Онести уже приближалась к противоположному берегу, когда поняла, что никаких «плывущих камней», о которых говорил Дьюс, там нет. Над берегом возвышалось простое нагромождение сорвавшихся с гор глыб – и более ничего... Почувствовав горькое разочарование, она хотела уже вернуться назад, как вдруг почувствовала, что не может сделать ни шагу. И не потому, что ледяная вода свела мышцу. Ее нога увязла в какой-то плотной, тягучей массе. Онести попыталась высвободить правую ногу. Но вместо этого увязла еще глубже. Вода дошла ей до колен. Чем энергичнее Онести пыталась вырваться из захватившего ее капкана, тем глубже уходила ногами в зыбучий песок.

– Боже мой! – в ужасе закричала она. – Я тону! Джесс!..

Эхо несколько раз повторило крик, полный отчаяния. Джесс вздрогнул и почувствовал, как в жилах холодеет кровь. Он уронил вещевой мешок, который пристраивал к седлу лошади, и бросился туда, откуда донесся голос, звавший на помощь.

– Онести, где вы?

– Помогите, помогите мне!

Джессу показалось, что теперь голос донесся уже откуда-то слева. Он кинулся в ту сторону, с трудом продираясь через частый колючий кустарник и высокую траву. Мысли его мелькали со скоростью молний. Что с ней? Может быть, на нее напала одна из огромных диких кошек, которые нередко спускаются в этих местах с гор? Или ее разыскали братья Трит? Черт побери, угораздило же его устроить привал именно здесь!

Наконец Джесс выскочил к реке. Увидев Онести, которая стояла по самую грудь в воде, он оцепенел.

– О Пресвятая Дева Мария! – не своим голосом закричал Джесс.

Не теряя ни секунды, он прыгнул с высокого обрыва в реку. Ноги его тут же почувствовали дно, а ледяная вода достигла талии. Течение реки было стремительным, и Джессу с большим трудом удавалось продвигаться вперед. К тому же его сапоги наполнились водой и превратились в две тяжелейших гири.

– Пожалуйста, побыстрее! – умоляла Онести. – Я тону!

– Только не шевелитесь! Вы попали в плывун.

Джесс обогнул опасный участок и через несколько секунд уже был на противоположном берегу.

– Не дайте мне утонуть! – заклинала Онести.

– Не дам! Только, ради всех святых, не шевелитесь! Пока будете стоять смирно, вы не утонете!

Черт побери, как же теперь быть?! Под рукой не было ни веревки, ни длинной палки...

И тут его осенило.

Джесс вспомнил про пояс, на котором носил пистолет. Он сорвал его, отбросил «кольт» в сторону и, подбежав к самому берегу, откуда начинался плывун, крикнул Онести:

– Я сейчас брошу вам конец этого пояса. Крепко ухватитесь за него руками, поднимите их над головой и падайте на спину. При этом постарайтесь максимально расслабиться.

– Но я же утону!

– Не утонете. Вы поплывете. Плывун вас поддержит на поверхности лучше, чем вода. Ради Бога, доверьтесь мне! Честное слово, я знаю, что говорю!

Онести неуверенно кивнула. Тогда Джесс бросил ей конец пояса, который она легко поймала и тут же опрокинулась на спину. Ее ноги согнулись под очень неудобным углом, а щеки очутились под водой. Но, к своему удивлению, Онести не утонула.

– Продолжайте крепко держаться за пояс! – командовал Джесс. – А я буду тянуть на себя. Вам же надо постараться высвободить из плывуна ноги. Только, повторяю, крепко держитесь обеими руками за пояс. Понятно?

Онести утвердительно кивнула. Джесс, сев на край обрыва, принялся изо всех сил тянуть на себя пояс и наконец вытащил ее на берег.

Им показалось, что до того мгновения, когда их руки соприкоснулись, прошло несколько долгих часов. И только теперь, увидев совсем близко, как Онести трясется от холода и страха, Джесс понял, до чего же это маленькое и хрупкое создание. Как ребенок, испугавшийся темноты, она двумя руками держалась за пояс, стремясь за ним всем телом, как будто хотела вылезти из собственной кожи.

Чувство еще никогда не испытанной нежности наполнило душу этого сурового мужчины. Оно было настолько сильным, что у Джесса перехватило дыхание. Боже, если бы Онести не позвала его, если бы он не услышал ее крик, что тогда?..

