Литмир - Электронная Библиотека
A
A

— Вы правы, — быстро согласился полковник.

Траалю казалось, будто они говорят, на незнакомом ему языке. Он абсолютно ничего не понимал. Бросил взгляд на Бренна — командир «гепардов» сидел с безмятежным спокойствием, поглядывая в окно на осажденное здание. Что-то хищное проглядывало в том, как он сидел, делая вид, что расслабился. На самом деле Бренн был напряжен и как-то по-кошачьи помаргивал. «Он и сам похож на гепарда, голова которого красуется у него на груди», — подумал Трааль.

Уполномоченный тем временем узнавал у ожидающего поблизости начальника охраны телефон директора.

В небе исчезли последние облака, жара усилилась. Бренн, подозвав одного из своих людей, распорядился насчет прохладительных напитков со льдом. Сидящим в засаде «гепардам» отнесли около ста пятидесяти бутылок с тоником и апельсиновым соком.

Раздался телефонный звонок.

 

В просторном зале заседаний, дверь которого ведет в комнату секретарши, за большим овальным столом сидят заложники. Среди них профессор Дрейменс, рыжеволосая секретарша, шофер-телохранитель. Всего одиннадцать женщин и мужчин. Большинство в белых лабораторных халатах. На лицах заложников — ужас, одну из женщин колотит дрожь. По приказу террористов руки у всех сложены на столе. Стоящему в дверях Гейду так легче за ними следить.

— Кто шевельнется, прикончу! — предупредил он. Сквозь маску, сделанную из чулка, его глаза недобро поблескивают.

До сих пор террористов в лицо видели только профессор, шофер и секретарша, да и то не всех. Когда началась стрельба, те сразу натянули на голову чулки и согнали в зал всех сотрудников, каких нашли на этаже. Ни лаборанты — трое мужчин и три женщины, — ни руководитель лаборатории ничего не понимают. Все молчат, заведующий лабораторией сидит со сжатыми зубами, его поташнивает.

На площадке второго этажа, возле шахты лифта, дежурит Манч. «Хорошо, что на окнах решетки, — думает он. — Отсюда нам не грозит опасность. Железная дверь с крыши на лестницу тоже закрыта изнутри».

Маарен распахнул двери, чтобы лаборатория, две соседние комнатушки и вход в приемную просматривались. Катарина и Лиммат стоят у открытого сейфа в кабинете. Под ногами хрустят осколки стекла. После стрельбы в кабинете не осталось ни одного целого окна. На стенах следы пуль, на полу валяются картины.

Катарина вынимает из сумки рацию, настраивает на нужную волну, нажимает кнопку передатчика. Загорается зеленая лампочка.

Лиммат наблюдает за улицей. Видит вдали полицейский кордон, перекрытую дорогу, притаившихся за выступами стен снайперов. Да, сомнений нет, они окружены! Вся надежда на заложников.

— «Флора» вызывает «Ромео»!

Легкий треск, затем ясно слышится голос Поулиса:

— «Ромео» слушает. Докладывайте кратко. Положение изменилось?

— Пока нет, все как прежде, — отвечает Катарина, глядя на Лиммата. Тот кивает.

— Приступайте ко второму варианту плана. Помните его?

— Да, ждем их звонка.

— Хорошо, а пока подготовьте материал.

Щелчок, Поулис отключил связь. «Он, наверное, очень близко отсюда, — думает Лиммат. — Голос звучит чисто».

Катарина опускает рацию. В соседней комнате звонит телефон, стоящий на столе секретарши.

Лиммат вскакивает.

— К стене! Бейтер, следи, чтобы они чего-нибудь не выкинули!

Сдвинув на лоб чулки, не выпуская из рук пистолеты, они оглядывают помещение. Катарина сейчас кажется некрасивой. Дугообразные брови, тонкий нос делают ее похожей на вспугнутую птицу. Из двери, ведущей в коридор, просовывает голову Гейд:

— Как будто никаких изменений. Наверное, хотят начать переговоры.

Телефон продолжает трезвонить. Лиммат подходит, снимает трубку.

— Я полковник Эберт. Хочу говорить с вашим руководителем.

Лиммат успокоительно машет всем рукой. Гейд, Катарина и Маарен занимают свои посты.

— Я руководитель, — говорит Лиммат.

— Мы окружили здание. У вас нет шансов выбраться. Сдавайтесь!

