— Всенепременнейше, — пообещал Соболевский.

Действительно, Шлиппенбах самостоятельно вскарабкался наверх, тут же безошибочно определил капитана и «сдался» ему в плен по благородному обычаю.

— Кажется, мы знакомы, — приподнял бровь Роде. — Не вы ли собирались пройти по Неве и штурмовать крепость Ореховец?

— Я имел такой приказ свыше, — солидно кивнул пленник, — Как вы намерены поступить со мной и другими пленниками?

— По-хорошему, — вмешался в разговор ангмарец, — следовало бы всех вас вздернуть на мачте.

— Это отчего же у москвитов такие кровожадные намерения по отношению к представителям нейтральной державы?

— Согласно морскому праву, — заметил назгул, — нападение ваше является самым настоящим актом пиратства. А с разбойниками поступают сурово во всех морях и океанах, не так ли?

— И от кого я слышу это? — всплеснул руками Шлиппенбах. — От каперов! Корсаров! Пиратов и бандитов!

— Уберите этого человека, — брезгливо сказал Карстен Роде, — пока я собственноручно не свернул его гусиную шею. Раненому окажите помощь, остальных держать под охраной.

Назгул отрядил Хоббита для присмотра за свенами. Басманов предпочел не вмешиваться в происходящее. Роде убедился, что лодки вернулись и на второй когг, махнул рукой рулевому и поднес рог к губам.

— Идем искать остальных свенов? — спросил князь.

— И их, и наши собственные корабли. Это займет немало времени.

— Печально, наше дело не терпит отлагательств. Кстати, капитан, мне нужно с вами поговорить.

Опричник и датчанин отошли подальше от Шлиппенбаха.

— Когда мы подойдем к датской деревушке, где держат в заточении Магнуса, — прошептал Басманов, — этих свенских разбойников не должно быть на борту.

— Что мне с ними делать?

— Мне все равно. Выбросьте за борт, разрежьте на куски и скормите корабельным крысам, высадите на берег… Кстати, отчего бы нам, действительно, не высадить их где-нибудь?

— Корабли потрепаны, а вокруг — ганзейские воды. Еще одной баталии нам не выдержать. Подходить к берегам опасно.

— А если встретим торговый. корабль, нельзя ли их удалить с борта?

— Это мысль. Только все разумные купцы, увидев на горизонте подобную бурю, поспешили укрыться в портах и укромных гаванях. Будем искать.

Корабль, вступившим первым в бой с флагманом Шлиппенбаха, оказался сильно поврежден. Команду Булавы и его самого отправили на этот когг. Посудину Роде отослал назад, в Нарву, опасаясь, что она не перенесет дороги до Дании и обратно.

Двое суток мотались по волнам когги, пока не натолкнулись на покинутый остов второго шведского корабля. Роде лично сел в лодку и обследовал останки. Велел перегрузить на флагман мешки с огненным зельем, по-хозяйски собрал мотки крепкой веревки.

— Команда погибла, или была снята проходящим купцом, — сказал он Басманову. — Какая жалость, что мы не застали их на месте.

На слендующий день на горизонте мелькнул парус третьего когга.

— Три корабля из пяти, — ворчал Роде. — Полгода я ходил вдоль ливонского берега во главе эскадры, которой не постыдился бы сам адмирал Дориа. А сейчас вынужден опасаться столкновения с ганзейцами!

Посчастливилось им после небольшого шквала, налетевшего словно бы ниоткуда. Впередсмотрящий заметил небольшой купеческий корабль, нырнувший на песчаную косу, силясь спастись от шторма. Три капера широкой дугой двинулись к берегу.

Купеческая посудина показалась из-за косы, замерла и попыталась улепетнуть на весельном ходу, лавируя между каменьями.

Роде велел дать пушечный залп. Ядра взрезали воду слева и справа от торговца. На посудине намек поняли и остановились.

Ежка Соболевский со своими штурмовиками двинулся к замершему купцу на трех лодках.

— Вы русские пираты, — послышалась с борта весьма скверная немецкая речь. — Мы торговцы из Англии. Идем к вашему Ореховцу, что лежит на реке Нева.

— Какой груз? — поднявшись по спущенному канату, спросил Соболевский у дебелого капитана.

