— Черт, — проворчал Шуракен, — если так пой­дет дальше, то моя задница превратится в кусок сыра, изъеденный термитами.

— А что, у девушки тяжелая рука? — весьма за­интересованно спросил Ставр.

— Ты запросто можешь это узнать, — ответил Шуракен. —Джилл, оставь что-нибудь для него. Не­справедливо, что одним все, а другим ничего.

Шуракен осторожно повернулся на спину. Джилл снова накрыла его простыней и посмотрела на Ставра, который сидел на своей постели.

— Действительно, надо подумать, что бы я мог­ла сделать тебе, — дерзко сказала она.

— А тут не надо долго думать.

Джилл стояла в пределах досягаемости. Ставр взял ее за талию, притянул к себе. Его руки ощуща­ли под халатом упругое, нежное тело, ноздри улав­ливали завораживающий запах кожи. Джилл не пользовалась духами, потому что женщина, облада­ющая таким запахом, не нуждается ни в чем другом. От ее тела шел пряный, пленительный аромат моло­дой, чистой и отважной суки. Почуяв его, Ставр за­был о шутках. А она засмеялась, увидев, как улыбка сходит с его лица.

— Так и быть, — сказала она, — я дам тебе поро­шок из коры дерева йохимбе.

— Что это за дерьмо?

— Это потрясающее дерьмо. От него у тебя все­гда без проблем будет стоять.

— Как раз этой проблемы у меня нет, — ответил Ставр. — Есть проблема, где поймать подходящую самочку.

— Тогда удачной охоты. — Джилл высвободилась из рук Ставра. — Пока, джентльмены, если будут проблемы, зовите, я дежурю всю ночь.

Она забрала поднос с использованными шпри­цами и пустыми ампулами и ушла.

— Ну и чего ты тормозишь, Ставридас? — спро­сил Шуракен. — Тебе такие авансы выдали, давай, скачи за ней.

— Обойдусь.

— Если из-за меня, то я точно без тебя обойдусь часок.

— Девочка легко может быть подставой, что-то я не помню, чтобы она появлялась здесь раньше, — ответил Ставр, снова укладываясь на постель и бе­рясь за свою книгу. 

Он не хотел, чтобы Шуракен думал, что он при­дает какое-нибудь значение тому, что, соблюдая принципы мужского товарищества, отказывается от золотой ночи, которую обещала Джилл. Тогда на аэродроме он воспользовался своей удачей, потому что с таким же успехом она могла обломиться Шу-ракену, если бы к летчикам пошел Ставр.

Чтобы залечить рану Шуракена, спецы могли рассчитывать на пять-шесть дней, не больше. К сча­стью, на Шуракене все заживало как на собаке. На следующий день он поднялся с постели, и Ставр прогулял его по актуальному маршруту — до сор­тира.

— Давай, Сашка, тренируйся, — подбадривал он. — Засиживаться здесь нам, честное слово, не сто­ит. Если «ягуары» сюда явятся, они тут все разнесут, к чертовой матери. А это все-таки больница, а не фи­лиал спецслужб, и я не хочу, чтобы врачи пожалели, что помогли нам.

Ожидая, пока Шуракен немного окрепнет, спе­цы разрабатывали план дальнейших действий. Из-за обещания Советника выдать их генералу Агильере, о чем их предупредил секретарь, у них оставал­ся только один способ сохранить свои головы: нелегально вернуться в Россию тем же способом, каким они отправили девчонок, и сообщить о слу­чившемся своему начальнику подразделения Ко­мандору. Что за этим последует, они себе примерно представляли — уж во всяком случае, не благодар­ность родины. В прежние времена они предпочли бы смерть в последнем бою с «ягуарами». Даже если бы потом их изваляли в грязи и обвинили во всех смертных грехах, то свои ни в какое вранье не по­верили бы и помянули добрым словом. Нынче вре­мена другие: от верха до низа все вдруг поняли, что интересы личности превыше интересов государства, но рассчитывать на справедливость — гиблое дело. Рассчитывать Ставр и Шуракен могли только на Командора.

Прошло несколько дней, но, как ни странно, никто русскими спецами не интересовался. В конце концов Ставра и Шуракена даже начало раздражать отсутствие должного внимания генерала Агильеры и его головорезов, которым уже давно пора было их найти. Не так уж тщательно они спрятались, и, зная, что один из русских ранен, нетрудно было сообра­зить, что они обратятся за помощью в один из гос­питалей организации «Врачи без границ». Но «ягуа­ры» в госпитале не появлялись, и никто о русских спецах не спрашивал.

