Рори встал:

— Мои дорогие, я бы с удовольствием посидел с вами, но меня в Нью-Йорке ждут дела. Эмма, как будем решать вопрос с твоей безопасностью?

— Пока что со мной побудет Стефани — до возвращения Дэвида. И полицейский патруль обещали присылать каждый час. Они будут следить за домом.

— Вряд ли этого достаточно. На твою жизнь покушались уже дважды. Полиция должна организовать постоянную охрану, а не просто ездить вокруг дома. Если они этого не сделают, надо нанять телохранителя.

— Наверное, ты прав, — вздохнула Эмма. — Я займусь этим.

— Мы с Кей позвоним завтра. Да, кстати, бумаги по фонду для сына Матиса готовы. — Рори достал документы из кожаной папки и протянул Эмме. — Если ты их подпишешь, я заберу их и пущу в ход.

— Хорошо. — Эмма просмотрела документы, подписала их везде, где была поставлена галочка. — Спасибо, что взял это на себя.

— Всегда рад помочь.

В этот момент открылась входная дверь, и на пороге возник Дэвид.

— Дэвид! — обрадовалась Эмма.

Она попыталась подняться, но он тут же сам кинулся к ней, обнял, прижал к себе. Эмма почувствовала, как уходит напряжение.

— Что там было? — спросила она, подняв на него глаза.

— Ничего особенного. Меня отпустили. У меня алиби на весь день. Я не хотел унижаться до ответов на их вопросы — вот для этого и нужен адвокат. Чтобы не выставлять себя на посмешище. — Он обернулся. — Привет, Рори! Не ожидал тебя увидеть.

— Я уже ухожу, — сказал Рори.

Дэвид взглянул на Стефани.

— Спасибо, что присмотрела за Эммой.

— Мне это было только приятно, — сказала Стефани.

Рори убрал бумаги в портфель.

— Береги Эмму и моего будущего внука, — напутствовал он Дэвида.

— Постараюсь, — ответил тот.

— Я, пожалуй, тоже пойду, — сказала Стефани. — А ты, Эмма, уж выспись как следует.

Когда они вышли, Эмма откинулась на спинку дивана. У нее кружилась голова, навалилась усталость, но она была счастлива, что пришел любимый муж.

Эмма хоть и устала, но ее неудержимо тянуло к Дэвиду, и они осторожно, чтобы не растревожить Эммины раны, занялись любовью. После чего она забылась глубоким сном. Но часа через три почему-то проснулась. И повернулась — хотела прижаться к Дэвиду и, согревшись с ним рядом, заснуть снова. Однако одеяло было откинуто, и Дэвида в кровати не было.

Сон как рукой сняло. Эмму охватила паника. Успокойся, велела она себе. Наверное, пошел в туалет. Она прислушалась, не шумит ли вода, но в доме стояла звенящая тишина.

— Дэвид… — прошептала она. Ответа не последовало.

Сердце готово было выпрыгнуть из груди. Не бойся, приказала она себе. Может, у него бессонница, и он ушел, чтобы ненароком ее не разбудить. Может, сидит внизу, смотрит, приглушив звук, телевизор. Но паника не проходила. А если он исчез — как сиделка? Вдруг его нет в доме?

Она понимала, что нужно встать и все проверить. Но она боялась даже шелохнуться.

И тут она вспомнила про нож. После того как они занимались любовью, Дэвид пошел на кухню — попить. И вернулся с ножом, который на всякий случай сунул под матрац.

Эмма нащупала нож, вытащила его. Через силу спустила ноги с кровати, натянула халат. Свет включать не стала: если случилось худшее, если враг пробрался в дом и напал на Дэвида, ей лучше оставаться в темноте.

Она на цыпочках вышла в коридор. С ножом в руке перегнулась через перила, попыталась заглянуть в гостиную. Где ты, Дэвид? Ты обещал не оставлять меня одну.

Хватит, велела она себе. У тебя разыгралось воображение. Дэвид здесь, в доме. Спустись и посмотри. Но ее пугала одна только мысль о лестнице. И тут вдруг краем глаза она заметила какое-то движение в недоделанной детской. Виден был только угол комнаты, но на дорожке лунного света мелькнула тень.

Стиснув нож, она сделала несколько шагов. И разглядела босого мужчину, который сидел в кресле. Он был к ней спиной, но она тут же узнала мужа. Он был в футболке и пижамных штанах и сидел, наклонившись вперед, закрыв глаза руками.

