Появляется в Женеве и Дмитрий Ульянов - младший брат Ленина. Врач по образованию, он давно уже примкнул к революционному движению, к делу, которому посвятил себя Владимир. Делегатом на съезд его избрали в Туле. И, перейдя нелегально границу, он прибыл в Женеву за две педели до открытия съезда, чтобы хоть немного побыть с братом.

Дмитрия поселяют в комнате, заполненной нелегальной литературой. Наконец-то, ничего и никого не опасаясь, он может читать запрещенные в России газеты, журналы, листовки, брошюры. Много часов проводит с Владимиром - в беседах, за шахматами, в загородных прогулках. Вечером подымаются они вместе на вершину горы, любуются открывшимся видом.

Л наутро Ленин снова в делах. Он заботится о каждом прибывшем из России. Ведь некоторые оказываются в Женеве после побега из ссылки или тюрьмы. У них нет не только средств, порой нет сносной обуви и одежды. Он хлопочет об их жилье, питании. Не успокаивается, пока не убеждается: товарищ обеспечен самым необходимым.

Кажется, ни на минуту не пустует кухня в домике Ульяновых. За чашкой чая подолгу беседует Ленин с теми, кто привез вести из России. Он знакомит делегатов с проектом устава партии, проектом порядка дня съезда. С. Степанова - делегата от Тульского комитета РСДРП - Ленин расспрашивает о партийной организации, о жизни и борьбе рабочих. Он говорит ему о необходимости создания крепкой революционной марксистской партии, интересуется, как поняли рабочие его книгу “Что делать?”. Ленин беседует с И. Мошинским - делегатом от Союза горнозаводских рабочих- и предлагает ему представить подробную записку о социал-демократической агитации среди шахтеров и металлистов Донбасса.

“Помню кухоньку, идеально чистую, где мы пили чай и где Ильич аккуратно выполнял свою часть обязанностей по хозяйству - перетирал чашки...- рассказывает делегат съезда Р. Землячка.- Первое, что меня поразило в нем,- это удивительное знание, до мелочей, всего, что делалось тогда в организациях на местах. Он знал каждого искровца, его способности, его слабые стороны. Он имел особенность слушать, впитывая в себя каждое слово о том, как реагируют массы на нашу борьбу внутри организации. Мы наперебой рассказывали ему о жизни в России, а он с довольным видом потирал руки, делая про себя выводы, отмечая что-то на бумаге”[125].

Не только с Лениным встречаются в Женеве делегаты. Они беседуют также с Плехановым, Мартовым, интересуются делами “Искры”. Только в Женеве неожиданно для себя узнают они о том, что не Плеханов, как казалось многим, а Ленин возглавляет, по существу, газету, что нет в редакции полного единомыслия, нет сплоченности.

“По каждому почти вопросу,- вспоминал М. Лядов,- Ильичу приходилось драться со стариками, с Плехановым, который никак не мог понять, что русские рабочие уже не те, с которыми ему пришлось иметь дело в восьмидесятых годах, когда он уехал из России. Вся беда его, что он не знал теперешней России, поэтому ему непонятны были стоящие перед партией задачи” [126].

Делегаты съезда узнают, что Ленин настаивает на реорганизации редакции “Искры”. Ибо, как отметит он вскоре, старая шестерка до того была недееспособна, что она ни разу за три года не собралась в полном составе - это невероятно, но это факт. Ни один из 45 номеров “Искры” не был составлен (в редакционно-техническом смысле слова) кем-либо кроме Мартова или Ленина... Аксельрод не работал вовсе... Засулич и Старовер (партийный псевдоним А. Потресова) ограничивались сотрудничеством и советом, никогда не делая чисто редакторской работы” [127].

Еще не начался съезд, а делегаты уже обмениваются впечатлениями, обсуждают текущие вопросы, слушают доклады Ленина, Плеханова, Мартова, оказываются очевидцами разгорающихся между ними споров.

Съезд еще впереди, а у делегатов уже складывается собственное мнение о тех, кто стоит во главе российской социал-демократии.