Нет, он не будет даже думать о том, что бы тогда произошло! Во всяком случае, сейчас...

Прошло еще несколько минут, прежде чем девушка смогла справиться с дрожью. Джесс привлек ее к себе и прижался губами к виску.

– Давайте вернемся в наш маленький лагерь, – прошептал он.

Очень осторожно он помог девушке подняться на ноги и сделал шаг к реке.

– Нет, я туда не пойду! – запротестовала она. – Мне страшно вступить в эту реку! Я не могу!

– Можете, Онести, можете! Поймите, что вернуться к нашим лошадям можно только этим путем.

Она продолжала неподвижно стоять на месте и беспомощно смотреть на Джесса.

– Вы мне доверяете, Онести? – спросил он.

Она глотнула воздуха и молча кивнула. Он ласково провел ладонью по ее щеке и улыбнулся. Джесс не был уверен, что Онести действительно верит и доверяет ему...

...Вернувшись на берег, где был устроен привал, он помог Онести опуститься на выступ скалы и сказал:

– Вам было бы лучше снять промокшую одежду.

Она снова кивнула и стала дрожащими пальцами расстегивать пуговицы на блузке. Джесс смотрел на нее и чувствовал, как непонятное волнение наполняет его грудь. Как будто он что-то потерял. Как будто речной плывун высосал из Онести всю душу, превратив ее в послушное, не способное ни к какому сопротивлению существо. Джесс вдруг понял, что не хотел подобного перерождения.

– У вас есть сухая одежда? – спросил он.

– Е-есть... В в-вещевом м-мешке... – дрожащими от холода губами проговорила Онести.

Она с трудом произносила слова.

Джесс исчез за деревьями и через несколько минут вернулся с ее саквояжем. Вывалив содержимое на землю, он спросил, отведя взгляд:

– Вы сами сможете переодеться или мне вам помочь?

– Думаю, что смогу сама.

Джесс заметил, что зубы Онести перестали отбивать дробь, а губы подобрались и сжались. Он понял, что она постепенно приходит в себя, чего не мог сказать о себе самом. А потому вновь исчез за деревьями.

Вытащив из своего рюкзака кофейник, Джесс спустился к реке, зачерпнул чистой воды и вернулся к месту, где оставил спутницу. Но там ее не было. Зато сквозь кусты просвечивал огонек, а над ними поднимался голубой дым. Джесс понял, что Онести разожгла костер.

Она сидела у огня, вытянув руки и грея озябшие ладони.

– Итак, я уже вторично обязана вам жизнью! – обернулась она, заслышав шаги Джесса.

– Черт возьми, но что вы делали у реки? – с раздражением спросил он.

– Что я делала? Пыталась перебраться на противоположный берег. Я заметила там какой-то блеск и подумала, что это могло быть припрятанное кем-нибудь золото.

– Полагаю, что здесь нет никакого золота. В этих песках может блестеть только пирит, который действительно нередко принимают за драгоценный металл.

– Я это поняла, дойдя до середины реки.

– Мы останемся тут до конца дня. Надо отдохнуть самим, да и лошадям – тоже.

– Это невозможно, Джесс! Что, если те двое уже напали на наш след?

Проклятие! Как он мог об этом забыть?! Ведь совершенно очевидно, что за это время братья Трит успели освободиться от веревок, которыми он их привязал к деревьям! И хотя оба, наверное, слишком устали, чтобы сразу броситься в погоню за беглянкой, немалая доля правды в словах Онести все же была.

Так что наиболее разумным решением сейчас было бы не тратить попусту время, а седлать лошадей и как можно быстрее двигаться дальше.

– Вы уверены, что сможете продолжать путь? – спросил он.

– Уверена...

Ла-Вета был одним из небольших городков, примостившихся на склонах гор. В нем останавливались железнодорожные специалисты и рабочие. Выстроенные из местного дерева и добываемого здесь же камня дома возвышались на фоне высоких сосен и устремленных в небеса горных вершин.

На карте Онести этого городка не было. Но именно здесь им предстояло пополнить запасы продуктов, продать мула и купить для Онести приличную лошадь. А главное – дать передохнуть своим разнывшимся от долгой дороги костям.