— А долго можешь пробыть в воде? — снова спросил Ирод.

— Столько, сколько нужно, чтобы трое непривычных водолазов могли задохнуться под водой насмерть.

— Хорошо. Я всегда тебя отличал... Ты мне нравишься, и я теперь доверю тебе исполнение моего тайного царского приказа. Сегодня я узнал, что Аристовул, брат царицы, моей супруги, которого я облагодетельствовал, возведя в высокий сан первосвященника, умышляет на мою жизнь. Для этого, чтобы расположить в свою пользу население Иерусалима, он явился в храм в полном величии своего сана. Но мне открыли его злодейский умысел: лишив меня жизни и захватив мой престол, он намерен предать казни всех моих верных слуг, в том числе и вас, моих доблестных галатов. Узнав об этом гнусном замысле, я тотчас же приговорил злодея к лютой казни. Но ты знаешь, он брат моей супруги, царицы Мариаммы. Как гласно предать его казни? Это убьет царицу, которая нежно любит его. Я и порешил казнить его тайно и совершение этой казни возлагаю на тебя. Сейчас он отправится купаться вместе с принцем Акибой и галатами. Иди и ты с ними и во время купанья вызови, шутя, конечно, Аристовула на состязание. Он хвастается, что отлично плавает и очень далеко ныряет. Ты состязайся с ним в этом. Когда вы оба разом, по сигналу, нырнете, ты под водою осторожно схвати его и продержи под водою столько времени, чтобы он успел задохнуться насмерть. Но не дави его, не жми, не души, чтобы не было на его теле знаков насилия: это я тебе особенно строго запрещаю. Когда же ты убедишься, что он мертв и на поверхность бассейна всплыть не может, тогда ты и вынырни как можно подальше от него. Понял?

— Понял, светлейший царь, и исполню твой приказ в точности.

— Помни же. А тебя за точное выполнение моей воли ждут награда и повышение по службе. И не забывай, что это должно остаться глубочайшей тайной: ее знаю только я, да ты. Иди же, исполняй твой священный долг.

Все уже купались, когда к бассейну подошел исполнитель гнусной воли злодея. Он тотчас же разделся и бросился в воду.

— Кто хочет со мной состязаться? — крикнул он вызывающе.

— В чем? — отозвались многие.

— В нырянье: кто дальше нырнет.

Все галаты знали, что в нырянье никто не превзойдет аскалонского водолаза, и потому все отказались от состязания. Один Аристовул, который в это время плавал наперегонки с Акибой, вызвался померяться с водолазом своим молодечеством.

Оба состязавшиеся постояли некоторое время неподвижно, втягивая в легкие побольше воздуха, а потом, по знаку, поданному Акибой, разом исчезли под водой.

В окошке одной из башен дворца чуть-чуть виднелось чье-то лицо, но его никто не видел. То Ирод тайно наблюдал за исполнением его адского замысла.

— Как долго они под водой! — удивлялся Акиба, не видя, чтобы кто-либо показался на поверхности бассейна. — Я бы давно задохся.

— Ай да молодой первосвященник! — говорили между тем галаты. — Каковы легкие!

Время идет-идет, а ни Аристовула, ни аскалонского водолаза нет и нет! В одном месте бассейна стали было выплывать на поверхность воды пузыри, но и те полопались и исчезли...

А тех все не видать...

Наконец далеко-далеко вынырнул водолаз...

— Вот он! Вот он! — закричали галаты. — А того все нет! Вот ныряет!

Ждут-ждут. Вот аскалонский водолаз приплыл, а того все нет!

— Ну, осрамился я, — сказал водолаз, тяжело дыша, — мальчик победил меня!

Еще ждут... Мгновения превращаются во что-то бесконечное... Акибе становится страшно...

— Да он не человек, а сирена, — говорит между тем аскалонский водолаз, продолжая тяжело дышать.

— Нет, нет! Он утонул! — испуганно восклицает Акиба. — Надо его искать, спасать!

— В самом деле, не захлебнулся ли он? — высказывается опасение и среди галатов.

— Да, да! Будем искать его... Долго ли до беды!

Галаты начинают нырять по всем направлениям. Нет и нет Аристовула! Акиба начинает громко рыдать.

— Что случилось? — появился вдруг у бассейна Ферор, который, как страстный любитель лошадей, воротился из царских конюшен, где он осматривал приведенных из Аравии кровных маток. — Где Аристовул?

