Ланс оглядел дорогу, посреди которой продолжалась бравая схватка воинов и разбойников, но взгляд привлекла странная пустота, образовавшаяся среди их отряда. С широкой тропы уже исчезли две повозки, третья скрывалась меж молодняка, ветви которого воры развели в стороны, открыв проход в чащу леса. Колдун окликнул брата, указав туда, где на земле лежали оглушенные и израненные велесы, от которых грабители уводили прочь лошадей, подбирали оружие павших в бою. С высоких дубов то и дело слетали острые стрелы, чтобы угомонить тех, кто не желал оставаться на земле и все еще жаждал борьбы. Один из выстрелов чуть не поразил графа, но тот удачно сдвинулся с места, и острый наконечник вонзился в кору дерева. Ланс быстро подскочил к тропе, где скрывался последний обоз. Заметив высоко в ветвях довольного стрелка, колдун взмахнул рукой в его сторону, и бедолага с испуганным криком повалился вниз, угодив на колючие заросли шиповника. Затем чары колдуна были направлены вдаль, где понукая искалеченных лошадей, трое мужиков тащили прочь от большой дороги захваченную на колесах добычу. Перед грабителями вспыхнул яркий столп света, от которого люди бросились врассыпную, а животные еще более взбесились, фыркая и взрыхливая копытами зеленую траву.
По лесу вновь разнесся сигнальный свист. На плечи Ланса опустилась прочная веревка, сжавшая его в петле аркана, которую ловец подтягивал к верхним ветвям одного из деревьев, где он ловко устроился. Мориец повернулся, чтобы разглядеть нового посягателя на свободу и жизнь, но путы соскользнули на шею, теснее сжимаясь от резкого взлета веревки. Он успел ухватиться за петлю, чтобы не дать удушить себя, но быстро почувствовал облегчение. Ратмир взмахом меча разрубил аркан и, подхватив край каната, потянул его на себя, вытащив из ветвей неказистого охотника, который не догадался опустить другой конец. Паренек быстро вскочил с земли и побежал сквозь кусты в лес, и Ратмир кинулся за ним. После условленного уханья совы те немногие разбойники, что еще продолжали сдерживать пыл воинов, тут же растворились в лесной зелени вслед за своими товарищами, уведших большую часть пожитков и клади купеческого обоза.
- Где наши кони? Где повозки? – возмущался Ведимир, оглядывая широкую дорогу, устланную раненными и убитыми телами. Князь только оторвался от умельца, что изворачивался целых полчаса от его ударов, а потом юркнул в кусты. Велес вытащил из плеча две стрелы, и его левая рука безжизненно повисла в воздухе. Не обращая внимания на потерю имущества, Веди уже пригнулся к одному из дружинников, горестно восклицая его имя и призывая гралов для проведения погибшего воина в незримый мир предков. Он закрыл его веки и поспешил к другим товарищам.
- Осталось лишь несколько лошадей, - ответил Ланс, следуя за братом. Вместе с князем колдун склонялся к тем, кому еще мог помочь, исцеляя их силой колдовства, а также прощаясь с теми, чьи глаза навеки погасли. Среди напавших бродяг убитых было немного, некоторых соратников разбойники успели увести при отступлении, но в плену у князя оказалось трое, в которых по их невысокому росту можно было признать коренных жителей речных берегов – улов. – Эти бандиты уволокли почти весь обоз. Если мы не поторопимся, они еще решат вернуться за последней телегой, - продолжил Ланс, когда Ведимир, наконец, убедился, что почти все товарищи, кроме четверых, целы и невредимы. Колдун силой остановил брата и сжал его раненное предплечье, передавая ему необходимые для скорого заживления силы.
Когда велесы собрались вновь в стройный ряд вокруг своего предводителя, Ведимир тронулся в дальнейший путь через темную дубраву. Грабители явно превосходили мирный отряд в числе и ловкости. Следовало посторониться этих краев. Тем не менее князь пожелал прихватить с собой тех лиходеев, что не успели сбежать, в надежде разузнать у них о логове бандитов, куда перекочевали все богатства, предназначенные для атана Атуба.
Далее по тракту двинулись пешими. Тройку лошадей впрягли в единственную уцелевшую телегу, а в седлах остались только Ведимир, Ланс и боярин Наир. Колдун освещал дорогу, когда на лес опустилась темная ночь, а сквозь густую листву не пробивалось ни света луны, ни сияния звезд. Но после неравной схватки и многочасового перехода все нуждались в хорошем отдыхе, поэтому решено было устраивать под недружелюбными сводами леса привал.
