— Теперь идите и соберите все рога оленьи, которые валяются у нас возле жертвенников. Быстро их соберите и рога камнями затачивайте.

Пошли парни наружу за изгородь. Спустились на то место, где стойбище было, где много рогов на жертвенниках осталось, где на празднике молодого оленя забивали больших быков[150]. Принесли эти парни много больших бычьих рогов. Стали их камнями затачивать.

Старик им показывает, какие отростки надо остро наточить, как иглы. Потом говорит:

— Давайте теперь сюда все ездовые легкие нарты.

Притащили парни к нему нарты. Старик стал к нартам оленьи рога привязывать. На каждую нарту несколько рогов привязал и камней в них наложил.

Только они это дело кончили, как коряки показались.

Близко подошли враги, стали сначала стрелы пускать. Слышно, как сами они удивляются:

— Как эти трусливые чукчи придумали? Как они хорошо укрылись![151]

Сами все время из луков стреляют. Стараются попасть в разные дыры, чтобы достать чукчей. Те сидят у себя за изгородью и не отвечают. Тогда стали потихоньку коряки на эту сопку подниматься. Со всех сторон они шли. Как только близко подошли, то чукчи в дыры по ним выстрелили. Сразу двух ранили. Попали обоим в бок — туда, где панцирем не закрыто. Не видели коряки, кто в них целится, и не могли от стрел увернуться.

Тогда они вниз сошли, совещаться стали:

— Не надо по одному с разных сторон идти. Так они нас незаметно убить могут. Надо всем вместе наступать. Тогда друг друга с боков закрывать будем и панцири нас спасут.

Стали наступать сначала в одном месте. Близко подошли к загороди. Один коряк высоко подпрыгнул, на верх загородки вспрыгнул. Его двое парней-чукчей копьями проткнули.

Отошли тогда коряки, опять внизу совещаться стали. Говорят:

— Тут везде забор очень высокий. Тут нигде не перепрыгнуть сразу многим. Нас так они поодиночке убить могут. Надо вон там перескочить, где забор низенький сделан. Надо нам всем вместе, тесно туда бежать, где подъем крутой, а забор низенький. Эти чукчи, наверное, думали — на такой крутой подъем мы бежать не сможем. Поэтому там и забор низеньким сделали.

Как договорились, стали наступать по крутому склону. Тогда старичок говорит парням:

— Быстро проход открывайте, быстро туда нарты пихайте, к которым рога привязаны.

Парни открыли проход и стали туда нарты выпихивать.

Понеслись нарты со склона и в самую гущу ударили коряков. Среди них целые проходы получились. Всех воинов остро отточенные рога прокололи. Их панцири не могли предохранить. Острые были рога у осенних больших быков, которых забили на празднике молодого оленя.

Выбежали тогда молодые ребята наружу и стали копьями бить тех, кого эти сани сбили, но не закололи до конца. Всех их побили.

Тогда старик говорит:

— Быстро собирайтесь теперь. Надо на их стойбище идти и оленей их забрать. Там никого из сильных мужиков не осталось. Все их олени нашими будут.

Парни говорят:

— Надо его слушаться. Если бы его не послушали, то все уже мертвые бы были.

Когда на стойбище коряков пришли, там только одни женщины оставались. Чукчи говорят:

— К своей родне идите. Мы вас трогать не будем. Пусть, однако, к нам ваши мужчины не приходят. Мы всех ваших убили и еще их убьем, если они к нам придут.

Сами оленей погнали к себе, к своему стойбищу.

Как пригнали, то их мужчины вернулись. Увидели, что много оленей стало. Говорят:

— Теперь делить надо. Совсем огромное стадо у нас стало.

Стали делить, главный мужчина-оленевод говорит ребятам:

— Стариков всегда надо слушать, не спорить с ними. Они лучше всех все знают.

