— Боюсь, я мало что помню.

— Это вполне понятно. Вам дали большую дозу успокоительного. Я пришел вас обрадовать: завтра вы сможете вернуться домой.

— Отлично! — воскликнул Дэвид. — Чудесная новость!

— Некоторое время вам будет трудно ходить, — предупредил доктор Белл. — Слишком много швов.

— Спасибо вам за все, что вы сделали для меня и для моего ребенка, — сказала Эмма.

— Это моя работа, — улыбнулся врач. — Вам повезло, что не задеты ни связки, ни сухожилия. Но придется попить болеутоляющее. Я вам выпишу то, что можно принимать во время беременности, главное — не превышать дозу.

Эмма кивнула.

— Медсестра покажет вам, как менять повязки. Вы уж поберегите себя. Не поднимайте ничего тяжелого. Не садитесь за руль. И вообще старайтесь побольше времени проводить в постели. Могу сказать вам одно — вам очень повезло, — улыбнулся доктор Белл.

В понедельник утром лейтенант Джоан Аткинс приехала в полицейский участок Кларенсвилля. Она отправилась к начальнику, Оди Осмунду, и он дал ей в помощь молодого детектива Трея Марбери. Предстояло расследование дела Эммы Уэбстер. Джоан обратила внимание на то, что Трей был самым молодым из здешних полицейских.

— А какое дело вы расследовали до этого? — спросила Джоан у Трея.

Он пожал плечами:

— В основном я занимался водителями, скрывшимися с места ДТП. Прошлой весной погиб старичок профессор из Университета Ламберта. Один сукин сын сбил его и бросил на дороге. Ничем серьезным я не занимался. А хотелось бы.

— Скучать вам не придется, — пообещала Джоан. — Мне нужен человек, который хорошо знает город.

Побеседовав с Марбери, она была приятно удивлена тем, что парень ей достался сообразительный и вопросы задает исключительно дельные. Они вместе вышли из участка.

— С чего начнем? — спросил он.

— Вы знаете, где находится Кризисный центр Райтсмана?

— Разумеется, — ответил Марбери.

— Отлично. Садитесь за руль.

Кризисный центр располагался в сером здании в колониальном стиле. Марбери припарковался на стоянке, и они с Джоан направились ко входу. Нажав на кнопку звонка, Марбери сказал:

— Я был здесь несколько месяцев назад.

— Да? И по какому поводу?

— Жена доктора Хейзлера съехала на машине с моста.

— Сомнительная история?

Марбери покачал головой:

— Поэтесса, вы понимаете. Вся такая возвышенная, интеллектуальная. Похоже, была в депрессии. Правда, тело нашли не сразу, так что мужа помучили. Но оказалось, самоубийство.

Дверь открыла женщина латиноамериканской внешности. Это была Сарита Руис. Она с улыбкой сказала, что доктор Хейзлер ждет их.

— Я провожу вас в его кабинет.

Джоан, войдя в здание, осмотрелась. Несколько подростков смотрели телевизор, кто-то играл на компьютере.

Руис проводила их до двери кабинета доктора Хейзлера.

— Детектив Марбери, — мрачно сказал Берк. — Вот мы и снова встретились.

— Рад вас видеть, — вежливо ответил Трей. — Позвольте представить вам лейтенанта Аткинс из полиции штата.

— Приятно познакомиться, лейтенант, — сказал Берк и пожал Джоан руку. Все сели. — Чем могу вам помочь? — спросил Берк.

— Миссис Уэбстер рассказала нам, что ей на работу приходили странные письма, — сказала Джоан. — Она хранит их здесь. Мы бы хотели их увидеть.

— Моя секретарша проводит вас в ее кабинет, — кивнул Берк.

— Трей, займетесь этим? — сказала Джоан.

Берк вызвал по интеркому Джеральдин, и Марбери вышел.

— Доктор Уэбстер говорила, что показывала вам эти письма, — продолжила Джоан.

— Показывала, — согласился Берк.

— Что вы о них думаете?

Берк нахмурился.

— Это вполне могла быть чья-то навязчивая идея, но обычно такие люди себя проявляют. Если объект любви не отвечает взаимностью, начинаются угрозы. Но в этих письмах никаких угроз не было. Я не в первый раз сталкиваюсь с подобным поведением у подростков с повышенной эмоциональностью.