Пленным преступникам стянули веревками руки, на ночь их накрепко привязали к стволу одного из деревьев. Ведимир распорядился выставить парных дозорных, которые немедленно бы предупредили о новой опасности, а разбираться с шайкой грабителей князь решил, едва отряд достиг бы ближайшего поселения. Он твердо вознамерился поручить старосте деревни изловить бандитов, или хотя бы отправить гонцов в Рулку, столицу в ульских землях, для сообщения местному князю о беспределах в его краях. Но на утро от захваченных языков остались лишь разрезанные ножом веревки, и хотя дружинники клялись гралами, что ночью не смыкали глаз, не заметили даже мелкого зверя, не было сомнений, что за грабителями явились друзья, чтобы под мраком ночи вернуть их в родные лесные просторы, где каждый из воров обучился быть незаметным и неслышным для чуждого взора.
За день велесы добрались до большого ульского поселения под названием Сновка, после которого разливалась река Белу. Через неё пролегал крепкий мост в земли низов. Всю дорогу до постоялого двора, а также внутри просторного трактира Ведимир сокрушался о потерях.
- С каких это пор земли князя кишат разбойниками?! Да еще около самого большака… Хотя бесспорно, где в ином месте им обирать честных путешественников, - Ведимир вместе с Лансом и Ратмиром сидели за круглым низким столом. – Вот скажи, хозяин, - велес притянул за рукав плотного невысокого мужика, который как раз принес новым поселенцам свежего напитка, ибо прежние кувшины с брагой были уже опустошены, - разве мало со мной охраны, что эти наглецы осмелились устраивать на меня засаду? Разве проку им от моих мешков в повозках, или они узнали от кого-нибудь, что я везу? – Веди уже изрядно опьянел после тяжелого перехода, но переговорить с местными людьми было для князя необходимо, чтобы разузнать последние известия и дальнейшую дорогу.
- Что говорить, милые люди, - трактирщик подсел к ним за лавку, - в этих лесах грабители обитали всегда, только если раньше их была малая кучка, то ныне только крепкая дружина сможет выкочурить этих мальцов из дебрей. Разрослась банда после прошлогодних захватов фезов. Бродяги пришли из-за рек, да и среди униатов многие пошли неугодным гралам путем. Нужно прокормить семьи, а князь увеличил все подати, чтобы собрать дань для кочевников. Нелегкие нынче времена, друзья. Но и в низовских краях немало дорожной швали и воровья, готового обобрать последнего нищего, лишь бы набить собственный карман. Эти же ребята, переходя вброд реку, орудуют на противоположном берегу, а князья наши так и не знают, кому из них и в чьи земли следует посылать людей для того, что угомонить поганых ловкачей. Других нынче хлопот хватает, в страхе все перед гневом чужого князя, то бишь атана, как его там зовут у тинголов. Однако не всех трогают эти бездельники. Вы уж поговорите вон с теми людьми, - ул указал на соседний стол, за которым отдыхали двое: один пожилой и сутулый, уже седой мужчина в добротном кафтане, а другой молодой и стройный, годившийся ему в сыновья. – Господин Дагул много лет перевозит товар по тракту Два Моста. Он вам подскажет, как можно договориться с ворюгами, так чтобы и лошади, и обозы остались целы, но потратиться на полюбовный разговор все равно придется из вашего кармана, любезный. – Трактирщик поклонился, вставая из-за стола, и еще раз кивнул в сторону купца, сидевшего по соседству.
Новым собеседникам Брин Дагул был несказанно рад, тем более что под личиной светлобородого Ведимира торговец, принадлежавший к самому хитрому и молчаливому из униатских родов, воличам, мгновенно опознал князя велесов.
- Как же не узнать великого князя, когда ваш батюшка Ведимир так часто бывал в здешних краях?! Да и хотя я сам северянин, сразу слышу, что у вашего люда говор не речной, а прямо как в западных землях велесов, да и белобрысы вы все, - усмехнулся купец. Он велел принести еще напитков и горячего рагу богатырям, а затем продолжил отвечать на расспросы Ведимира. – Нынче нашему брату тяжело приходится. Монет у народа нет, а тут еще поборы неимоверные. Только и остался толк, что возить изящные товар для самых богатых бояр, а бродячим разбойникам только это и подавай. Они сами с голоду помрут, но мешок лекарственных порошков утащат в свои землянки да ямы, чтобы другим честным людям не досталось! – Брин жаловался как-то мягко, с улыбкой, ибо в наступившие дни отовсюду слышались лишь страдания, что даже на слезы и потери люди уже смотрели привычно, без особых переживаний. – Хочешь от них отбиться – даже войско тинголов не поможет, украдут из-под носа самого атана. А по мирному сговориться – значит отдать половину навара. Но иного выхода для быстрого оборота не придумали. Так что пусть у меня воинов-охранников не целый десяток, как за твоей одной телегой ползло, но согласен поддержать твой отряд, князь, а мои люди смогут отбиться от нахальства многих удальцов. С моими наемниками я плачу дорожной черни не более десяти золотых за проезд в Хафез.
