1993 Бегство в Египет (2) В пещере (какой ни на есть, а кров! Надежней суммы прямых углов!), В пещере им было тепло втроем; пахло соломою и тряпьем. Соломенною была постель. Снаружи молола песок метель. И, припоминая его помол, спросонья ворочались мул и вол. Мария молилась; костер гудел. Иосиф, насупясь, в огонь глядел. Младенец, будучи слишком мал, чтоб делать что-то еще, дремал. Еще один день позади – с его тревогами, страхами; с «о-го-го» Ирода, выславшего войска; и ближе еще на один – века. Спокойно им было в ту ночь втроем. Дым устремлялся в дверной проем, чтоб не тревожить их. Только мул во сне (или вол) тяжело вздохнул. Звезда глядела через порог. Единственным среди них, кто мог знать, что взгляд ее означал, был Младенец; но он молчал. Декабрь 1995 Иван Бунин (1870–1953) Источник звезды Сирийский апокриф В ночь рождения Исы Святого, любимого Богом, От востока к закату Звезда уводила волхвов. В ночь рождения Исы По горным тропам и дорогам Шли волхвы караваном На таинственный зов. Камнем крови, рубином Горела звезда перед ними, Протекала, склонялась, — И стала, служенье свершив: За долиной, на склоне — Шатры и огни в Рефаиме, А в долине – источник Под ветвями олив. И волхвы, славословя, Склонились пред теми огнями И сказали: «Мы видим Святого селенья огни». И верблюды припали К холодной воде меж камнями: След копыт и доныне Там, где пили они. А звезда покатилась И пала в источник чудесный: Кто достоин – кто видит В источнике темном звезду? Только чистые девы, Невесты с душой неневестной, Обрученные Богу, Но и то – раз в году. 1906–1911 Новый Завет С Иосифом Господь беседовал в ночи, Когда Святая Мать с Младенцем почивала: «Иосиф! Близок день, когда мечи Перекуют народы на орала. Как нищая вдова, что плачет в час ночной О муже и ребенке, как пророки Мой древний дом оплакали со Мной, Так проливает мир кровавых слез потоки. Иосиф! Я расторг с жестокими завет. Исполни в радости Господнее веленье: Встань, возвратись в Мой тихий Назарет — И всей земле яви Мое благоволенье». 24 марта 1914. Рим
* * * На пути из Назарета Встретил я Святую Деву. Каменистая синела Самария вкруг меня, Каменистая долина Шла по ней, а по долине Семенил ушастый ослик Меж посевов ячменя. Тот, кто гнал его, был в пыльном И заплатанном кунбазе, Стар, с блестящими глазами, Сизо-черен и курчав. Он, босой и легконогий, За хвостом его поджатым Гнался с палкою, виляя От колючек сорных трав. А на нем, на этом дробном, Убегавшем мелкой рысью Сером ослике, сидела Мать с Ребенком на руках: Как спокойно поднялися Аравийские ресницы Над глубоким теплым мраком, Что сиял в Ее очах! Поклонялся я, Мария, Красоте Твоей небесной В странах франков, в их капеллах, Полных золота, огней, В полумраке величавом Древних рыцарских соборов, В полумгле стоцветных окон Сакристий и алтарей. Там, под плитами, почиют Короли, святые, папы, Имена их полустерты И в забвении дела. Там Твой Сын, главой поникший, Темный ликом, в муках крестных. Ты же – в юности нетленной: Ты, и скорбная, светла. Золотой венец и ризы Белоснежные – я всюду Их встречал с восторгом тайным: При дорогах, на полях, Над бурунами морскими, В шуме волн и криках чаек, В темных каменных пещерах И на старых кораблях. Корабли во мраке, в бурях Лишь Тобой одной хранимы. Ты – Звезда морей: со скрипом Зарываясь в пене их И огни свои качая, Мачты стойко держат парус, Ибо кормчему незримо Светит свет очей Твоих. Над безумием бурунов В ясный день, в дыму прибоя, Ты цветешь цветами радуг, Ночью, в черных пастях гор, Озаренная лампадой, Ты, как лилия, белеешь, Благодатно и смиренно Преклонив на четки взор. И к стопам Твоим пречистым, На алтарь Твой в бедной нише При дорогах меж садами, Всяк свой дар приносим мы: Сирота-служанка – ленту, Обрученная – свой перстень, Мать – свои святые слезы, Запоньяр – свои псалмы. Человечество, венчая Властью божеской тиранов, Обагряя руки кровью В жажде злата и раба, И само еще не знает, Что оно иного жаждет, Что еще раз к Назарету Приведет его судьба! |