— А больше ничего подозрительного не было? Может, кто-то за ней следил, подглядывал?

— Об этом мне ничего не известно, — ответил Берк.

— Мне нужен полный список ее пациентов.

— Я вам его составлю, — пообещал Берк. — Лейтенант Аткинс, я должен еще кое-что вам сообщить.

— Что именно? — спросила Джоан.

— Несколько месяцев назад у Эммы была пациентка, страдавшая анорексией. Родители девочки были недовольны методами лечения. Они забрали дочь из Центра, и вскоре она умерла. Отец девочки обвинил во всем Эмму. Пришел ко мне, требовал, чтобы ее уволили.

Джоан вскинула брови:

— Миссис Уэбстер об этом не говорила.

Берк вздохнул:

— Она об этом не знает. Эмма и так была расстроена смертью девочки. Но, на мой взгляд, она действовала совершенно правильно.

— Как зовут этого человека?

— Лайл Девлин. Профессор музыки, преподает в Ламберте. Его дочь звали Айви. Я ни в чем его не обвиняю, но к Эмме у него были серьезные претензии.

— Я непременно с ним побеседую, — сказала Джоан.

В дверь постучали.

— Войдите, — сказал Берк.

Вернулся Марбери. На нем были одноразовые перчатки, и он протянул Джоан конверт, который она взяла, тоже предварительно надев перчатки. Джоан внимательно просмотрела содержимое. Кое-что она зачитала вслух:

— «В моих снах твое лицо сияет, как далекая звезда. Я мечтаю долететь до тебя. Боль моя невыносима. Как ты можешь смотреть сквозь меня, не замечать тайн моей души?» Похоже на настоящую страсть, — заметила Джоан, убирая письма обратно в конверт. — Доктор Хейзлер, вы говорили, что дружите с доктором Уэбстер.

— Они с моей женой познакомились еще в университете. Вместе снимали квартиру. А на свадьбе Эммы я был шафером, — сказал Берк.

— Так, значит, вы дружите и с Дэвидом Уэбстером?

— С детства. Моя семья владеет казино, а его мать была официанткой в одном из наших ресторанов. Я учился в частной школе, но когда бывал дома, всегда торчал на кухне, а мать Дэвида иногда брала его с собой на работу. И мы стали не разлей вода.

— У вас не было причин подозревать, что Уэбстер женился на Эмме из корысти?

— Никаких. Что вы вообще имеете в виду?

Джоан пристально изучала его реакцию.

— Миссис Уэбстер — состоятельная женщина. В случае ее смерти состояние наследует муж.

— Нет, Дэвида деньги не интересуют, — уверенно сказал Берк. — Он бы никогда не обидел Эмму. Дэвид влюблен до безумия.

Джоан взглянула на конверт с письмами.

— Вы говорите это как профессионал или как друг? — спросила она и внимательно посмотрела на него.

Глава пятая

Эмма прижалась лбом к стеклу джипа. Пасмурный ноябрьский день приближался к вечеру, голые ветви деревьев чернели на фоне грязно-серого неба. После больницы воздух казался пьяняще свежим.

Первые двадцать четыре часа после операции Эмме было трудно даже пошевелиться — боль отзывалась в каждой клеточке ее тела. Теперь, двое суток спустя, стало немного легче. К ней приходил физиотерапевт, показал, как пользоваться палкой, чтобы свести к минимуму нагрузку на левую половину тела. Но когда Дэвид подъехал к больнице, Эмме стало не по себе — ей страшно было даже подумать о том, что придется забираться во внедорожник. Дэвид вытащил из багажника пластмассовый ящик, который он подставлял, когда помогал матери сесть в его высокую машину. Но физическая боль не шла ни в какое сравнение с тревогой, которая не оставляла Эмму.

Ей повезло, что она осталась жива, повезло, что удалось сохранить ребенка. Она знала, что должна быть благодарна судьбе. Но ее мучил страх. На нее напал маньяк, который до сих пор разгуливает на свободе. Она прекрасно знала, что в этом мире никто не застрахован от насилия, но сейчас жертвой стала именно она, и именно ее кто-то пытался убить.

— Мы почти что дома, — сказал Дэвид.

Она повернулась к нему и через силу улыбнулась.

— Как хочется наконец оказаться дома, — сказала она. — В собственной кровати.