Эмма сунула нож в карман.

— Дэвид! — окликнула она его.

Он вскрикнул и, опустив руки, обернулся к ней.

— Что случилось, родной? — спросила она, подошла к креслу, присела рядом, положила руку ему на колени. — Тебе плохо?

— Да все нормально. Просто заснуть не мог.

— Мне показалось, что у тебя что-то болит, — сказала она.

Он потрепал ее по руке.

— Все хорошо.

— Почему ты сидишь здесь?

— Вниз я не пошел, потому что не хотел оставлять тебя наверху одну.

Эмма кивнула. Она чувствовала, что ему не по себе.

— Так много всего произошло, — сказала она. — Я так сосредоточилась на себе, что чуть не забыла про тебя. Ты о маме беспокоишься?

Он рассеянно посмотрел на нее. И пожал плечами.

— Разумеется. Но без пересадки сердца все это неизбежно.

— Понятно, — кивнула она. — Просто у тебя был такой расстроенный вид.

— Этого ты не должна была видеть, — сказал он нежно. — Ты должна была спать без задних ног.

— Пожалуйста, не надо, — взмолилась она. — Не выключай меня из своей жизни. Мне страшно смотреть, как ты мучаешься. Давай договоримся рассказывать друг другу, что у нас на душе.

Глаза Дэвида поблескивали в лунном свете.

— Не надо тебе этого знать.

— Надо, — решительно ответила Эмма, но сердце тревожно екнуло.

Дэвид вздохнул, взял ее за руку.

— Ты очень хороший человек, — сказал он. — Любой мужчина был бы счастлив иметь такую жену.

— Что ты имеешь в виду?

— Эмма, тебе не надо было выходить за меня, — покачал головой он. — Из меня не получится хорошего мужа. И отца.

Его слова были как нож в сердце.

— Не говори так! — воскликнула она.

— Ты сама попросила рассказать, о чем я думаю.

— Все совсем не так! Ты прекрасный муж. Просто вокруг нас творятся ужасные вещи. Это кого угодно выбьет из колеи. — Но в ее словах все равно сквозила тревога. — Тебя давно мучают такие мысли? — спросила она.

— Всегда, — ответил Дэвид. — Отец не смог вынести присутствия детей. Он ушел, когда мне было два года. Мамы дома почти не бывало — ей приходилось работать с утра до ночи. А брат терпеть не мог со мной сидеть. Знаешь, как он забавлялся? Кидал в меня горящими спичками. Или брал меня куда-нибудь, например в кино, и там оставлял.

— Дэвид, как только этот кошмар закончится, тебе станет лучше, — сказала Эмма. — Многие из тех, у кого было несчастное детство, становятся отличными родителями. Они очень стараются — потому что понимают, как это важно.

Он молча смотрел на нее.

Господи, прошу тебя, подумала она. Не допусти, чтобы он меня оставил, дай ему понять, как сильно он мне нужен.

— Пойдем-ка спать, — сказала она. — Тебе нужно как следует отдохнуть. И мне тоже.

Утром она проснулась и взглянула на мужа. Он полулежал, облокотившись на руку, и пристально смотрел на нее.

— Привет, — шепнула она. — Как ты себя чувствуешь?

— Лучше. Ты уж извини за вчерашнее, — сказал он.

— Извиняться тут нечего. Хорошо, что ты успокоился.

— В каком-то смысле — да. Но за тебя я все равно волнуюсь. Сегодня мне опять надо в Нью-Йорк. Еще одна встреча — но я ее отменю. Достаточно будет телефонного разговора.

— А может, тебе лучше поехать? Развеешься, придешь в себя.

— Нет, одну я тебя не оставлю, — ответил Дэвид.

— И что ты будешь делать? Возить меня на работу? — усмехнулась она.

— Ни на какую работу ты не пойдешь.

— Дэвид, но я хочу работать! Не могу же я сидеть здесь и ждать… сама не знаю чего. Особенно после вчерашнего.

— Тебе нужно отдохнуть, — настаивал он.

— Мне нужно чем-то себя занять, тогда я быстрее поправлюсь, — улыбнулась она.

— С тобой без толку разговаривать, — мрачно буркнул он.

Эмма поджала губы.

— Дэвид, теперь мы точно знаем, что меня выбрал мишенью какой-то маньяк, и поэтому мне надо жить иначе. Я не могу постоянно рассчитывать на окружающих. И жить, оглядываясь по сторонам, тоже не могу. Придется носить при себе пистолет.