Передвижения по коридору превратились для Макса в подобие военизированного похода с предварительной разведкой и вынюхиванием мест возможного расположения противника. К счастью для Макса, Дуся, как и все собаки, не отличалась большой фантазией й устраивала засады в хорошо известных тайниках. Поэтому обходить их по верху шкафов или под вооруженным прикрытием Лейды Карловны было довольно легким занятием.
Но как это усложняло ранее простую и бесхитростную жизнь, когда можно было лениво ходить из комнаты в комнату, зная, что ничего нового там не найдешь! Ведь такое привычное состояние и есть счастье взрослого домашнего кота. «Приключения — на улице, дома — полный покой!» — вот кредо Макса. И теперь он, увы, вел жизнь несчастливую.
Послеобеденный сон сморил всех присутствующих. Дуся дремала на ковре, положив узкую голову на длинные изящные лапы. Макс свернулся клубком на коленях Путиловского. Из соседнего кресла доносилось тихое посапывание ра-зомлевднего Франка. Даже Лейда Карловна, сидя на кухне, прислонилась к стене и дремала, хотя это было не в ее правилах.
Путиловский не спал. Он анализировал свои тревожные ощущения, которые обычно в его следовательской практике никогда его не подводили. Что-то мешало ему представлять нынешнюю ситуацию благополучной. По своему опыту он знал, что именно в такие тихие моменты готовится нечто эдакое, что внезапно взорвет тишину. Можно считать данное время затишьем перед бурей.
Начальство гак не считает. Оно уверено, что главные события остались позади, а впереди только хорошее. Он так считать не должен, иначе он не профессионал. Итак, против него и государства зреет большой теракт. Положим это допущение в основу всего рассуждения. Кого хотят убить?
Это основной вопрос. Если кандидатура будет определена правильно, значит, полдела уже сделано. Все остальное будет делом техники.
Самый лучший метод — это поставить себя на место террориста. Итак, я террорист. Я хочу при минимальных затратах нанести максимальный вред. Для этого у меня есть несколько напарников. Не менее двух-трех. Возможно, четверых. Большие группы привлекут внимание. В столице не ходят большими группами, разве что по ресторанам. Пятерка — оптимальное число. Должна быть женщина. Скорее всего, одна. Анализ структуры групп боевиков по полу показывает обязательное наличие одной. Для связи, слежки или исполнения.
Теперь об исполнении. Навряд ли будут стрелять из пистолета — слишком мала вероятность при плотной охране приблизиться, прицелиться и попасть. Навалятся, собьют с ног, в крайнем случае собьют прицел. Значит, будут взрывать. Кидать бомбу. Для того чтобы наверняка поразить карету с жертвой, необходимо не менее трех фунтов динамита плюс три фунта оболочки. Итого шесть-семь фунтов. Прекрасно. То есть ничего прекрасного в этом нет, но прицельное метание шести фунтов можно проводить на расстоянии до десяти саженей, не более. И при скорости движения экипажа не более пяти верст в час.
Кидать надо или навстречу, что повышает вероятность смерти исполнителя, или на повороте, когда скорость кареты снижается вследствие естественных причин. Как раз во время поворота карета будет как бы крутиться вкруг исполнителя, что даст ему большую вероятность на удачу. При таком варианте исполнитель должен стоять внутри поворота. Тогда временной контакт с целью будет максимальный — около трех-четырех секунд.
На маршруте следования надо выделить все углы, повороты, мосты и узкости. Именно там должны стоять и вести контрнаблюдение проинструктированные люди Медянникова. Хорошо бы пустить ложную цель, то есть иметь в кортеже два совершенно одинаковых экипажа с задернутыми шторками. Тогда внимание будет раздвоено, исполнитель начнет крутить головой, выискивая настоящую цель, и в этот момент он легко вычисляем! Так, это уже что-то...
Впереди кортежа должен быть кто-то или что-то, могущее в момент определения исполнителя быть направленным на него, чтобы сбить с ног и позволить жертве не стать жертвой. Министры очень не любят, когда что-то маячит впереди, но ничего не попишешь, жизнь дороже... И Путиловский отхлебнул коньяка, чтобы взбодрить мысли. Взбодрилось.
