Результатом стало невероятное напряжение неприязни между украиноязычным большинством жителей Львова и русскоязычными львовянами, которое в любую минуту могло выйти за рамки закона. Апофеозом кризиса стали похороны Билозира, в которых участвовало, по разным подсчетам, от 100 до 150 тыс. человек.
Некоторые СМИ, и среди них партийная газета СНПУ «Социал-националист», настойчиво подчеркивали этническое происхождение обвиняемых (это были русские Дмитрий Воронов и Юрий Калинин). Члены партии пикетировали во Львове местную прокуратуру во время следствия и судебного процесса.
Смерть Билозира стала одним из поводов для усиления критики режима президента Леонида Кучмы. Власть обвиняли в невозможности противостоять преступникам, в поддержке русской экспансии в украинской информационное пространство, в промедлении с розыском обвиняемых в преступлении и попытках спасти их от наказания, в коррупции, в обнищании украинского народа, в укрывательстве от общественности достоверной информации, в безразличии к судьбе украинской культуры и даже в попустительстве «масонам»[5].
Тема не была забыта вплоть до событий августа 2002 года (время проведения апелляционного суда по делу Билозира). Во время процесса представители местных ячеек партий «Единство» и «Собор» устроили пикетирование помещения суда, требуя применения к обвиняемым в убийстве отмененного в Украине смертного наказания.
Львовские события вызвали ожидаемую реакцию общественных сил, которые отстаивали интересы русскоязычных граждан Украины и Украинской православной церкви. В частности, в СМИ сообщалось, что «Союз православных граждан» обратился к президенту России Владимиру Путину с призывом защитить этнических русских на Украине. Жесткие обвинения в адрес украинской власти раздавались во время заседания координационного совета Русского движения Украины 9 июля 2000 года, которое также апеллировало к Путину.
Определенный отголосок львовские события и последовавшие за ними «языковые» эксцессы имели в восточных регионах Украины. Во время заседания сессии Донецкого областного Совета 30 июня 2000 г. ряд депутатов, пользуясь случаем, затронул вопрос о предоставлении русскому языку в Донбассе статуса государственного.
Этот инцидент имел и международный резонанс. Российский МИД обнародовал соответствующую ноту протеста. 17 июля 2000 г. тогдашний посол РФ на Украине Иван Абоимов, возложил ответственность за львовскую ситуацию на украинские органы государственной власти, действия которых квалифицировались как «поощрение» к повторению подобных инцидентов в будущем. Особенно резкой критике он подверг позицию руководителей Львовской области, обвинив последних в провоцировании антироссийской кампании.
19 июля того же года эти и другие претензии к Львовским властям были воспроизведены в специальном заявлении Государственной Думы РФ. В этом заявлении Украине вменялось в вину недобросовестное выполнение Договора о дружбе, сотрудничестве и партнерстве («Большого договора») и международных гуманитарных обязательств, дискриминация русского языка, планомерное сокращение количества русскоязычных школ. Претензии относительно языковой политики на Украине прозвучали и со стороны тогдашнего главы правительства России Михаила Касьянова.
Ситуация несколько разрядилась в конце июня 2000 года, когда депутаты Львовского городского Совета несколько смягчили позицию по языковым вопросам, которую они заняли сразу после трагического события. В принятом горсоветом 29 июня 2000 г. постановлении «О защите звуковой среды в г. Львове» было изъято требование запрещения исполнения в городе русскоязычных песен, которое содержалась в проекте указанного документа от 15 июня. Его заменили на более умеренное: запрещение «вульгарных иноязычных песен».
Однако немало публикаций местной прессы по-прежнему изобиловало чрезвычайно эмоциональными заявлениями. Праворадикальными организациями был проведен ряд митингов и пикетирований властных структур, раздавались призывы к смене областного милицейского руководства, а отдельные СМИ распространяли мысль, что власть является «не украинской», а «московской и масонской». Члены местной организации УРП совершили попытку сформировать и легализовать в виде структур «добровольных народных дружин» собственные «отряды украинизации».
Бросается в глаза, что в канун волнений, вызванных смертью Билозира, среди части местных обитателей сложилось заметное недовольство криминогенной ситуацией в регионе. Возникло даже своеобразное ощущение «загнанности в тупик», потери национального корня.
Избиение Билозира рассматривалось многими горожанами как следствие беспомощности правоохранительных структур перед преступностью. В частности, перед событиями 28 мая в городе было совершено нападение на одного из солистов группы «Пикардийская терция». В местных СМИ отмечалось также, что от покушений с начала 2000 г. пострадало много предпринимателей. Во Львове националистами распространялась мысль, что жители города становятся незащищенными перед криминальным миром. Массовые похороны Игоря Билозира, с этой точки зрения, подавались как протест против криминалитета и русского присутствия.
Вся без исключения русская поп-музыка стала восприниматься многими жителями Львова как проводник пропаганды криминальной субкультуры. Она характеризовалась местными журналистами не иначе, как «блатная русская попса». (Кстати, похожие формулировки были воспроизведены в 2004 г. в письме «12-ти аполитичных литераторов» в поддержку кандидата в президенты Украины Виктора Ющенко).
Возможно также, что волна недовольства на Западной Украине в мае и июне в 2000 г. была связана с раздражением тяжелыми экономическими условиями, в частности безработицей. Для экономического кризиса типичным является поиск «козла отпущения», на роль которого замечательно подходили «чужестранцы», в данном случае этнические русские. Из них легко было создать образ врага, агента иностранного государства, криминального авторитета и любителя грязной «блатной попсы», который подготовил убийство украинского композитора.
Провокационную роль в активизации массового протеста сыграла позиция львовской интеллигенции. Еще до смерти Билозира Научное общество им. Шевченко обратилось во Львовский областной совет с требованиями относительно изменений в этнокультурной сфере. При этом резкой критике подвергалась деятельность украинских русскоязычных СМИ наподобие телеканала «Интер» или газеты «Факты».
Трагическая смерть исполнителя давала им повод усилить, в терминологии исследователя национализма Эрнеста Геллнера, «ирредентистскую» пропаганду, то есть активизировать требования относительно того, чтобы гуманитарная политика государства формировалась исключительно на принципах монокультурной чистоты по принципу «однако страна — одна культура — один язык». Все эти события нельзя рассматривать вне влияния, которое на них произвели общеполитические факторы, действовавшие на Украине. Трагические события вокруг гибели Билозира происходили в условиях кардинальных политических сдвигов того времени.
В канун описываемых событий президент Леонид Кучма, заклейменный в июне в 2000 г. как представитель «масонской» и «чужбинной» власти, предпринял шаги, которые привели к драматичным изменениям в политической ситуации и самым серьезным образом отразились на судьбе возглавляемого им режима. В декабре 1999 года он внес на рассмотрение Парламента для утверждения на должности главы Правительства кандидатуру Ющенко, к которому благосклонно относились международные финансовые круги.
Назначение Виктора Ющенко руководителем правительства Украины, однако, повлекло неожиданные коренные изменения в расстановке политических сил. Своими первыми шагами новый премьер заручился максимальной поддержкой национал-демократических фракций парламента, симпатиями националистов и «национальной» интеллигенции. На него возлагали надежды избиратели западного и центрального регионов Украины. Устранение левого руководства парламента значительно ослабило стимулы к сохранению единства между центристами и правыми в борьбе с общим врагом в лице «коммунистической угрозы».
