Салихманов, Сусуркаев и Амагов тщательно знакомились с расположением банка, устройством входных дверей и окон, расположением сейфов.

Достали зубила, кувалды. Нужна была грузовая автомашина. Вышли к шоссейной дороге. Остановили автомашину и силой высадили шофера Саркисяна в кузов. Проехали еще метров двести и, выбрав благоприятный момент, выстрелили в затылок Саркисяну и выбросили его из кузова. У Саркисяна взяли из кармана сорок рублей и сняли часы. Потом порезали телефонные провода, которые шли из Покровки в Джамбул. Около 11 часов они были у банка.

Все дальнейшее произошло так, как описали это свидетели — и живые и немые.

Когда грузили сейф в машину, Сусуркаев и Амагов, стоявшие на страже на дороге, увидели человека на велосипеде. Двумя выстрелами они уложили его тут же: он мог помешать. Так решилась судьба гражданина Паволоцкого, отца троих детей, фронтовика.

Сейф перевезли на околицу села Гродниково. Кувалдами, зубилами и ломами разбили его, похитив более семнадцати тысяч рублей. Деньги переложили в мешки, а зубила и кувалду сбросили в арык. Деньги и оружие отвезли на квартиру Салйхманова.

Габаев и Сусуркаев, чтобы дезориентировать следствие, отогнали машину на юго-восточную окраину Джамбула.

Пересчитав на квартире Салйхманова добычу, они спрятали ее в сенцах. Салихманов выдал каждому по тысяче рублей.

Итак, одно преступление раскрыто. А нападения на кассы РТС и других учреждений? Ведь все те дела были прекращены, а виновные так и не установлены.

Снова начинаются допросы обвиняемых, свидетелей, очные ставки, опознаются вещественные доказательства. Преступники приперты к стенке. Они сознались во всех шести нападениях и ограблениях.

Поздним вечером Сергей Алексеевич вместе со своими помощниками сидел в кабинете районного прокурора.

Окна были открыты настежь. Дневная жара спала. Свет от настольной лампы выхватывал из темноты причудливые сплетения ветвей старого карагача, росшего под самым окном.

Позади остались многие бессонные ночи, полные споров, догадок, находок и разочарований. Барвенков стоял у раскрытого окна и жадно курил.

— Вы еще не отдыхал|и в этом году? — спросил Улугбеков. — Приезжайте всей семьей к нам. Отвезем вас на Иссык-Куль, поставите палатку — красота. Вы видели когда-нибудь диких белых гусей? Приезжайте на Иссык-Куль.

— Почему Иссык-Куль? Зачем, слушай, работнику прокуратуры белые гуси? Что от них толку? — быстро заговорил, показывая белые зубы, Жакипов. — К нам, пожалуйста, Сергей Алексеевич. Поедем на Урал. В Гурьев, к Каспийскому морю. И рыбалка тебе и охота — пальчики оближешь. Сам товарищ Шолохов ездит в наши края.

Сергей Алексеевич слушал следователей с улыбкой.

— Спасибо за приглашение. — Потом, совсем не меняя тона, продолжал: — Вот тут еще одно маленькое дельце провернем и тогда будем думать об отпуске.

— Что вы имеете в виду?

— А вы не обратили внимания, как однажды нам чуть не проговорилась жена Салихманова?

— На очной ставке?

— Это когда старик на нее прикрикнул?

— Да. Мне показалось…

— Она хотела кого-то назвать…

— И сама испугалась.

— И вообще, — проговорил Сергей Алексеевич, — мне все время казалось, что преступники кого-то боятся.

— Возмездия боятся, — сказал Жакипов.

— Не только. Кто-то стоял за их спиной. Кто-то руководил их действиями.

— Может, Уразбаев?

— Управляющий?

— Вряд ли. Жена Салихманова знает. Очевидно, он, этот неизвестный, бывал у них в доме. Надо установить, кто бывал в эти дни у них.

Жакипов стукнул себя по лбу.

— Сергей Алексеевич, я помню, тогда она сказала: «А как же Ха…»

Было установлено, что у Салихманова бывал человек по имени Хамад.

Барвенков вызвал Салихманова.

— Вам салам от Хамада, — сказал он, не давая заключенному опомниться.

От глаз следователя не укрылось, что Салихманов побледнел при этом имени и стал беззвучно шевелить губами.

— Говорите все честно, Салихманов.

— Нет, нет… Не могу. Он лишит меня ума.

