– Нет. Вы ошибаетесь.

– Простите?..

– Фамилия Пита была не Дэннинг, а Бенедикт.

Не знаю, что поразило меня больше: то, что Пити назвался собственным именем, или то, что он назвался фамилией священника, приютившего его в своем доме после пожара.

Сердце у меня сжалось.

– Значит, он так и не захотел назвать свою настоящую фамилию.

Преподобный нахмурился.

– Что вы имеете в виду?

Сердце мое застучало еще быстрее.

– Мы когда-то жили неподалеку отсюда. Но много лет назад мы с Питом поссорились. Знаете, один из тех случаев, после которых семьи разваливаются на части.

Священник покивал. Очевидно, ему были знакомы подобные истории, произошедшие в семьях его прихожан.

– Мы с ним не виделись несколько лет. А недавно я узнал, что брат возвращался в эти места. Мы бывали с ним раньше в вашей церкви. Вот я и подумал, что его здесь могли снова увидеть.

– Вы хотите с ним помириться?

– От всего сердца, преподобный. Но мне неизвестно, где он.

– Я его не видел с... – священник поднял глаза к потолку, – да, с прошлого июля, когда умерла миссис Уоррен. Само собой, он был на похоронах. А прежде я с ним встречался... Пожалуй, больше двух лет назад.

– Миссис Уоррен?

– Она относилась к числу самых набожных прихожанок нашей церкви. Насколько помню, только один раз пропустила службу. Пит появился здесь два года назад и предложил бесплатно выполнять работы по церковному хозяйству. Он очень понравился миссис Уоррен. Она восхищалась тем, насколько точно Пит мог наизусть цитировать Писание. Несколько раз устраивала ему проверку, но он всегда с честью выдерживал экзамен.

– Это заслуга моего отца – он учил Пита закону Божьему.

– Что ж, ваш отец прекрасно исполнил свой долг. В конце концов миссис Уоррен предложила Питу помогать по хозяйству и в ее доме. Мы потеряли, она нашла. Когда она в тот раз пропустила службу, я был уверен, что это случилось из-за болезни, поэтому позвонил ей и оказался прав – грипп. Когда же миссис Уоррен появилась в церкви в следующий раз, Пита с ней не было. По ее словам, он решил уехать.

– Да, Пит всегда был непоседой. Но вы сказали, он приезжал на ее похороны?

– Очевидно, он вернулся еще раньше и снова работал у нее. Дело в том, что, как я слышал, миссис Уоррен завещала свой дом именно ему.

– Свой дом?

– Понимаете ли, она была уже в годах. Ее муж умер. И двое детей тоже умерли. Полагаю, Пит стал для нее самым близким человеком, почти родным.

– Такой поступок делает честь миссис Уоррен...

– Да, весьма великодушный поступок. В течение ряда лет она распродавала земли, на которых фермерствовал муж: после его смерти для нее это был единственный способ выжить. Оставила только восемьдесят акров, прилегающих к дому. Поверьте, в нынешней ситуации, когда город разрастается как на дрожжах, мне хотелось бы видеть побольше людей, подобных миссис Уоррен. Она всерьез заботилась о сохранении окружающей среды.

– Преподобный, я прошу вас оказать мне две услуги.

Он с любопытством посмотрел на меня поверх очков.

– Да?

– Во-первых, если увидите Пита раньше меня, ради всего святого, не рассказывайте ему о нашей встрече. Если он узнает, что я его разыскиваю, то, боюсь, так разозлится, что уедет из города.

– Вы в такой ссоре?

– Даже не поверите, насколько все серьезно. Я должен появиться перед ним в подходящее время.

– А вторая просьба?

– Как мне отыскать дом миссис Уоррен?

Две мили по сельской местности на юг от города – и я достиг пересечения трех дорог. Свернул налево. Вскоре, как и говорил священник, асфальтовое покрытие сменилось гравием.

В зеркале заднего вида были видны тучи пыли, поднимающейся из-под колес. Я напряженно всматривался вперед, очень надеясь, что не встречу ни легковых, ни грузовых автомобилей. Местность была холмистой, и перед каждым подъемом я боялся, что сейчас навстречу выскочит машина и за рулем будет сидеть он.