— Боимся, не утонул ли он, — робко отвечали галаты.

— Сети сюда скорей! — приказывал Ферор. — Где смотритель воды? Давайте сети!

Принесли сети. Закинули. На террасе дворца показался Ирод.

— Что случилось? — крикнул он. — Кого ищете?

— Аристовул утонул! Аристовул! — громко рыдал Акиба. — О, Иегова!

Подошел к бассейну Ирод. Тут же в смятении толпились все служители дворца, конюхи, рабы.

— О, какое несчастие! — говорил Ирод, не спуская глаз с бассейна. — О, какое несчастие! Ищите! Ищите тщательнее!.. Его еще можно спасти.

— Здесь! Здесь! Что-то тяжелое! Тащите к берегу!

Вытащили. В сетях, сверкая чешуей на солнце словно серебром, бились попавшие в сеть рыбы, и там же чарующею красотою молодых форм белело, как мрамор Пароса, прекрасное безжизненное тело Аристовула.

Все плакали, стараясь возвратить к жизни похолодевшее тело юноши. Акиба рыдал истерически. Плакал и Ирод слезами крокодила.

Как громом поражен был Иерусалим с быстротою молнии долетевшею до него вестью о трагической смерти юного первосвященника. Еще утром он приветствовал прекрасного юношу восторженными возгласами «осанна» — и вдруг! — его уже нет.

Но ужас и отчаяние Александры и Мариаммы превзошли всякую меру. Обе разом они узнали всю истину, чутьем сердца угадали ее: убийца Аристовула — Ирод, этот ненавистный им обеим злодей! Как он ни старался изобразить своими поступками и словами горесть об ужасной смерти юноши, они не верили ему и тем пламеннее ненавидели опытного актера. Как ни блестяще было погребение, которое Ирод устроил своей жертве с неслыханною щедростью и пышностью, как ни рыдал он всенародно, провожая тело юноши в царские усыпальницы, ни народ, ни тем более мать и сестра покойного не верили искренности рыданий крокодила. Мариамма, менее сдержанная, чем ее мать, тут же, во время погребальной процессии, выразила терзавшие ее чувства.

— Что плачет крокодил, это в порядке вещей: он одинаково может плакать как в камышах Нила, так и у царских гробниц, — сказала она, увидав у гроба брата старую Кипру и сестру Ирода, Саломею, — но, чтобы плакали ядовитые змеи пустыни Петры, этого я не слыхала.

Как ни шпионил Ирод за своей тещей, Александра вскоре после похорон сына успела-таки тайно отправить гонца к Клеопатре с письмом, в котором изливала свое горе, отчаяние по поводу страшной утраты сына, она прямо обвинила Ирода в убийстве Аристовула и требовала у Антония суда над злодеем.

Ирод предвидел это. Он знал, что Антоний, повинуясь чарам Клеопатры, нарядит следствие по делу о смерти Аристовула, что к следствию привлекут всех галатов, бывших в Иерихоне с ним в первый день праздника «кущей», что не избегнет допроса и пыток и аскалонский водолаз. Пытки развяжут ему язык... Как быть? Надо, чтобы этот единственный свидетель его злодеяния и вероятный обличитель исчез бесследно... И соучастник злодеяния исчез, как живой обличитель: мертвое тело его найдено было в темном проходе между дворцом и Стратоновой башней.

Кто же убил его?

Ирод хорошо знал историю первых иудейских царей из династии Маккавеев. Первым из них был Аристовул I. Опасаясь за свою власть, он всю свою семью, мать и братьев, заточил в темницу, где и уморил мать голодом. Злодей посадил, было одного из своих братьев — Антигона, но ненадолго. Когда Антигон прибыл из Галилеи в Иерусалим, Аристовул пригласил брата к себе во дворец. А так как Антигон должен был явиться во дворец из храма, где он молился, и проходить через Стратонову башню, то Аристовул и послал туда убийц, которые и закололи в темном проходе невинную жертву братской злобы.

Этот эпизод из истории своих предшественников и вспомнил Ирод и воспользовался им. Зная, когда соучастник в его злодеянии должен был тайно пробираться к нему во дворец, по его же приказанию, и проходить тем темным коридором, где зарезали Антигона, Ирод сам вышел к нему навстречу и сам зарезал его. Наградил!