- Те времена остались только в воспоминаниях, - горестно произнес колдун. – А что за необычный сосуд для вина, господин Кивил? Я раньше таких не видал.

- Это изобретение моего же друга, господина Логье. Он управляет одним поместьем в Далии вблизи Равенны. Стекло затемнено, и вино лучше сохраняет свой вкус! Он оставил мне по старой дружбе одну бутылочку для пробы в прошлый визит, а потом обещал прислать еще. В землях своего господина Логье присматривает за всем процессом изготовления таких прекрасных бутылей и розлива в них вина из крепких бочек. А вы, граф, я вижу, интересуетесь подобными безделушками. Недаром же при вас всегда столь необычные склянки, притороченные к поясу?!

- Это хрусталь, небьющийся хрусталь, - колдун бросил мимолетный взгляд на два сосуда из толстого стекла, которые он носил с собою. За долгие годы он привык держать их всегда при себе. – Я действительно поражен мастерством ремесленника и хотел бы прикупить себе на память одну из бутылок. Конечно, лучше полную, - он засмеялся, чтобы скрыть волнение в голосе. Не стоило показывать барону, что он крайне заинтересовался формой графина, а также другом, который, по-видимому, уже распродал свой товар по всему востоку Мории.

- Но я же сказал вам, любезный, что Логье оставил мне всего один экземпляр. Он обмолвился, что его ждет покупатель в Рустанаде.

- Бросьте, - нахмурился колдун. – Я видел на вашей полке еще одну бутылку.

- О, - смутился старик. – Я просто… - Колдун неотрывно смотрел в глаза собеседника, так что тому было почти невозможно избежать его чар и солгать. – Мой конюх помогал перекладывать товар в повозку, которую чинили в кузнеце, и я приказал ему стянуть еще одну бутылочку, на всякий случай. То есть на случай подходящего торжества, празднества прославления Моря… Но я не могу отказать такому знатному гостю как вы, граф! Конечно, я продам вам… - Он осекся под хмурым взглядом гостя. – Я подарю вам это вино в знак нашей дружбы!

- Я не сомневался, что вы так поступите, мой друг, - спокойным тоном ответил граф. – А теперь расскажите мне более подробно о вашем товарище, торгующем столь восхитительным вином. Кто он и откуда?

Беседа вышла очень содержательной. Он уже решил, куда направиться, чтобы разузнать, что еще связывало двух упырей, которые любили пить старое выдержанное вино, хотя вряд ли оно было им по карману, да и по вкусу. Оставшись наедине, колдун закрыл дверь своей комнаты и поставил на стол темную бутылку, полученную от Кивила. Повинуясь странному порыву, он раскрыл запечатанное горло сосуда и отхлебнул красной жидкости. Если в кабинете управляющего граф испил поистине божественного напитка, то теперь его рот скривился от мерзкого ощущения - по губам стекали струи крови, которой был наполнен графин. Он со злостью и презрением отер испачканный подбородок.

***

Он поднялся еще до рассвета, осторожно, без шума покинул спальню, чтобы ненароком не разбудить её, и теперь в кожаной жилетке, высоких сапогах, с мечом в длинных ножнах, стоял у порога. Прощание перед дальним походом с отчим домом и близкими людьми обычно не задерживало его надолго, потому как он старательно этого избегал. И теперь он зашел сюда, чтобы всего лишь бросить скользкий взгляд по комнате, где прошло его детство, а последние два месяца кипела бурная супружеская жизнь. Она неподвижно лежала посреди широкой кровати в спутанных простынях. Она была очень хороша собой при свете единственной лампы. Густые длинные кудри струились по обнаженным плечам и белой подушке. Он улыбнулся, тихо сказав:

- Я еще вернусь, - и сделал шаг в темный холодный коридор дворца. Но жалобный голос остановил его движение.

- Почему?! Почему ты оставляешь меня одну?

Будь она самой богиней Галией, он бы все равно покинул её покои. Время для ласк и любви прошло, наступало время для битв и славы. Она стала его женой и надолго затмила своей нежностью и красивыми чертами весь остальной мир, но теперь он чувствовал себя птицей, которая вновь обретала утраченную свободу. Он вырывался из клетки на волю, под лучи ясного солнца и небесный свод. В его словах не послышалось ни капли сожаления о предстоящей разлуке, и от того в её больших темных глазах стояли слезы.

