Шеннон Гаррет швырнула портфель в корзинку мотоцикла курьера. Белый парусиновый жакет последовал за ним.

Курьер уставился на нее. Он вышел из-за чугунной ограды ступенек магазина, на боку у него висела пачка квитанций.

Пыль жаркого лондонского лета скопилась на складках его байкерской косухи. На нем были тяжелые сапоги и кожаные штаны с клепкой на бедрах и коленях. Пот струился по его лицу. Длинные курчавые волосы запылились, местами слиплись от пота. Он был широк в плечах. Светлая щетина покрывала его щеки. Голубые глаза. Лет двадцать пять? Двадцать шесть?

Шеннон молча протянула ему черный шлем с забралом, лежавший на мотоцикле. Курьер взял его.

– Поехали, – приказала она чуть дрогнувшим голосом.

Она закинула ногу на «хонду» с мотором в тысячу кубиков. Ее парусиновая юбка задралась до верха бедер и смялась. Когда она устроилась, заднее сиденье мотоцикла, нагревшееся на солнце, слегка промялось под ней. Она ощутила тепло кожи, проникавшее сквозь тонкие чулки-«паутинки» и кружевные трусики.

Она чуть наклонилась вперед, и блузка тесно облепила грудь. К ее удивлению, соски уже болезненно напряглись и затвердели. «Просто не верится, я уже готова», – подумала она.

– Поехали! – повторила она резче.

– Послушай… день кончается, верно? Ты ведь уже сделала ручкой твоим подружкам там. – Парень твердо встретил ее напряженный взгляд. – Если ты это всерьез, то в диспетчерской никого нет, мы могли бы заглянуть туда.

– Давай, рули! – отрезала Шеннон.

Молодой человек пожал плечами. Он оценивающе осклабился, ухмылка получилась кривой. Затем натянул шлем безопасности. С опущенным забралом он тут же стал неузнаваем.

Он оседлал свой мотоцикл.

Шеннон не оглянулась. Она наклонилась вперед и обхватила руками его широкий, затянутый в кожу торс.

Чуть отклонившись назад, он одним ударом ноги завел свой мотоцикл. Могучий мотор взревел. Корпус мотоцикла сотрясала мелкая дрожь. Ступни Шеннон уперлись в подножки. Она слегка раздвинула ноги и всем телом опустилась на сиденье. Пульсирующая дрожь мотоцикла через кожаное сиденье передалась ее лону. Она уселась поудобнее, прижавшись к передку сиденья, так что ее лобок соприкоснулся с искусственной кожей.

– Трогай, – сказала она. – Ну же!

Мощная машина с ревом выскочила из боковой улицы, попав прямо в плотный поток движения.

Горячий летний ветер теплым маслом ласкал ее ноги. Ее волосы свободно развевались, освободившись от эластичной резинки. На повороте она ухватилась за водителя покрепче, ощутив твердые мускулы под складками кожаной косухи. Ее дыхание участилось. Она посмотрела вниз. Потертые кожаные брюки, мягкие и податливые во время ходьбы, сейчас туго обтягивали его ягодицы.

Мотоцикл, резко накренившись, пулей проскочил между автобусом и такси и под рев гудков понесся по Тоттенхем-Курт-роуд, лавируя среди густого полуденного движения со скоростью шестьдесят миль в час.

Она попыталась что-то сказать, но ветер срывал слова с ее губ. «Говорить что-либо бессмысленно, – сообразила она, – у него же на голове шлем. Что бы я ни говорила, он меня все равно не услышит».

Шеннон стала держаться одной рукой, а другую руку просунула между их телами, между кожей, натянувшейся на его спине, и тонким полотном блузки, уже пропитавшимся потом и пылью и облепившим ее маленькие грудки и плоский живот.

Она погладила тугую кожу брюк, натянувшуюся на его ягодицах.

Мотоцикл резко накренился, но тут же выправился. Обхватив одной рукой его корпус, Шеннон другой принялась ласкать тугие ягодицы байкера. Мотоцикл стрелой обогнал красный автобус. Шеннон сквозь черные солнечные очки устремила взгляд на пассажиров, которые на какие-то доли секунды успели посмотреть вниз на нее.

Она сняла руку с зада байкера и провела ею вверх по своему собственному бедру.

