А Онести продолжала бороться с брюками. Неумелыми движениями она пыталась стянуть их, обнажая сантиметр за сантиметром свое тело. С каждым движением Джесс чувствовал, как у него пересыхает не только во рту, но и в горле...

Торопливость делала усилия Онести донельзя комичными. Когда же она, высвободив из брючины одну ногу, принялась скакать по комнате, пытаясь вытащить другую, и чуть было не свалилась на пол, Джесс был готов расхохотаться, чем, конечно, выдал бы себя.

Но он сдержался. Ведь представление этим не закончилось. Теперь Онести засуетилась, не зная, куда деть испорченную одежду. Сначала она попыталась было упрятать ее под подушку. Потом раздумала, видимо, решив, что это будет ненадежно. Она принялась запихивать связанные в узел рубашку и брюки под кровать. Это ее тоже не удовлетворило. Последнее, что пришло Онести в голову, так это скрыть все улики в платяном шкафу. Но, открыв его, она замерла в нерешительности.

Джесс больше не мог сдерживаться. Он громко захохотал и выступил из скрывавшего его темного угла на освещенную луной середину комнаты.

– Да выбросьте вы все это в окошко! – проговорил он, продолжая давиться от смеха:

– Джесс? – в ужасе воскликнула Онести, отступая к стене. – Боже, вы меня до смерти напугали!

– Напугал? Да я сейчас вытряхну из вас всю душу!

Онести отступила еще на шаг и со страхом смотрела на своего так называемого мужа. Никогда еще она не видела такой злобы и решимости в глазах мужчины.

– Вы не правы, Джесс! – воскликнула девушка. – Здесь все не так просто, как кажется на первый взгляд!

– Да ну?! Уж не будете ли вы уверять меня, будто не улизнули из номера сразу же, как только я закрыл за собой дверь? И ведь это несмотря на мое предупреждение!

Джесс медленно приближался, а Онести шаг за шагом отступала к стене.

– Что же на этот раз послужило причиной вашего безобразного поведения, Онести? Заполучить побольше денег? Испытать еще один плывун? Или же организовать очередное выступление перед пьяной оравой?

– А вы никогда не замечали, что цвет ваших глаз изменяется в зависимости от настроения?

Джесс уперся обеими ладонями в стену так, что голова Онести оказалась между ними.

– Не пытайтесь уйти от разговора! Я хочу знать, где вы были и почему исчезли сразу же, как только я ушел. Вы это проделываете не впервые!

– Я... Я вышла подышать свежим воздухом...

– И для этого надели мои вещи?

– Но вы же сами сказали, что в этом городке женщине опасно появляться одной на улице! Вот я и переоделась мужчиной. Еще раз повторяю, что вышла просто для того, чтобы немного подышать свежим воздухом. И неожиданно увидела его!

– Кого? Вашего пропавшего брата?

– Нет. Роско Трита! Этот человек, видимо, все время следовал за нами. И вы, надеюсь, понимаете, что если появился Роско, то где-то поблизости бродит и его брат Роберт. Так вот! Чтобы мерзавец меня не заметил, я спряталась за скалой и просидела там до тех пор, пока не убедилась, что он ушел и теперь можно вернуться в гостиницу.

– Чтобы поскорее уничтожить все следы своего проступка. Браво! Только зря вы снова пытаетесь мне лгать!

Что?! Она сказала почти всю правду! А он не поверил! Джесс стоял посреди комнаты и улыбался. Но эта улыбка не была доброй.

– А как вы сюда вошли? Я ведь запер дверь! Впрочем, это очередное преимущество семейной жизни. У нас с вами общая комната, но у каждого свой ключ. Мой я ношу в кармане, а второй – у вас. Вот вы им и воспользовались. Все ясно!

– Думаю, было бы лучше, чтобы и ваш ключ был у меня.

– Великолепно! Чтобы вы могли так же свободно и им пользоваться? Да еще и так, что об этом не будут знать даже в гостиничном вестибюле! Нет уж, дорогая! Этот номер у вас не пройдет!

Теперь они стояли нос к носу. Джесс продолжал говорить:

– Я сделал все для вашей безопасности, Онести. Несмотря на это, вы продолжаете меня игнорировать. Так вот: если вы снова попытаетесь улизнуть в мое отсутствие, между нами будет все кончено! Все обязательства, которые я вам дал, аннулируются. И дальше вы будете предоставлены самой себе. А я больше никогда к вам снова не вернусь!