— Не стоит спешить, полковник, — деланно смеется Лиммат. Эберт ощущает напряжение в его голосе. — Куда торопитесь? Попытаетесь проникнуть в помещение, пристрелим парочку заложников.

— Тогда и вам конец.

— Мы готовы на все! Бойцы Третьего фронта шутить не любят. Мы боремся против правительства и не признаем нынешнего режима.

— Меня не интересует ваша идеология. Для нас вы просто бандиты, как и все террористы, — твердо отвечает Эберт, но потом меняет тактику и сбавляет тон: — А вот насчет заложников надо поговорить.

Лиммат молчит. Уверен, что одержит верх. Поэтому ждет.

— Я хочу знать, сколько у вас заложников и кто они, — продолжает полковник.

— Одиннадцать, — коротко бросает Лиммат.

— А директор Дрейменс?

— И он тут.

— Позовите его к телефону, мне нужно с ним поговорить.

Лиммат раздумывает. Через раскрытую дверь поглядывает на сейф в кабинете профессора. На лице появляется жестокая улыбка.

— О’кей! Сейчас! — И кладет трубку на стол.

— Все в порядке? — спрашивает стоящий в дверях Маарен.

— Надеюсь. Приведи сюда профессора.

Маарен натягивает на лицо чулок, идет в зал совещаний.

Часы показывают десять.

 

В телефонной трубке слышатся приближающиеся шаги, тяжелое дыхание.

Трааль прикрепляет к аппарату миниатюрной мегафон, чтобы разговор был слышен всем, кто находится в штабной комнате.

— Алло! Дрейменс у телефона.

— Господин профессор? Я полковник Эберт из отдела национальной безопасности. Ситуация нам известна, но прошу ответить на несколько вопросов. Заложникам не причинили вреда?

— Нет, господин полковник.

— Значит, все целы... Террористы что-нибудь захватили?

Эберт знает: кроме профессора Дрейменса, разговор слышат и террористы. Надо следить за тем, что спрашивать, каким тоном, на чем акцентировать внимание. Каждое слово может иметь самые неожиданные последствия.

— Документы... Описания опытов с БЦ-8.

— Больше ничего?

Пауза. Гнетущая тишина. Слышится тяжелое дыхание Дрейменса, какой-то шум, потом уже знакомый Эберту мужской голос произносит:

— Хватит болтать, главный жандарм! Профессор вам ответил. Мы прочли бумаги, знаем, что творили в институте ваши люди. А на последний вопрос отвечу я сам, полковник. Да, мы отыскали кое-что в сейфе. Профессор пришел в отчаяние, когда сообразил, что попало в наши руки. Я имею в виду четыре цилиндра. Поэтому будьте благоразумны! Нападете на нас, разобьем эти очаровательные стаканчики. Подумайте. Свои условия мы скоро сообщим.

Разговор прервался в десять часов двадцать минут. Трааль вынул из магнитофона, подключенного к телефонному аппарату, кассету, вставил новую. Подозвал заместителя и приказал:

— Прокрутите сначала сотрудникам института. Надо узнать, действительно ли это голос профессора. Потом отвезите ленту в звуковую лабораторию для сравнения с имеющимися там записями голосов известных нам террористов. О результатах доложить. И побыстрее!

С минуту все сидели, молча глядя друг на друга. Потом Эберт откинулся на стуле и сказал доктору Амстелу:

— Профессор говорил о каком-то БЦ-8. И главарь террористов о том же. Скажите, доктор, поточнее, в чем тут дело?

— Как я уже говорил, речь идет об очень важной государственной тайне, — начал доктор Амстел.

 

Виктор Масперо сидел в редакции «Мустанга» за правкой статьи. Время тянулось медленно, до обеда далеко, еще не было половины двенадцатого. В перегороженных стеклянными стенками закутках народу немного. Шеф отослал всех «асов» на окраину города, где террористы напали на какой-то исследовательский институт, говорят, и стрельба была. Дело не очень заинтересовало Масперо. Он был специалистом по другого рода скандалам. Его репортажи не раз вызывали падение «великих мира сего». Масперо знал, что врагов у него немало. Да иначе и быть не могло. Но он оптимист и принимает жизнь такой, какая есть. Недели тишины, работы почти нет, потом в один час все меняется, редакция становится похожа на растревоженный муравейник, сотрудники, главным образом молодые, с благоговением шепчут: «Масперо опять взорвал „бомбу“!» Шеф Леонте знает его стиль и потому не смотрит косо, когда Масперо по две-три недели не приносит ни единой строчки.

37
{"b":"201255","o":1}