А вдруг Пити постоянно начеку? Если мы столкнемся нос к носу – что будет? Возможно, он не узнает меня из-за отросшей бороды. Но если узнает или заметит "вольво" Кейт (о боже, и почему я не догадался сменить автомобиль?!), я потеряю преимущество внезапности. И шансов найти Кейт и Джонсона почти не останется.

Я обливался потом, рубашка прилипла к телу. Вскоре показался лес – как и описывал священник, слева от дороги. Я проехал мимо почтового ящика, закрытых ворот и тропинки, уходившей в чащу.

За воротами находился дом миссис Уоррен. Оттуда она могла наблюдать за оленями, белками, енотами и прочими, как говаривала эта достойная леди, "тварями Божьими", шастающими по ее владениям.

Довольный тем, что никого не встретил, я поехал дальше.

Однако меня начало беспокоить отсутствие признаков жизни возле дома. Может быть, Пити здесь нет и он давно уехал?

Пити.

Да, это был он.

На каждом из рентгеновских снимков отчетливо различался один и тот же зуб с четырьмя корнями. Зуб ребенка был меньше и сформировался не до такой степени, как у взрослого, но это не мешало увидеть, что они идентичны. Я не стал доверяться собственному мнению, а еще до того, как отправиться в паломничество по церквям, побывал у зубного врача.

Снял в местном банке немного наличных, заплатил дантисту сто долларов, и он сравнил оба снимка. Его вывод совпал с моим: оба снимка – и мальчика, и мужчины – принадлежат одному человеку.

Вот такие дела. Тот, кто объявил себя моим братом, говорил чистую правду. ФБР ошибалось. Лестер Дент не присваивал себе имени Пити. Это Пити выдавал себя за Лестера. Но столь волнующее открытие не облегчало моего положения. Наоборот. Выводы, к которым я начал приходить, грозили безумием.

Одно было ясно. После того как Пити обманул полицию, поверившую, что похититель едет на запад через Монтану, он увез Кейт и Джейсона в прямо противоположном направлении, в Вудфорд. Больше не надо было заботиться о том, чтобы сбить полицию со следа, и риск угодить в руки правосудия свелся для него к нулю. Достаточно было украсть автомобиль с номером отдаленного штата. Водителя не стали бы искать в течение нескольких дней. А за то время – пока шофера не объявили в розыск – Пити имел возможность достичь дома миссис Уоррен и спрятать машину. Он вполне мог несколько раз поменять номера на автомобиле, а тело владельца похоронить где-нибудь возле шоссе.

Миссис Уоррен.

Пити был уверен, что сумеет запугать ее, потому что уже проделал это годом раньше. Священник говорил, что Пити жил в доме женщины в качестве работника, что сама она никогда не пропускала воскресной службы – за исключением того единственного случая, который имел место два года назад, то есть за год до того, как брат украл у меня Кейт и Джейсона. Очевидно, Пити сотворил с ней нечто такое, что в то воскресенье миссис Уоррен сочла невозможным появиться в церкви. Понятно, что, когда ей позвонил преподобный, она была вынуждена сказать, что заболела гриппом. В следующее воскресенье женщина уже присутствовала на службе. А Пити, по ее словам, в те же дни уехал.

Возможно, звонок преподобного спас жизнь миссис Уоррен. Пити мог решить, что священник что-то заподозрил, и был вынужден скрыться. Но почему же миссис Уоррен не рассказала об ужасах, случившихся с нею? Ответ лежал на поверхности. Как и миссис Гарнер из Логанвилля, она боялась позора и не желала, чтобы прихожане знали о том, что сделал с ней Пити. Кроме того, брат наверняка запугал ее, пригрозив вернуться и отомстить, если женщина доставит ему неприятности.

Вероятно, на какое-то время миссис Уоррен поверила, что она в безопасности, но ведь через год Пити вернулся. Может, он каким-то образом спрятал от нее Кейт и Джейсона. Так или иначе, она снова была обречена на мучения. Пити запугал ее настолько, что заставил сделать наследником. "Он для меня все равно что сын", – наверняка именно так она сказала нотариусу, составлявшему завещание. А Пити стоял рядом, когда женщина подписывала документы, всем своим видом напоминая, что если миссис Уоррен передумает, то он превратит ее жизнь в сплошной кошмар.