— Чарли слушает, — отзывается главарь террористов. — Все идет по плану. Через несколько минут мы будем у озера.

— Что там у вас вышло с телетрансляцией?

— А ты видел? Классно все получилось! Эти кретины журналисты здорово подыграли нам. Передача шла минут сорок, и...

— Передача не шла ни минуты, Чарли!

— Что-о?

— Вас провели, Чарли. Трансляции не было ни по одному каналу.

— Как это — не было? Я своими глазами видел, по первой программе. Передачу прервали и подключили нас...

— Никуда вас не подключали. Понятия не имею, как им это удалось, но факт остается фактом: вас облапошили. Ни одна живая душа не знает о том, что произошло в тоннеле. По радио все время твердят о дорожной катастрофе.

— Чтоб им пусто было, фараонам проклятым! Обманули-таки... А ведь все было обставлено таким образом, будто и впрямь идет трансляция...

— Сейчас не время обсуждать это, Чарли. Делайте все так, как было условлено. Камион подгоните к самому берегу, чтобы контейнер можно было сбросить в воду...

— Не беспокойся, все будет сделано! Уж теперь-то мы их жалеть не станем! Попомнят эти корыстолюбивые душонки, как торговать с Иргелем... Долго им не придется купаться в Линардском озере... чтоб им сдохнуть, всем до единого!..

И наступает тишина — мрачная, зловещая.

Лейтенант Хорн с трудом переводит дыхание. Подогнать камион к самому берегу?.. Но ведь это означает, что...

— Они хотят взорвать контейнер в озере! — восклицает он чересчур громко, слишком нервно. Таким тоном не пристало говорить командиру боевого отряда...

Капитан Вольф проявляет больше самообладания:

— Спокойствие, лейтенант. У нас еще несколько минут в запасе.

— Плюме!

— Да, господин лейтенант!

— Что говорит по этому поводу Брокка?

Щелчок, легкий шум в эфире, затем раздается голос представителя транспортной конторы:

— Наш контейнер достаточно прочен, но если сильной детонацией окажется повреждена оболочка, то вода будет заражена... И если контейнер попадет в воду в поврежденном виде, мы никак не сумеем предотвратить распространение радиации...

Лейтенант стискивает зубы. Линардское озеро связано с Ардоннским, да и не только с ним. Все озера края шлюзами, каналами связаны между собой в единую систему, их воды бороздят рыбачьи лодки, небольшие яхты. Такие, как его «Белла»...

Тоннель бесспорно удалось спасти, но зато подвергся опасности озерный край. Голубые водные просторы. И берега тоже. Небольшие портовые городки и поселки, обитатели ярких, веселых домиков. Гнездящиеся в прибрежных камышах птицы. Ручьи, несущие вдаль свои воды. Глетчеры...

Мысленным взором Хорн видит рыб, всплывающих брюхом кверху, выброшенных на берег белых птиц, таких быстрых и некогда грациозных в полете. Опустевшие, безлюдные города с табличками при въезде: «ЗАПРЕТНАЯ ЗОНА. ВЪЕЗД ЗАПРЕЩЕН!» Видит массу обездоленных людей, вынужденных ютиться на чужбине в школах и спортзалах. Видит мертвый край.

Тогда уж ему больше не плавать по здешним озерам — если он вообще уцелеет в этой передряге. Осиротевшая «Белла» так и будет стоять, покачиваясь на волнах у какого-нибудь причала.

— Где мы сейчас находимся, капитан? — внезапно охрипшим голосом спрашивает Хорн.

— До причала еще километр, — отвечает Вольф.

Машины, сбавив скорость, преодолевают последний участок пути. Лейтенант Хорн, напряженно всматриваясь в заросли придорожного кустарника, временами улавливает поблескивание металла. Впрочем, он и без того не сомневается: за деревьями и кустами повсюду скрываются полицейские, а над крышами вездеходов торчат антенны. Красный микробус тормозит. Хорн тоже нажимает на педаль тормоза. Дорожный указатель напоминает путникам, что они приближаются к развилке.

— После поворота вправо до причала останется восемьсот метров, — торопливо подсказывает капитан Вольф.

И тут лейтенант Хорн впервые видит вертолет, который, держась прямо над колонной, все время сопровождал ее: два ярких красных огонька, срезая угол, сворачивают вправо.