— Ничего особенного: личные вещи двоих путешественников, паруса, железные скобы. Вы конфискуете товар?

— С какой стати? — удивился Соболевский. — В России все это нужно. У нас к вам просьба: доставить в Ореховец пленников.

Англичанин приуныл.

— Мы и так опасаемся витальеров из Ливонии, Польши или из Скандинавии. Если и был у нас шанс откупиться, то имея на борту военных пленников…

— Вы предпочтете, чтобы мы конфисковали товар и ссадили вас на этом негостеприимном немецком берегу?

Торговец, понятное дело, согласился. Правда, с оговоркой — высадить свенов в Нарве.

— Годится, — согласился Соболевский. — Надеюсь, им понравятся тамошние казематы.

Шлиппенбах гордо перешел на британское судно, напоследок пообещав ангмарцу найти его и стереть в порошок.

— До встречи, — помахал ему рукой назгул. — Доселе каждое наше свидание заканчивалось посрамлением для вас лично, а в вашем лице, и для самого шведского льва!

Скрипнув зубами, неудачливый завоеватель Ореховца покинул борт когга.

— Теперь можно спокойно следовать в Данию, — объявил Роде. — Более нам никто не помешает.

— Подходить ближе к данским берегам я бы не рискнул, — сказал Карстен Роде, — Мои соотечественники не зря когда-то именовались «вепрями морей». Кораблей в здешних водах множество. Огненного зелья хватает…

— Но нам нельзя подавать вида, что возле Дании крутится русская эскадра… — Назгул мрачно возился со своим шлемом, от которого отлетело одно из так нравившихся ему крыльев. — Сможем мы замаскироваться?

— А под кого? Под англичан? Боюсь, даны пустят ко дну английскую посудину с ничуть не меньшим удовольствием, чем русскую. Под ливонцев? Так нет у них флота.

— Если оставить два когга в открытом море, а на одном подойти поближе, под тевтонскими знаменами? Может же оказаться у Кестлера боевой когг?

— Но что мы скажем датчанам? Наверняка к нам направится какой-нибудь их корабль? Да и откроется обман со временем, ведь сухопутное сношение Ордена с Европой не прервано.

— Но идти к берегу на лодках — чистое самоубийство.

— Иного пути нет.

Басманов выслушал их и впал в мрачные раздумья.

— К рыбачьей деревушке на лодках подобраться можно. Но рисковать особой Магнуса…

— Иного пути нет, — твердо повторил датчанин. — Придется принцу потерпеть вместе с воинами.

Дождавшись сносной погоды, флагман подошел как можно ближе к датским берегам и спустил на воду кожаные лодки. В них разместились полтора десятка воинов Легиона, абордажная команда Соболевского и Аника. Тяжелые доспехи решили не брать, оставили на когте и тяжелые щиты, и длиннодревковое оружие, и пищали.

— Случись нам столкнуться с серьезным сопротивлением, — грустно сказал ангмарец, — и от отряда останется мокрое место.

— Вот тебе и лишний резон не лезть на рожон, — резонно заметил Шон, берясь за весла. — Главное найти ту самую укромную бухточку…

— И не пойти на корм Морской Девке, — в тон ему откликнулся Черный Хоббит. — А как не зажжет огонь на башне наш неизвестный друг? Ночь — хоть глаз выколи.

— Аника приведет нас к берегу, не беспокойся.

С тихими всплесками весла опустились в темную воду, и десант заскользил в сторону датского берега.

Погода благоприятствовала походу. Ярко горели звезды, лунная сабля освещала путь, мерцая меж редких облаков.

— Не так трудно нам до берега добраться, — рассуждал гоблин, усердно ворочая веслом, — сколько назад вернуться. Как мы найдем в море флагман? А если разгуляется шторм наподобие того, что принес на нашу голову Шлиппенбаха?

— Не каркай, — оборвал его Аника, пристально вглядываясь в небесные светила. — Кривая вывезет.

— Вот-вот, — продолжал ворчать «солдат Саурона». — Вместо навигационных приборов и радиомаячков — «кривая вывезет»…

— А ругаться в походе басурманскими словами негоже.

Гоблин покосился на казачьего атамана, прыснул в кулак и приналег на весла.