— Он уже вас лишил и не только вас. Все вы — послушное орудие в его руках.

— Это верно, начальник.

Хамад Газиев появился в этих местах два года назад. А молва о нем пришла сюда еще раньше. О Га-зиеве говорили с почтением и страхом. «Шейх», — так называли его все. Он наместник бога. Он предсказывает будущее. Он обладает сверхъестественной силой.

— Он убедил меня в том, что, если я не буду его слушаться добровольно, он заставит, — сказал Салихманов.

— Я человек религиозный, — пояснил Амагов. — Шейх принес святой коран и стал оттуда читать. Я малограмотный. Он сказал: «Я лишу тебя ума, если не будешь делать так, как я приказываю». Он говорил: «Вы должны грабить и убивать. Я благословляю вас именем аллаха. Вам ничего не будет. Я освобожу вас. Всякого, кто вам будет мешать, я сделаю слепым».

Поняв, что «шейх» их нагло надул, эти люди рас-сказали все подробно, нарисовав портрет своего «святого» главаря. Но где он сейчас, этого никто из них не знал.

— У него своя автомашина, за ним. не угнаться.

Барвенков объявил всесоюзный розыск, подробно описав все приметы Хамада Газиева и все те ограбления, которые совершены с его благословения. И только тогда собрался в Москву.

— Ну, товарищи, еще раз спасибо за приглашения. В другой раз обязательно приеду и на Иссык-Куль и на Урал. А сейчас меня ждут на Унже.

В этот же день он был в Москве. Во Внуковском аэропорту его встретил старый приятель, архитектор.

— О, Сергей, как ты загорел! С юга?

— С юга.

— Рыбку половил? — спросил он, помня неизменную страсть своего друга.

— В основном щук, — ответил Барвенков.

— И удачно? Большие попадались?

— Да. Но самая большая сорвалась.

— Ну, у рыбаков всегда так.

Заместитель Генерального внимательно выслушал доклад следователя, задумчиво проговорил:

— Значит, все бандиты действовали с благословения шейха?

— Да.

— Ну что ж. Вы свое дело сделали. Поезжайте, ловите своих окуней. Наверное, уже подросли.

— Поеду, — улыбнулся Сергей Алексеевич в ответ, — с вашего благословения.

По-разному отдыхают люди. Для одних самое милое дело — палатка, лодка, удочки и рыбацкая уха с дымком на берегу Волги, Десны, Амура, Байкала или иного водохранилища. Другие предпочитают, скажем, скромным волжским зорям чеканные, резные по золоту гравюры прибалтийских сосен. Третьи штурмуют малодоступные вершины Памира и Тянь-Шаня с таким усердием, словно там, наверху, ждут их должники. Четвертые бродят по тайге, отыскивая озеро, в водах которого есть неведомое еще ученым чудище.

Но, конечно же, рекорд по числу закаленных приверженцев упорно держат приморские бульвары и пляжи на том самом водоеме, о котором Утесов уже давно поет, что оно якобы «самое синее в мире». Крым и Кавказ — вот куда с апреля и по ноябрь неудержимо устремляются тысячи и тысячи курортников и курсовочников («полудиких»), целиком «диких» и туристов, родственников и путешественников, командированных просто и командированных с киноэкспедицией. В поездах и самолетами, на автомобилях и мотоциклах, на велосипедах и пешим порядком они плывут, идут, летят, едут круглосуточно, не зная выходных.

Некоторые сведущие люди утверждают, что на всем Черноморском побережье от Одессы до Батуми лучший курорт — это, конечно, море от Сочи до Сухуми. Конкретно — Гагра. Жоэкварское ущелье. Самое теплое место (не в смысле тепленькое местечко) во всей европейской части страны. Купальный сезон — с середины мая и до самых октябрьских праздников. По заявкам отдыхающих он может быть продлен. А знаменитый Приморский парк в Гагре, где растут финиковые пальмы с Канарских островов и где стоит та самая дача, в которой снималась знаменитая сцена репетиции утесовского оркестра в «Веселых ребятах»…

Или, к примеру, мыс Пицунда, который стрелой вонзается в самое синее море. Пляж на Пицунде — мелкая ласковая галька, сработанная из настоящего панбархата. А воздух! Воздух Пицунды — это аромат знаменитых реликтовых сосен плюс ни с чем не сравнимый аромат самого синего моря, плюс аромат горного ветра, запах чая и виноградной лозы, который доносится сюда из близлежащих предгорий.