В эфире раздается голос старшего техника Плюме:

— Господин лейтенант, звонил некий майор Бриан.

— Да-а? И что он сказал?

— Просил передать, чтобы вы не забыли о вашем с ним уговоре.

— Не забуду! — Хорн прикусывает губу. Машину трясет и подбрасывает на ухабах. Судя по всему, этот участок дороги вымощен гораздо хуже. Отсюда уже видно озеро — черное, неподвижное зеркало воды. Неподалеку от него масса ярких точек: прибрежный городок в вечернем освещении. «В этих домах люди, — думает Хорн. — Люди, которые даже не подозревают, как может повернуться сейчас их судьба. Ведь о радиоактивном излучении им известно разве что из газет».

Колонна спускается по откосу вниз, громоздкий камион шатает из стороны в сторону. Лейтенант Хорн изо всех сил вцепился в баранку руля.

Снова раздается голос в наушнике, на этот раз говорит сержант Клод:

— Господин лейтенант!

— Слушаю.

— Глушитель упал с контейнера!

Лейтенант чувствует, как на лбу у него проступает пот. Из-за этой проклятой тряски он лишился единственной своей защиты — маленького хитроумного прибора, который мог бы нейтрализовать поступающие в радиовзрыватель волны. С этой минуты заключенный в контейнере чудовищный груз выходит из-под контроля и снова оказывается в руках террористов. Стоит только бандитам заподозрить неладное, решить, что они попали в западню, и в отместку достаточно нажать на кнопку...

«Может произойти все что угодно!» — бьется в голове Хорна тревожная мысль. Капитан Вольф, словно догадываясь о том, что творится в душе лейтенанта, вовремя подоспевает со словами поддержки:

— Спокойно, лейтенант, спокойно! Пока вы находитесь рядом с террористами, никакая опасность контейнеру не угрожает.

— А потом? — хрипло спрашивает лейтенант и в тот же момент принимает решение. — Теперь у меня нет другого выхода, я вынужден сбросить камион в воду, — торопливо говорит он. — Оставить его на берегу хоть на минуту — значит пойти на огромный риск... А после я присоединюсь к террористам и попытаюсь вместе с ними проникнуть в гидроплан!

Еще один поворот — на этот раз последний. Лейтенант Хорн отчаянно крутит руль, и камион, трясясь и подпрыгивая, мчится дальше. Очередная табличка на краю дороги указывает, что до причала осталось двести метров...

— Сейчас вы выйдете на прямую, — предупреждает капитан Вольф, и голос у него тоже срывается.

Лейтенант Хорн понимает смысл этого предупреждения.

— Скажите, когда прибавить скорость, — просит он.

Маленькая колонна мчится дальше в непроглядной тьме.

Плюме дрожащей рукой тянется к стакану, куда один из коллег налил ему кока-колы.

Господин Тисс, уединившись в углу диспетчерской, говорит по местному телефону с руководителями вспомогательных служб. Он не скрывает своего недовольства: ему хотелось бы как можно скорее вновь запустить тоннель в эксплуатацию, однако полиция не согласна на это. Пока что даже уборочная бригада не допущена на девятый участок, где по-прежнему валяются обгорелые остовы двух машин, груды разбитых деталей, осколки стекла. Тела убитых полицейских и бесчувственного водителя камиона уже увезены, однако обследование места происшествия длится гораздо дольше, чем рассчитывал господин Тисс. К тому же и тесть без конца обрывает провода, извольте и его успокаивать. У выхода со стороны Вигау в бездействии дожидается аварийная машина бригады электриков — надо бы заменить телевизионные камеры, поврежденные выстрелами террористов. Вот разве что на вентиляцию нельзя пожаловаться: эта система действует безукоризненно.

На экранах камер, расположенных поблизости от выхода к Штайгу, видно, какое там царит оживление. Петра Набер и инженер Манакор наблюдают за тем, как две кареты «скорой помощи» направляются к городу, а полицейская машина с синей «мигалкой» прокладывает им путь: в больницу везут спасенных, но пока еще не пришедших в себя после газовой атаки заложников. Затем к тоннелю подкатывает низкий черный фургон с плотно занавешенными окошечками. Петра не догадывается, что это за машина, а Манакор знает, но помалкивает. Это фургон для перевозки трупов.