Шуракен ходил на перевязки. Ставра волновала Джилл, но он стойко боролся со своими желания­ми, изнывал от безделья и размышлял, не сбегать ли ему разобраться, с какой стати о них забыли.

16

После визита Осоргин поехал к Командору в его вотчину.

— Все это пахнет красным террором. Танки на улицах, расстрелы в подворотнях и подвалах. Я не позволю превратить меня, боевого генерала, в кара­теля. Я не уверен, что реформаторы правы, мне не нравятся новые вожаки. Не доверяю им. Но я слиш­ком хорошо знаю старых. Их время кончилось.

— Гибель богов, — согласился Командор.

— Настоящие боги умерли. Тихо, мирно скон­чались на больничных койках. Теперь умирает их мир. И я вместе с ним, потому что это и мой мир. А смерть — личное дело каждого. Мы не боги и не цари, чтобы вмешивать в это дело армии и народ. Хотелось бы только дожить до возвращения Егора.

— Я занимаюсь этим. Ищу возможность выта­щить ребят из Сантильяны.

— Не надо. Там война, но он профессионал, и ты его хорошо подготовил. Подлая ситуация, но пока Егор за границей, мне за него спокойнее. Они зна­ют, что я не дорожу ничем, кроме сына.

— Они уже пытались на вас давить?

— Да. И это только начало.

Командор проводил Осоргина до машины.

В прежние времена Командор никогда не появ­лялся в официальных кабинетах, кроме самого шефа, в лицо его знал только непосредственный руково­дитель — Навигатор. Они встречались на конспира­тивных дачах и квартирах, принадлежащих Конторе. Там Командор получал очередное задание и всю необходимую информацию. Дальше Командор дей­ствовал самостоятельно, о результатах его действий иногда сообщалось в коротких газетных заметках в разделах «Зарубежный калейдоскоп». Те времена прошли. Возглавив Центр подготовки сотрудников элитного силового подразделения, Командор пере­стал быть абсолютно засекреченной личностью. Те­перь новая власть ликвидировала и Центр подготов­ки, и само подразделение, но шеф Командора по-прежнему был при деле. Время от времени Командор получал телефонный звонок, в котором ему сообща­ли место и время встречи с Навигатором. В этот раз его вызвали на дачу на Можайском шоссе.

— Свяжитесь с вашими людьми в Сантильяне, — сказал Навигатор, — прикажите им взять под конт­роль Ширяева. Пусть заканчивают со своими дела­ми там и занимаются исключительно своим шефом. В Сантильяну направляется комиссия, которой по­ручено расследовать его деятельность. Очень веро­ятно, что Ширяев попытается исчезнуть. Задача ва­ших людей не позволить ему это сделать.

На соседнем участке человек, лежащий за куста­ми смородины с пожухлыми от ноябрьских ночных заморозков листьями, снял наушники и убрал их в сумку, туда же он уложил диктофон и подключен­ный к нему строгонаправленный микрофон, позво­ляющий слышать разговор на значительном рассто­янии.

Через несколько минут сотрудник Генштаба ге­нерал-лейтенант Ромашов получил информацию о

встрече Командора с Навигатором. Он немедленно вызвал своего зама Медведева.

— Давай принимай меры, — приказал Рома­шов. — Свяжись с Ширяевым, предупреди его о ко­миссии. Он большой специалист по заметанию сле­дов, пусть поморочит им головы, пока мы перекача­ем деньги на другие счета. Потом Ширяева можно им сдать, так даже лучше, слишком много воли взял в последнее время. Но пока надо, чтобы Марченко не успел спустить на него своих барбосов.

— Он получил приказ и свяжется с ними, как только доберется до Москвы.

— Значит, сделай так, чтобы не добрался.

На встречу с Навигатором Командор поехал один, без своего верного адъютанта прапорщика Кости. Так что сейчас он сам сидел за рулем старой, лично ему принадлежащей «Волги». Благодаря забо­там все того же Кости машина была в отличном со­стоянии и тянула как зверь. В России Командор принципиально ездил только на отечественных ма­шинах, предпочитая «Волгу» и УАЗ.