Мотоцикл затормозил перед светофором. Она бросила взгляд на станцию метро, лондонский перекресток – и на людей. Сотни и сотни прохожих прогуливались в летних костюмах и платьях, в туристической экипировке, в майках и обтягивающих шортах…

Шеннон всем телом прижалась к спине байкера. Его дыхание участилось. Она ощутила, как бурно вздымается и опускается его грудь. Ее свободная рука тайком скользнула по бедру под чулок, к обнаженной прохладной плоти и застежкам, а затем ее пальцы проникли ниже, в кружевные трусики. Там их обдало жаром. Волосы на лобке увлажнились. Она принялась ласкать свой бутончик, пока ее распаленный клитор не затрепетал…

«Я так больше не выдержу… а вдруг?» Она вытащила руку и поднесла к носу.

Огни светофора сменились. Мотоцикл рванулся вперед.

Шеннон взвизгнула, оставив всякую осторожность. Ее ноги крепко сжали сиденье мотоцикла, и вновь дрожь металлического корпуса возбудила ее. За безликой анонимностью черных очков она смеялась встречным машинам. Улицы, деревья, фонари, перекрестки – все промелькнуло молниеносно, и вот они уже среди небоскребов Сити.

Курьер высвободил одну руку и протянул ее назад. Прежде чем Шеннон сообразила, он схватил ее руку и потащил вперед. Ее влажное тело оказалось плотно прижатым к его мускулистой спине.

А он все тянул и тянул ее руку, пока наконец не прижал к ширинке. Она мягко сжала свою руку. Потертую кожу натягивал изнутри выпрямившийся восьмидюймовый член. Она сначала погладила его по всей длине, а затем, не забираясь под одежду, обхватила ладонью.

Мотоцикл замедлил движение.

Шеннон разочарованно покачала головой. Она заколотила свободной рукой по его широкой спине, а затем убрала другую руку с пульсирующего члена. Шлем с закрытым забралом слегка повернулся в ее сторону, и мотоцикл снова стал набирать скорость. Они летели молнией среди каньонов небоскребов, застекленные окна которых ослепительно сверкали на солнце. Семьдесят миль в час, семьдесят пять, восемьдесят…

Шеннон прижалась к горячей твердой спине курьера, обвив обеими руками его талию, и стала поглаживать его ствол сквозь кожаные брюки.

Его набухший член становился все тверже, все тверже и длиннее. Она ухватила его покрепче и принялась двигать рукой вверх и вниз, вверх и вниз.

Его плечи напряглись. Она почувствовала, как его руки крепче ухватились за ручки руля и мощная машина хладнокровно обогнула пару мчащихся во весь опор такси и невредимой пересекла три полосы движения. Все его мускулы напряглись; спина, плечи и сильные бедра слились с машиной в единое целое.

Шеннон отняла руку. Теперь одной рукой она продолжала двигать кожу брюк вверх и вниз по стволу его члена, а пальцами другой одновременно давила на затянутую кожей щель между ягодицами. Ягодицы вдруг сжались, едва не поймав ее пальцы в ловушку. Она отдернула руку, засунула пальцы себе между ног и принялась теребить свой клитор. Дрожь мотоцикла передалась ее промежности.

«О-о-о!..» Шеннон зажмурилась. То, что они находились в потоке транспорта, перестало иметь какое-либо значение. Чуть повозившись с молнией на брюках, она засунула в них руку. Пылающая кожа его живота была липкой от пота. Твердый черенок его члена заполнил ее ладонь. Она обхватила его пальцами и натянула крайнюю плоть на головку. Она не могла видеть его из-за плеча, она могла только представить себе, каков он: цвета слоновой кости, с голубыми прожилками вен, пульсирующе-алый, пурпурный?..

В затуманенной голове Шеннон промелькнула мысль: «Такого еще никогда не было, никогда!»

Мотоцикл вдруг вырвался на свободу из тесноты городских улиц и зданий на солнечный свет. С железной решимостью байкер погнал свой мотоцикл через две сплошные линии и помчался вдоль ограды. На тротуарах стояли туристы в майках пастельных тонов. Один из них поднял маленькую видеокамеру, чтобы снять лондонский Тауэр, когда Шеннон и мотоцикл промчались мимо него.

Шеннон не могла коснуться ни затылка, ни лица водителя. Шлем плотно закрывал его. Его голова чуть повернулась в ее сторону. Она ничего не разглядела, но в черном забрале его шлема отразились ее собственное лицо, развевающиеся волосы, пылающие щеки. Он снова стал смотреть вперед.