Лежащая пластом Дуся приняла движение Путиловского за приглашение подойти поближе и начала робкое движение к креслу, но якобы спящий Макс ответил на это предательское вражье поползновение змеиным шипом и оскалом верхних клыков с одновременным сморщиванием носа и косой укладкой ушей вдоль головы. Подействовало. Дуся смутилась, поняла ошибку и, чтобы показать чистоту своих намерений, дважды покрутилась на месте и улеглась на нагретое. Макс смежил очи, привел уши в нормальное положение, тяжело вздохнул и вновь стал следить за Дусей.
Вот так надо реагировать на любое проявление террора — мгновенно и эффективно. Каждый поднявший меч должен от меча и гибнуть. При всей христианской ценности человеческой жизни должна быть относительная шкала этих ценностей: невинный не должен гибнуть, а если убит невинный — должен быть казнен и убийца. В непротивлении злу Путиловский никак не был согласен с графом Толстым. Он уважал талант графа проникать пером в глубь человеческой психологии, но если бы поставить Льва Николаевича на место Медянникова, то наверняка взгляды его сиятельства изменились бы коренным образом. И в кратчайшие сроки.
Итак, немедленная стрельба на поражение при первой же попытке провести теракт. Но поражение не смертельное, а по ногам. Возможно всякое, в том числе и случайный взмах рукой с коробкой конфет. Плохо, когда страдает невиновный, а в случае ранения ног можно обойтись официальными извинениями и курсом лечения за счет государства.
Не забыть и знаки предупреждения о проезде. Обычно фантазия не идет далее платков, снимания шляп и прочих глупостей. Хотя, если задуматься, знак должен быть четким, ясно видимым и читаемым на большом расстоянии однозначно. При всем при этом он не должен сильно выделять подающего из толпы. Вытирать лоб красным фуляровым платком в летнюю жару — это сомнительно, на каждой улице десятки потных толстяков подают такие знаки.
Надо будет поручить Медянникову составить приблизительный перечень подозрительных сигналов, наверняка их будет не так уж и много: платки, раскрытие дождевого зонта в безоблачную погоду, развертывание и свертывание газеты в сильный ветер, когда ни один любитель новостей не рискнет делать это. Можно все предусмотреть. Потом расставить ложных террористов по пути следования какого-либо министра и учить филеров реагировать на явно нелепые действия адекватным образом.
Составить перечень простых вопросов-ловушек, однозначно отсеивающих подозрительных личностей. Такой вопрос не должен вызывать промедления в ответе: спрашиваемый отвечает сразу же и совершенно определенным образом. Спросим: «Милостивый государь, а как пройти на Невский проспект?», находясь на Невском. Всякое промедление и мучительное мычание должно вызвать второй вопрос, чуть сложнее. При невразумительном ответе в крайнем случае у простого сословия можно проверить документы, а за людьми образованными установить явную слежку. Если человек чист как слеза, он такой слежке подивится, но не среагирует. А террорист с нервами, напряженными как струна, даст промашку, поторопится или просто начнет делать определенные телодвижения, скажем, явно уходить от «хвоста». Тут его раз — и на цугундер!
Необходимо попросить у Леонида Александровича Ратаева последнюю сводку его личных агентурных данных. Недаром он при всякого рода предсказаниях многозначительно закатывает глаза и намекает, что ежели кому что неясно, то в первую очередь надо спрашивать у него персонально, потому что у него есть такой верный источник информации, настолько приближенный к эпицентру революционных террористических событий, что он, Леонид Александрович, узнает обо всем готовящемся много ранее самого исполнителя. И тем самым предотвращает всякого рода кровавые события.
Не далее как третьего дня был арестован видный деятель эсеровской партии, некто Левит, мужчина отнюдь не революционной наружности, однако, по описанию информатора, чрезвычайно опасный преступник. Правда, он еще ничего не успел преступить, но, кабы не Ратаев, этот самый Левит уж понаделал бы делов! На допросах Левит сморкался, крестился на образа и клялся, что ни в чем не виноват, что он последовательный противник всякого террора и насилия, но, судя по всему, это ему не сильно помогло.
