- Все может быть, Клата, - прервал её беспокойную речь граф, - но тебя должны более интересовать нынешние времена в землях союзников, когда люди продаются другим за монеты, не помня былой чести и обещаний. Неужели даже женщины уже взялись за мечи, оставив в пустых избах своих ребятишек?
Она лишь усмехнулась его намекам, но не ответила ни слова о том, почему пошла по стезе наемника. Клата приблизилась к морийцу, заставив обеих лошадей иди бок о бок, почти касаясь друг друга громоздкими седлами, и при этом властным голосом продолжила расспросы:
- Как давно ты начал колдовать, Ланс?
- Давно, очень давно, - тут же произнес колдун, сам подивившись своей поспешности, к тому же он добавил, сам того не желая, - еще до гарунских войн.
- Когда ты проснешься? – немного подумав, спросила воительница, не меняя строгого выражения лица, хотя сущность вопроса Ланс так и не уловил. Но, несмотря на это, он ответил ровно и быстро, извлекая знания из своего темного прошлого:
- Никогда, если засну очень крепко, - он через мгновения понял, что это был условный пароль между колдунами во времена, когда еще не была выстроена Деревня, где по сей день собирались все те, кто владел чудесными способностями.
- Ты пришел по своей воле или по приказу?
- Кто ты? – перед ним была не обычная униатка, показывавшая чудеса силы и ловкости, а одна из колдуний. Эта мысль тут же прояснила его голову, ибо он уже был готов послушно ответить на очередной вопрос. Но вместо этого Ланс пожелал узреть её истинный облик, и наездница предстала перед ним в тех же одеждах и фигуре, лишь её волосы окрасились в темный цвет, а на их фоне светлые глаза выдавали коренную морянку. Её лицо оказалось чуть более моложе, чем виделось до этого, но его тут же прорезали морщины негодования, так как ведьма заметила изменившийся цвет своих волос в одной из кос, переброшенных со спины на грудь.
- Прекрати! – шепотом велела она, хотя всадники уже шли в самом конце отряда. Она притронулась распахнутой ладонью к своему лицу и провела до самого сердца вниз, вновь принимая прежний вид усталой, но горделивой униатки средних лет.
- Ты тоже колдунья, - восхищенно выговорил Ланс. – Я не открою твоей тайны, но поведай мне, что ищешь ты в этих краях. Как давно ты скитаешься по миру и не бывала у родных морийских берегов?
- Я покинула Морию очень давно. В те дни, когда после нашествия гарунов на колдунов обрушились сами моряне, позабыв, что благодаря нашей опеке, а не живой воде, их деревни обходили стороной засухи и неурожаи, эпидемии и наводнения. Уже много лет я скитаюсь по землям около Гор Солнца, а до этого исходила всю Эрлинию. Лишь в Ал-Мира у меня до сих пор нет желания соваться, хотя гаруны создали империю достойную преклонения, пусть ныне она разрушена.
- Ты блуждаешь уже более трехсот лет?! В Деревне Молох отчаялся верить, что хоть кто-то из самых древних и мудрейших чародеев остались в живых. Может быть ты была рождена еще в Прибрежном краю и именовала себя наравне с другими Владыками, почти богами? – Ланс был поражен столь нежданной встречи, и слова о своей собственной участи потекли из его рта в надежде обрести у колдуньи помощь и поддержку, хотя немного ранее он глядел на неё с нескрываемым подозрением. Была ли навалившаяся на него откровенность результатом её чародейства или всего лишь желанием самого графа познать истину, так и осталось в безвестности, ибо он был уверен, что колдунья в своих ответах также ему не лгала. Поэтому Ланс лишь полагался на тот дар, который получают все колдуны – счастливую случайность, когда внезапно и неожиданно самые потаенные желания чародеев сбывались. – Если ты столь могущественная, Клата, то помоги и мне вернуть былые силы, хотя я ощущаю новые пределы своих знаний и умений с каждым новым днем. Я жил много лет назад, но память о тех днях померкла. Ныне я возродился в новом теле, не будучи способным узреть прежние деяния и замыслы… Как мне быть?! В Деревне чародеи даже не могут помыслить о таком, но ты мне не откажешь в совете?
Женщина с изумлением выслушала его слова, а после еще раз оглядела парня с ног до головы.