- Ты же знаешь, по поводу чего собирался совет. Я не откажусь от намерений, высказанных на нем. Наш долг помочь тем, кто нынче защищает земли от диких заморских племен. К нам взывали о подмоге, и мы не должны отказывать народу, который также превыше всего почитает святого прародителя Моря, бога Нопсидона.

- Но только ты посчитал нужным откликнуться на этот зов, - тихо ответила она. Женщина скрыла лицо в подушке, но сквозь сдавленные рыдания он расслышал её последнее напутствие. – Пусть боги берегут тебя. Я буду ждать твоего возращения, Рулле, мой царевич!

- Если обратно придут лишь вести о кончине, не плачь и найди себе более достойного мужа. Прощай!

В открытой галерее было серо и холодно в предрассветный час. Его шаги гулко отдавались о каменные плиты. По правую руку вдоль высоких стен стояли высеченные из гранита статуи эрлинских богов в человеческих обличиях. Он прошел почти их всех, спеша во двор к конюшне, где его поджидали соратники и верный жеребец. Но из-за монументальной фигуры великого небесного властителя Уритрея, возвышавшегося на широком постаменте, появился не менее горделивый и статный человек - Веллинг Даней, отец царевича.

- Не прошло еще и двух дней после того, как ты огласил свое решение отправиться в далекий поход на запад к брегам неизвестных вод, а ты уже выступаешь в путь… За месяц, как мы получили послание из Равенны, под твои знамена, мой сын, сошлись самые смелые и юные воины Черноморья. На кого же ты оставляешь защиту родных просторов? Только лишь на молитвы жрецов-магов?!

- Мой Веллинг, мы не раз обсуждали это, - он ответил учтиво, но с явным недовольством. – Вам не удастся меня задержать!

- Тебя не останавливает даже молодая жена, даже прорицания магов, даже родной отец, - печалью отдавали приглушенные сожаления царя, который уже достиг почтенного возраста, но все еще отличался крепким телом, зорким глазом и громовым голосом. – После долгих лет войны, когда наши отцы и братья не покладали мечей, кровью и слезами отстаивая каждую пядь земли вокруг высоких Черных гор, мы, наконец, закрепились у берегов моря, что было заветной мечтой твоего деда, первого вождя черноморцев, Веллинга Ларре. Мы заключили долгожданный мир с мудрыми эрлинами. Но твоя горячая кровь вновь жаждет боя и песни оружия! В твои руки я передам вскоре черноморское царство, и я бы хотел, чтобы ты укреплял его изнутри, а не покидал из-за далекой войны.

- Разве не для блага страны мы собираемся крушить грозного врага, который вслед за Морией сокрушит эрлинов, западные города-государства которых уже давно платят золото правителю Ал-Мира Ал-Гаруну?! Империя гарунов доберется и до наших границ, они приберут к своим рукам наше небольшое царство за несколько дней. Но там на западных берегах мы можем отодвинуть их удар, вымотать и обессилить бессчетное войско иноверцев! А разве не послужит на благо нашему народу, если об отваге и храбрости его солдат заговорят правители всех государств вокруг южных и западных вод? Я поведу воинов через владения степняков, где по заслугам покараю тех, кто нападет на наши деревни на восточных берегах Алдана! А в могущественном Пелессе встречусь с самой королевой, которой поведаю о доблести моего народа. Вместе с ней мы возрадуемся небесному Уритрею и опустимся на колени на черную землю, что прославляют горцы, ведь не даром в её недрах расположено царство Таидоса, уже принявшего в свои палаты сотни героев! Обо всем уже было сказано не раз, Веллинг…

- Мой сын, ты одержим мечтой познать весь мир и явить свое величие всем его богам, - сокрушенно покачал головой царь. – Как бы тщеславие не загубило твою жизнь! Ступай в мире там, где это возможно, Рулле. Хорошо, что хотя бы твой брат, царевич Немер, остается подле меня. Он не поддался пылким речам, похоже, лишь от того, что нынче его голова одурманена любовной страстью… Но за ним я сумею присмотреть, тебя же пусть берегут боги, - Даней крепко пожал на прощание руку сына и отпустил его, уже стремившегося поскорее вскочить в седло.