взгляд его искал Бренна.

Командир «гепардов» в этот момент выходил из автомобиля. Короткие слова приказа, и его люди разбежались по бетонному полю. Окружили, сохраняя дистанцию, освещенный самолет.

— Предупредили Картографический институт? — хрипло спросил Эберт.

— Да, — ответил кто-то. — Поехали за специалистами. Через полчаса будут здесь со всем снаряжением. Как только получат инфракрасные пленки.