Симла, Индия, карта армии Соединенных Штатов, 1954.

Все элементы карты — реки, дороги, названия — находятся на одном и том же визуальном слое, они равноценны, имеют одинаковую текстуру, один и тот же цвет и даже по форме похожи. Однообразные, неокрашенные поверхности, смешанные, нечеткие, бессвязные, хаотичные, невольно напоминают предмет оптического искусства (оп-арт). Это явный коммуникационный провал.

Префектура Токио. Мусашино, парк Уэно, район Курумазака, Токио, 1884.

На этой гораздо более детализированной карте разные информационные сущности отличаются по форме, тону (от светлого к темному, в зависимости от важности элемента), размеру и цвету. Информативны даже контрформы: светлые полоски, сформированные рядами зданий означают дороги и проходы. Водоем — это голубое поле, ещё более четко отделенное от других цветных объектов аккуратным градиентом, сходящим на нет от краев к центру. На светлом цветном фоне цветные элементы выглядят вполне сдержанно и в то же время хорошо различимы и не создают беспорядка. Эта карта является хорошим примером использования «первого правила цветовой композиции» швейцарского картографа Эдуарда Имхофа:

Чистые, яркие цвета невыносимы в большом количестве, на больших площадях рядом друг с другом, но в то же время их фрагментарное использование или же комбинация ярких и бледных тонов может давать удивительные эффекты. «Шум это не музыка… красочная тема может родиться только в тишине», говорил Виндиш.

Эдуард Имхоф «Представление картографического рельефа», Берлин, 1982.

Здесь электрокардиаграмма и сетка спорят.

Здесь же, сетка приглушена.

Это относится и к нотной бумаге: одни нотные альбомы явно лучше других.

В черновиках Стравинского для балета “Весна священная” скромная, но четкая и ясная нотная линовка. Серые сетки почти всегда работают хорошо, а тонкие линии облегчают восприятие информации. Темные, активные сетки слишком избыточны. Сетка может быть полезна в справочных таблицах, но даже в этом случае она не должна быть ярче информационной начинки. Часто линованная бумага имеет очень темные полоски или клетки. Тогда следует писать на обратной стороне, на которой нет печати, напечатанные линии будут просвечивать и не будут мешать тексту. Если же бумага запечатана с двух сторон, выкидывайте её.

Жиамбаттиста Нолли «Pianta Grande di Roma», Рим, 1748.

В мастерски выполненной карте Рима 1748 года волнистая тектура реки оживляет то, что должно было быть визуально спокойной областью, заставляя названия мостов и маленькую лодку хоть и слегка, но покачиваться на волнах. Если же перекрасить волны и тем самым немного приглушить их колебания, на передний план выступают названия и другие детали, но ощущение движения воды все-таки остается. Это изменение отлично иллюстрирует аналогичный подход к писательскому делу, предложенный Итало Кальвино:

В своих работах я почти всегда старался избавиться от излишней тяжеловесности. Иногда за счет персонажей или образов городов, но прежде всего за счет самой структуры рассказываемой истории и за счет языка… Возможно только тогда ко мне пришло понимание веса, инерции, непроницаемости мира — эти свойства сопутствуют тексту с самого начала его создания, если только писатель не придумает, как от них избавиться.

Распределение информации по слоям, (часто достигается удачным своевременным отказом от визуальной массы), подчеркивает сложносочиненность представляемых данных и усиливает их плотность на плоскости. Обычно требуется создание иерархии визуальных эффектов, возможно, подгонка и упорядочивание контента. Небольшие дизайнерские изменения могут произвести существенные изменения смысловые, такие как, например, в этих примерах про иллюзорные границы реальных контуров:

Гаетано Канизца «Контуры без градиентов или когнитивные контуры?», «Итальянский журнал по психологии», № 1, апрель 1974.

Контрформы начинают жить своей жизнью, и это подчеркивает контекстнозависимую, изменчивую природу изобразительных элементов вообще. Эта идея воплощена в фундаментальном принципе информационного дизайна: 1+1=3 или больше. В самом простом случае когда мы рисуем две черные линии, появляется третья визуальная составляющая, яркая белая полоса между ними (заметьте, что у этой полосы оказывается даже скошенный конец). И сложность штрихов порождает экспоненциально возрастающую сложность контрформ. В большинстве случае эта дополнительная визуальная составляющая не несет в себе никакой информации, это просто шум и помехи. Эта двухходовая логика — обнаружение эффекта «1+1=3» и установление того, что он создает шум — становится существенным подспорьем в дизайнерской работе, когда мы пытаемся избавиться от визуальной тяжеловесности. Вот примеры тонкого и деликатного подхода к работе с когнитивными контурами из малоизвестного эссе Йозефа Альберса об эффекте «1+1=3».

Ошибочное применение принципа 1+1=3 стало причиной появления вероятно самого худшего когда-либо видевшего свет дизайна каталога — редкий, феерический провал. Предисловие к этому руководству по эксплуатации небольшого самолета гласит: «Эта инструкция предназначена для использования именно во время полета». А теперь представьте: самолет трясет, мы пытаемся разобраться в этом списке и найти, например, информацию по «аварийной посадке»… и тут оказывается, что в инструкции нет нумерации страниц. Ниже приведен фрагмент этого чудовищного, с позволения сказать, оглавления.

Принцип 1+1=3 плох тем, что чем более контрастно построенное на нем изображение, тем больше возникает побочных визуальных шумов. Именно поэтому использование фигур светлых тонов на светлых же фонах уменьшит веротность их возникновения. Ниже приведены три карты, иллюстрирующие эту тактику. На первой черные фигуры кварталов будто вибрируют. Улицы ещё не подписаны, но уже очевидно, что с этим возникнут проблемы. На второй карте уменьшение толщин двух сторон каждого блока приводят к тому, что одна из границ каждой улицы толстая, а другая — тонкая, таким образом принцип 1+1=3 деформируется (тонкие (как и серые) линии, визуально воспринимаются как более легкие). А вот на последней карте, серый цвет делает контуры спокойными, рядом с ними дополнительные графические элементы будут вполне уместны и не создадут шума.

Иллюстрации из студенческого проекта Джона Вертаймера, Графический дизайн, Йельский университет, 1985–1986.

Осторожное использование принципа 1+1=3 может уменьшить количество побочного визуального мусора. И это не просто внешнее улучшение, ведь при ослаблении визуального шума более четким становится основное содержание, воспринимать его становится легче, зритель меньше устает, повышается и точность восприятия информации, например, при работе на компьютере. Ясность — условие хоть и недостаточное, но необходимое. Вот пример уменьшения визуального шума на статистическом графике отклонений от среднего. В исходном примере куча параллельных линий и блоки одинаковой ширины явно излишни. После редизайна кривую средних значений обозначили розовыми точками, и шум уменьшился.