- Что ж это за воины у тебя? – хмыкнул Ведимир, игриво осматриваясь по сторонам и задерживая веселый от выпивки взгляд на молодом человеке, что скромно держался рядом с бывалым торгашем. – Одного только молодца вижу, да и то не скажешь по его роже, умеет он орудовать мечом или таскает все больше для украшения?!

- Отец… - попробовал возразить юноша. Он сперва обратился к родичу, ища соизволения заговорить с князем, как того требовал обычай, но Брин лишь успокаивающе похлопал сына по плечу.

- Это мой сын, князь Ведимир, и он путешествует со мной отнюдь не для размахивания мечом, коим, однако, мастерски владеет, - купец хитро сощурился, так что мужчины за столом поверили ему на слово, не желая проверять на деле остроту клинка и затевать ненужную ссору по пустякам. – А наемники, что следует всегда за моим фургоном, ребята не менее бравые и умелые. А вот и они кстати…

Из темного места в углу поднялась четверка высоких воинов. Все они были одеты в темные грубые куртки, под которыми угадывались легкие кольчуги, в высокие сапоги были заправлены широкие штаны, а около пояса торчали по два меча с каждой стороны.

- Все в порядке? – неожиданно со стороны подошедших людей раздался приятный женский голос.

Ланс развернулся, чтобы внимательно оглядеть его хозяйку, и с удивлением заметил, что это произнес один из наемников, который сперва держался позади, но около стола Дагула присел ближе всех на крепкий стул. Волосы женщины были собраны в две косы и уложены на затылке. Её кожу уже покрыли морщины, однако голубые глаза с любопытством блестели на закаленном в дальних дорогах лице.

- Хороших же наемников ты подобрал, купец! – воскликнул Ратмир. – Для них дела найдутся в любые времена: кому оружием помахать в сечи, а кому гибким станом в ночи!

- Неужто ты, юный велес, сомневаешься, что я способна не только помахать мечом, но и заколоть им тебя? – женщина не дала вставить слова своим спутникам, которые уже почти зарычали на грубую шутку гостя. Она, по всей видимости, привыкла отвечать на подобные колкие выпады сама и даже любила это делать, судя по выражению её самодовольного лица.

- Да зачем меч, если тебя можно вместе с ним голыми руками завалить, так что ты не успеешь его из ножен вытащить! – не унимался Ратмир, несмотря на дружеское, предупредительное подталкивание Ведимира, который хотя слегка охмелел, но не желал доставлять неприятности людям нового знакомого.

Она лишь громко засмеялась в лицо униату, а её товарищи поддержали хохот. Ответ воительница произнесла, поднявшись и решительно оперев ладони о столешницу, наклонившись в сторону Ратмира:

- Даже если я легка как перышко для твоих кузнечных мускул, воин, не откажись от борьбы со мной. Посмотрим, кто кого первым уложит!

- Не надо, Клата, - Дагул просительно посмотрел на женщину, но она равнодушно отмахнулась от его слов, внимательно оглядывая своего противника и выжидая его решения. Ратмира не приходилось долго тянуть за язык, он с ухмылкой вскочил навстречу.

- Конечно, лучше бы здесь была мягкая постель, а не жесткий пол, уложенный лишь соломой. Но я был бы не против потом закончить дело на сеновале…

Клата отбросила прочь свое оружие, выходя на свободное место в зале, подальше от столов, занятых посетителями, которые уже обратили взоры на расшумевшуюся компанию. Напротив неё встал Ратмир. Они равнялись в росте, но его покатые плечи были в два раза шире стройной фигуры женщины, наряженной в обтягивавшую хрупкую фигуру мужскую одежду. Когда он протянул руки к ней, показалось, что воительница мгновенно согнется от тяжести и давления богатырских мускулов, но борьба ещё не началась, и она с улыбкой протянула тонкие руки к его груди. Картина больше напоминала пару, застывшую перед плавным танцем под звуки гуслей, но эта игра быстро завершилась, когда на лицах обоих воинов исчезло выражение насмешки. Осталось лишь желание одержать вверх любой ценой.