КУНЛЕЛЮ[152]

Приведено по изданию: Бабошина 1958. № 101: 243―245. Текст записан в 1940 г. О. Е. Бабошиной в устье реки Хатырка (Бабошина 1958: 259). Речь идет о чукотско-корякской вражде, когда чукчи уже не нападали на оседлых коряков, но продолжали войну с кочевыми из-за стад оленей. Положительный герой сказаний Кунлелю был, очевидно, историческим лицом, героем южных телькепских (туманских) чукчей, которые в XVIII в. вели перманентную войну с коряками-танитами — отрицательными персонажами данного цикла сказок (ср.: Богораз 1934: 13; Антропова 1957: 176; Беликов 1965: 166). Некоторые чукотские семьи до сих пор считают себя потомками Кунлелю. И. С. Вдовин (1962: 154; 1970: 22) относит цикл сказаний о Кунлелю ко времени после 1756 г., когда чукчи впервые стали селиться за рекой Анадырь и дружить с хатырскими коряками (Косвен 1962: 288), но через год коряки убили «лутчих людей» чукчей — Арепугу и Татылкына (Вдовин 1965: 69; ср.: Леонтьев 1983: 129). Близкую версию убийства Арельпыно коряком Мотлынто в изложении Ивана Коравье, потомка двоюродного брата Кунлелю — Эвиискева, (1970 г.), см.: Леонтьев 1973: 129.

Жило когда-то по реке Кональчик племя танитов. Жили они набегами.

Понравилось танитам стадо Арепу, который жил с большой семьей неподалеку от реки Кональчик. Стали воины готовиться в набег.

— У нас с Арепу мир, нельзя воевать! — сказал вождь.

— Мы в мире с его братом Кунлелю, а не с Арепу! — говорят таниты.

— Нет, мы договорились с тельхапскими чукчами не воевать! — сказал вождь.

Долго спорили воины и не послушались своего вождя — напали на Арепу, убили его жену и детей, угнали стадо.

Заткнув в боку рану, едва переводя дух, Арепу бежал с дочерью в Майно-Пыльгино предупредить чукчей о нападении танитов.

Когда он добрался до последних сопок и увидел море, силы его покинули. Он велел дочери оставить его здесь, а самой бежать в Майно-Пыльгино, к корякам, просить защиты и сказать чукчам, что таниты начали войну.

Но дочь не хотела покинуть отца и не отходила от него.

Тогда он сказал дочери:

— Я хочу пить!

Дочь набрала снегу, но Арепу просил хоть один глоток воды. Дочь стала спускаться с сопки к воде, и не успела она дойти до ручья, как отец крикнул:

— Беги скорее, скажи брату своему Кунлелю о танитах! — и бросился со скалы.

Дочь со слезами побежала, куда велел отец.

Майно-пыльгинские коряки хотя и дрожали от страха, но все же помогли девушке. Под пологом выкопали яму, спрятали туда девушку, закрыли яму ветками и сверху шкурами.

В это время к стойбищу подъехал Кунлелю, брат Арепу. Не успели коряки рассказать ему о случившемся, как увидели оленьи упряжки танитов.

Выезд чукчи в поход (XVIII в.).

Реконструкция. Рисунок А. В. Силыюва

На голове воина шапка из шкуры с головы волка с бобровой оторочкой по краям, к ушам скальпа прикреплены красные ленточки с кораллами. Воин одет в зимнюю одежду: белая кухлянка из зимней шкуры оленя с черной собачьей оторочкой и воротником, подол оторочен мехом росомахи; верхняя кухлянка надета поверх нижней; меховые штаны из камусов надеты поверх других — нижних — штанов; на ногах меховые торбаса с подметками из черного межкопытного меха оленей; на руках рукавицы из оленьего камуса. Из вооружения видим горизонтально притороченное к саням копье (длиной 2,5 м) с покрытым меховым чехлом наконечником; в нартах позади ездока — лук в налучье и колчан со стрелами; на поясе с пряжкой слева — длинный однолезвийный тесак, а справа — более короткий нож. Воин сидит на оленьей шкуре в передней части нарт, опираясь ногами на полозья, позади него лежит мешок с провизией, сложенный аркан, могла быть и сменная обувь. Нарты — ездовые семикопыльные, с тормозом у правого полоза. Сани тянут два оленя (шкура у них зимняя) с обрубленными, чтобы не бодались, рогами. Правое животное находится немного спереди, оно — ведущее. Чукча управляет оленями с помощью двух поводьев, закрепленных на недоуздке, на котором у ведущего оленя имеются стимулы — две «гребенки» (на лбу и под подбородком). Воин погоняет оленей полутораметровым ивовым кнутом, имеющим поперечный наконечник из кости