– Вы блефуете, Джесс! – оборвала его Онести.

– Разве я сейчас похож на человека, занимающегося блефом? – спокойно возразил он.

Действительно, он выглядел совершенно холодным и подозрительно собранным. Последнее испугало Онести. И взволновало.

– А может быть, я хотела, чтобы вы вернулись? – прошептала она.

– Что?!

– Я сказала: может быть, мне вас не хватало! Вы очень красивый мужчина, Джесс. Любая женщина желала бы, чтобы вы обратили на нее внимание.

– Вот оно что! Вы просто хотите, чтобы я обратил на вас внимание!

Некоторое время он искал глазами взгляд Онести, чтобы получить подтверждение своим словам, а заодно и понять причину подобного признания. Потом просунул ладонь между шеей Онести и спадавшими широким потоком на спину густыми волосами, повернул голову лицом к себе и прильнул к ее губам.

Он целовал ее с чувством полноправного собственника, вкладывая в каждый поцелуй всю силу своего желания и страстного темперамента. В первый момент Онести захныкала прямо в его губы, но тут же прижалась к Джессу всем телом. Ее руки обвили его шею, а ногти глубоко вонзились в оголенные плечи. Твердая женская грудь, прижавшаяся к его – сильной и широкой, – еще более воспламенила Джесса. Он поднял Онести на руки и понес к кровати.

Боже, зачем все это? Ведь еще мгновение, и он совсем потеряет над собой контроль! Джесс отлично понимал игру Онести. Но не имел больше сил с ней бороться, а только говорил глухим голосом:

– Я не дам вам этого сделать со мной, Онести!.. Не дам!..

– Чего?

– Заставить меня потерять над собой всякий контроль!

– Какое это имеет значение? Ведь мы намерены расстаться и больше никогда друг друга не видеть! Так почему бы нам и не запомнить эту ночь на всю оставшуюся жизнь? Если вас беспокоит, что возможны трудности с расторжением брака, то будьте уверены: я никогда и никому не расскажу о том, что между нами произошло.

Джесс вновь прильнул к ее губам.

Онести же была готова вот-вот разрыдаться. Она так давно мечтала о человеке, которому ей суждено принадлежать душой и телом! А теперь – принадлежать мужчине по имени Джесс! Сейчас ей казалось, что она ждала всю жизнь именно его. И вот он был в ее объятиях! Онести не могла сдержать радости, рвавшейся наружу.

Ей захотелось почувствовать кожу Джесса. Она расстегнула пуговицы на его рубашке. В ту же секунду ладонь Джесса опустилась по ее ребрам до талии, а затем, вновь поднявшись, сжала полушарие груди. Он наклонился и прильнул губами к ее соскам. Она выгнулась ему навстречу. Согнув левую ногу, Онести обхватила ею талию Джесса. Он воспринял этот жест как приглашение. Его пальцы тут же оказались на мягких и курчавых волосиках, покрывавших лобок Онести. В следующую секунду они стали осторожно опускаться все ниже и ниже. Дыхание Онести сделалось шумным, частым, почти лихорадочным. Рассудок затуманился. Еще никогда она не думала, что наслаждение может быть таким захватывающим, полным, беспредельным...

Рука Джесса опускалась все ниже. Онести громко застонала:

– Боже, я не могу!..

Она не знала, что именно хотела сказать. Может быть, то, что не может больше выдерживать такого наслаждения. Или же пыталась протестовать против столь бесцеремонного вторжения его рук в самые интимные уголки ее тела... Ей казалось, что она цепляется за что-то невидимое, поднимаясь куда-то все выше и выше...

Неожиданно Джесс отдернул руку и отстранился. Онести вновь застонала и попыталась прижаться к нему.

– Нет, нет! – зашептала она. – Не уходите, не покидайте меня!

– Дорогая! – улыбнулся он. – О чем вы говорите? Я же только начинаю!

И в ту же секунду его напряженная плоть проникла в нее. Горячая, большая, сильная... Она проникала так глубоко, словно хотела разорвать ее тело...

Теперь застонал Джесс. Он выгнулся ей навстречу и вдруг отстранился. Потом вновь вошел в нее. Снова отстранился. И вновь... И вновь...