Оба, колдун и князь, с интересом оборотились на борцов, которые к немалому удивлению велеса и морийца сцепились в долгой схватке. Напряженное лицо Ратмира выражало искреннее недоумение тому, что все его усилия уложить на пол за предплечья хрупкую женщину оказывались бесплодными, сама же наемница также была сосредоточена и не отрывала взора от противника, неестественно легко упираясь в его тело под распахнутой рубахой. Затем девушка сделала шаг в сторону, и дружинник как будто воспарил в воздух. Она неожиданно опрокинула его на спину и с победным взмахом головы вступила мягким сапогом на его грудь. Ратмир вскочил с пола, ошарашенный произошедшим. Его глаза блуждали по женщине в поисках оружия, которым она так внезапно его покорила, точнее лишила движения и силы.

- Этой солдатке никак помогли все гралы, которым я не воздал благодарности за прежние победы и успехи! – под нос пробурчал он, так и не понимая, в чем же был подвох. Ратмир вернулся к друзьям и уселся подле них на скамье.

- На торговом тракте Клату знают все, - извинительным тоном произнес Дагул. – Она очень ловка, и поэтому под её зорким глазом и чутким ухом я вожу товар уже третий год, ибо если бандиты и встают на нашем пути, то предпочитают сами договариваться о проезде миром.

Воительница все еще принимала в середине зала похвалы и одобряющие хлопки выпивох. Похоже подобные представления на этом дворе она давала не впервой. После женщина возвратилась за стол купца:

- А на сеновале, мне кажется, ты бы упал еще раньше, воин, - засмеялась она, глядя в смущенные глаза Ратмира.

Вместе с большим крытым фургоном Дагула, который тащила тройка статных лошадей под присмотром нанятых охранников, велесы продолжили путь, перейдя по мосту в пределы низов. Странствие до второго моста через Гаю, за которой начинались владения фезов, ныне захваченные тинголами, продолжалось два дня. Всё шло тихо, без неприятных происшествий. Как заверил князя велесов Брин, уплата за проезд по землям низов была внесена в карманы главаря разбойников, наблюдавших за трактом, еще на постоялом дворе в Сновке, так что до второго моста всадников и обозы никто не должен был беспокоить.

Ланс всю дорогу с любопытством поглядывал на Клату, воительницу, что так неожиданно одолела одного из сильнейших воинов Ведимира. Она бросала в его сторону похожие, подозрительные и заинтересованные взгляды.

- Приветствую тебя, Ланс де Терро. А правду говорят, что ты настоящий колдун? – женщина подъехала к коню графа, который как обычно шел вровень с княжеским скакуном в самом переде отряда. Однако вопрос, который вылетел из уст униатки и загадочный взгляд её светлых глаз, заставили Ланса отстать от товарищей, тем более что он сам желал завести с воительницей важную беседу.

- Да, в далеких западных землях меня именно так и называют – колдуном, то есть приписывают способности, доступные лишь вашим гралам, духам всего сущего, - дружелюбно ответил чародей, вглядываясь в красивые, но уже увядавшие черты женщины.

- Эти далекие земли зовутся Морией, не так ли? И как поговаривают на дорогах, ибо именно на них собираются известия со всех концов света, во главе Мории уже много лет находится еще один колдун – государь Ортензий. А какие новости ты привез со своей родины?

- Я уже много месяцев как покинул отчие края, и не знаю, что бы ты хотела от меня услышать, - нерешительно ответил Ланс. Он давно не думал о родном доме в Алмааге. С тех пор, как в Деревню пришли известия о гибели государя, ему нечего было делать на острове. Там его уже никто не ждал. Хотя морийцы могли видеть в его лице наследника огромной державы, но Ланс де Терро стал иным, нежели надлежало быть правителю. Он стал колдуном, обрел вечную жизнь и вечное одиночество, которое не могли скрасить даже заботы о собственном народе, ибо до сих пор его прошлое находилось для него в забытье и неведении.

- Говорят, что государя Ортензия убили, а на его месте нынче управляет регент от имени истинного принца-наследника тех земель. Времена, когда колдуны смогли вновь раскрыть свои имена и не опасаться гнева людей, вновь канули в прошлое…