“Когда говорил Плеханов,- пишет Шотман,- я наслаждался красотой его речи, удивительно меткими остротами, но, если с ним спорил Ленин, я всегда был на стороне Ленина... Так было, и не только со мной, но и с другими рабочими делегатами... Мы каждый раз восхищались практическим чутьем Ленина, его знаниями и каким-то особенным умением излагать свои мысли.

Иногда Ленин после совещания предлагал нам пройтись с ним и побеседовать по душам. После этих бесед мы уходили еще более очарованными, хотя в этих беседах он ни разу не навязывал нам своих взглядов, не ругал инакомыслящих. Он очень ясно, как-то по-товарищески говорил, что он думает по данному вопросу”[128].

Слушая Ленина, делегаты понимают, что на предстоящем съезде неизбежна острая борьба. Линия, наметившаяся в рядах противников Ленина, отмечает Землячка, вызывает величайшие опасения. Она заставляет Ленина с особенной, только ему одному свойственной энергией организовывать, разъяснять, убеждать.

А в типографии на улице Кулувреньер печатается между тем очередной, подготовленный Лениным номер “Искры”. Он выйдет перед самым съездом и передаст дыхание приближающейся в России революционной бури. Он сообщит об избиениях политических заключенных в петербургской тюрьме “Кресты”, о пропаганде среди солдат стоящего в Москве Екатеринославского полка, о прокламациях, распространенных социал-демократами среди рабочих Риги, Митавы и Либавы, о всеобщей стачке в Баку, о призыве украинских рабочих к “замене царского самодержавия законодательным собранием, составленным из представителей, выбранных всем народом”[129]. Этот очередной, сорок четвертый номер “Искры” сообщит и о письме, полученном из Петербурга с казенного инструментального завода. О письме, завершающемся призывом: “Пора, товарищи, и нам примкнуть к борьбе с подлым правительством, угнетающим весь рабочий люд. Вне борьбы нет для нас спасения!..” [130]

Для сорок четвертого номера написана Лениным статья: “Национальный вопрос в нашей программе”. Перед самым съездом он подчеркивает в ней: для успешной борьбы со всеми видами эксплуатации и гнета нужно не раздроблять, а объединять силы рабочего класса. “Проклятая история самодержавия,- заявляет Ленин,- оставила, нам в наследство громадную отчужденность рабочих классов разных народностей, угнетаемых этим самодержавием. Такая отчужденность есть величайшее зло, величайшая помеха в борьбе с самодержавием, и мы не должны узаконять этого зла, освящать этого безобразия никакими “принципами” партийной особности или партийной “федерации”” [131].

Владимир Ильич выступает против стремления Бунда к разделению рабочих в партийных организациях по национальному признаку. Он отвергает его требование быть единственным представителем еврейского пролетариата. “Проще; и легче, конечно,- утверждает Ленин,- идти по линии наименьшего сопротивления и устраиваться каждому в своем уголке по правилу: “моя хата с краю”, как хочет теперь устроиться и Бунд”[132]. Вновь и вновь указывает он на “необходимость единства”, на “невозможность общего натиска на самодержавие без полного единства”, на “обязательность; централистической организации борьбы”[133]. И призывает социал-демократов быть верными духу учения Маркса, “воспользоваться приемами марксистского исследования для анализа новой политической ситуации”[134].

[115] Н. К. Крупская. Воспоминания о Ленине, с. 74.

[116] В.И. Ленин, Полн. Собр. соч., т. 7, с. 256.

[117] “Воспоминания о Владимире Ильиче Ленине”, т. 2, с. 109-110.

[118] “Известия” № 95, 22 апрели 1967 г.

[119] “Владимир Ильич Ленин. Биографическая хроника”, г. 1. М., 1970, с. 453.

[120] В.И. Ленин, Полн. собр. соч., г. 7, с. 381.

[121] Там же, с. 388.

[122] “Искра” № 43, 1 июля 1903 г.

[123] “Владимир Ильич Ленин. Биографическая хроника”, т. 1, с. 457.

[124] “Листовки петербургских большевиков. 1302-1917”, т. 1 (1902- 1907). М., 1939, с. 95.

[125] “Воспоминания о И съезде РСДРП”, изд. 2. М., 1973, с. 162-163.

[126] Там же, с. 62.

[127] В.И. Ленин, Полн. собр. соч.. т. 8, с. 17.