- Ты очень молод, но я также обрела свои силы не в старческом возрасте, а еще будучи во цвете лет. Однако я не принадлежу к тем вечно юным, кто когда-то покинули благодатный край во след глупым людям, уверовавшим в безразличных к их страданиям и мольбам богов. Я родилась во времена, когда государь Касий II отправился за горы покорять пелессов, боровшихся за свою независимость и все-таки отстоявших её. О Владыках Прибрежного края я слыхала в легендах, древних песнях и рассказах своего учителя об его наставнике. Раньше колдуны не знали единого прибежища и по негласному закону брали в ученики любого, в ком разглядывали способность к чародейству. – Клата бросила беспокойный взгляд на округу и, удостоверившись, что их спутники далеко ушли вперед по открытой дороге через крестьянские поля, продолжила рассказ. – Знаешь ли ты хоть что-то о Калаваргане? – Ланс отрицательно покачал головой, и колдунья сама ответила на вопрос. – Говорят, что это было удивительное сооружение из громоздких каменных глыб высотой в десятки этажей, площадью сотни квадратов. Оно знаменовало торжество человеческой и колдовской мысли над низшими верованиями убогих племен, что прежде населяли эти земли. Но и в этих краях в другие времена люди засомневались в колдунах, прогнали их прочь и разрушили их творения. Калаварган был выстроен вблизи реки, теперь на его обломках стоит величественный город фезов Шафри. А сам этот народ считается одним из самых мудрейших за счет наследия, что оставили его предкам изгнанники. Вблизи города, там, куда люди боятся ступить ногой, поищи колдуна, что сможет тебе помочь. Потому как он несомненно принадлежит к одним из Владык Прибрежного края. Полстолетия тому назад я заходила в те места и увидела его. Имен у него много, вряд ли они подскажут тебе что-то из забытого прошлого, но сила его знаний и опыта неимоверна, потому как в одиночку он поднял из руин часть Калаваргана, в которой уединился на долгие годы. Он выбрал жизнь отшельника, дабы добиться того, к чему стремился уже многие столетия. Я знаю лишь, что он дал обет о том, что не покинет вновь заселенные каменные ложи, покуда не обретет желаемого знания, но он может выслушать тебя и помочь… Хотя я впервые слышу, чтобы колдун сумел воскреснуть после своей смерти.
- Не воскреснуть, а возродиться, - поправил Ланс. – Прежде мое тело было совершенно иным, и ежели до сей поры остались в живых чародеи, которых я знавал и звал друзьями или врагами, учителями или учениками, то даже им не опознать во мне прежнего лица, они не смогут ни огорчиться, ни возрадоваться моей жизни. Но если мое возрождение связано с явлением колдовских чар, то значит и воспоминания прошлой жизни можно вернуть, иначе я бы не пожелал никому такой участи: томиться о том, что было раньше, незаконченное, незавершенное до конца, что кого-то не долюбил, а кому-то не воздал по заслугам…
- Но ты получил второй шанс. Люди веруют, что им доступно множество жизней, только колдунам этого не достичь никогда. Хотя ты воистину был величайшим из нас, если обрел подобное могущество, - Клата совершенно по иному посмотрела на молодого морийца, которого и до этого принимала за чародея, ибо уже наслышалась об его подвигах при взятии столицы велесов Дерявы, но не представляла насколько загадочен и таинственен его лик даже для него самого. – Я с трудом, но все-таки верю тебе, Ланс де Терро.
- Благодарю тебя, воительница. Отныне мне понятно, как столь хрупкая девушка так умело одолевает здоровяков и наводит ужас на местные банды злодеев, - усмехнулся Ланс. – Однако, кем бы я ни был, до поры мне осталось лишь пытаться вернуть расплату за свою жизнь – самого себя. Может другой колдун, один из тех вечных мудрецов, что уже десятки столетий скитаются по бренной земле, сумеет подсказать, возможно ли заглянуть за пределы своих снов, ибо кое-что из прошлого все-таки оживает в смутных видениях ночи. Я найду каменные палаты древнего Калаваргана, - чародей замолк, ибо название, впервые услышанное из уст униатки, оказалось знакомым для того, кто прежде был бестелесным узником солонки и сохранил некоторые знания и умения. Он не заметил, как Клата подстегнула коня и помчалась вперед догонять ушедший караван. А в голове у графа завертелись мысли о колдуне, что был одним из богов родины далеких предков морян, а также он вспомнил о книге, что так волновала царицу Антею и чародея Сарпиона. Ежели книга морийской колдуньи скрывала секреты древнего колдовства, то она должна была раскрыть перед ним путь к прежней жизни. Ланс уже слышал в придорожных кабаках на пути к тинголам, что в Черноморье окончательно улеглись волнения, и торговля с южной державой под властью прежней царицы вновь возрождалась. Он знал, что ведьмочка достигла своей цели, и с горькой ухмылкой предполагал, что колдовская книга вероятно уже уничтожена и не сможет ему ничем помочь. Хотя сожаление было мимолетным. Задумчивое лицо Марго и её голубые глаза заполнили его сознание. Ланс завертел головой желая оторваться от наваждения – он хотел не думать о возлюбленной чародейке. Пусть вернуть память прошлых лет было за гранью его возможностей, но забыть недавнюю любовь должно было оказаться ему по силам.
