Светлый зал быстро опустел. Лисса выглянула из окна верхнего этажа, где располагались девичьи мастерские, и посмотрела на собиравшихся во дворе перед княжеским теремом горожан.

- Я выйду к внешним стенам, - обратилась она к Седре. Княгини остались наедине, их сын Сигирь также подбежал к окнам, всматриваясь за городские укрепления. – А тебе, княгиня Седра, следует встретить нашего супруга и привести в порядок его тело и одежды, чтобы мы успели проститься с ним в последние часы, прежде чем гралы окончательно не заберут его в свой незримый мир.

Седра, наконец, пошевелилась, а после грациозно поднялась с места. Княгиня была моложе Лиссы, её холодная красота все еще не слетела с лица женщины, но высокомерный вид кривлянки и очень сдержанные манеры всегда противоречиво действовали на Лиссу. Она знала, что её соперница испытывала к ней ненависть и злобу, но в силу своего высокого положения, а может из-за страха перед Ведимиром, за прошедшие годы Седра ни разу не выказала своих чувств в открытую женщине, что заняла её законное место как в сердце любимого мужчины, так и в душе сына, перед глазами народа. Даже теперь Седра очень долго молчала, прежде чем ответить на приказной тон второй княгини.

- Я должна поторопиться, ежели вы распорядились вскоре закрыть выходы из столицы, - сухо произнесла она. – Мой долг велит спасти жизнь княжичу Сигирю. Я немедленно отправлюсь на север в земли отца, который направит свежие силы против войск разрушителей и отомстит за гибель нашего любимого мужа.

- Нет! – закричал Сигирь. Он подскочил к Лиссе и обнял её за талию, не желая расставаться с приемной матерью. – Я никуда не пойду! – продолжал капризным тоном мальчуган, еще крепче сцепляя свои объятия. – Вы ведь повелели всем мужчинам оставаться в городе, и поэтому я тоже буду здесь, с вами, - он закинул голову вверх, желая увидеть глаза Лиссы. В последних словах княжича была твердость и непреклонность, а отнюдь не детская прихоть.

- Конечно, княжич Сигирь должен оставаться в Деряве, - невозмутимо ответила Лисса, хотя при этом её сердце сжалось от боли: ведь она предугадывала самый неприглядный для велесов исход противостояния тинголам, и именно поэтому поспешила отослать подальше от себя родных детей. – В отсутствие княжича Ведимира после гибели великого князя, нашего супруга, Сигирь становится главой велесов и обязан быть со своим народом до конца. – Она взяла в ладони зардевшиеся щеки сына и улыбнулась. Его взор сверкал от гордости и благодарности за полученное разрешение остаться. – А вы, княгиня Седра, ежели желаете, можете уезжать к кривличам, их помощь нынче будет очень кстати. Я прикажу отрядить в ваше сопровождение нескольких воинов.

До заката в городе царила суматоха. К стенам подвозились повозки с оружием, заготовленными заранее метательными снарядами, бочки с водой, стрелы, высокие лестницы. В то же время женщины и плачущие дети уходили в скрытые убежища за пределами столицы. Если город все-таки не сумеет удержаться, это была единственная надежда выжить. Через потайные ходы и лазы в Деряву проникали остатки тех, кто сумел спастись в кровавой обеденной сечи, а также разведчики с сообщениями о тингольских всадниках. Иснар к наступлению ночи передал княгине Изе вести, что все защитные стены вокруг столицы были укреплены и освещены факелами. Неприятелю не удалось бы атаковать в ночной мгле. По донесениям с окружных полей тинголы потеряли более половину своих воинов в кровожадной битве, и теперь они погребали мертвецов в обширный котлован на окраине леса.

На следующее утро Лиссу разбудил беспокойный ранний стук в дверь её опочивальни. Княгиня впустила к себе испуганную девушку, что прислуживала и помогала ей в княжеских палатах, а за её спиной возвышалась фигура посланника воеводы: к стенам Дерявы подъехали гонцы от тинголов, которые желали обратиться к княгиням или владыке города со своими требованиями и заявлениями. Лисса облачилась в нарядные княжеские одежды, набросила на плечи теплую накидку и поспешила на статном коне к городским стенам, чтобы лично присутствовать при объявлении условий тинголов, уже почти вплотную подошедших к воротам столицы.

Она встала на широких выступах каменных вершин, лишь толстые бортики, облицованные острыми железными пиками, отделяли княгиню от падения в черную грязь у основания городских стен высотой в три воинских роста. Под местом наблюдения, куда привел её Иснар, как раз располагались тяжелые деревянные ворота, которые были обшиты с внутренней стороны прочными металлическими листами. Перед ними в ряд выстроились пятеро всадников. Посредине гарцевал могучий конь, чей круп украшала бархатная богатая бахрома, а его наездник, издали выглядевший как зрелый мужчина с короткой черной бородой, носил на голове меховую тингольскую шапку, с которой спадала на спину толстая длинная копна из жестких конных волос. Его окружали два тингола, а также два бойца, в которых можно было опознать полоров, ибо ростом и одеждой они походили на униатов.

- Кто это? – обратилась Лисса к Иснару, вставшему рядом с княгиней.

- Они прискакали некоторое время назад от стоянки тинголов. Похоже, что их главарь есть сам атан Атуб. Во всяком случае ночью мы выловили одного из полоров, что сражался вместе с тинголами в битве, - воевода вполголоса докладывал женщине последние сообщения об обстановке в войсках. – Беднягу даже не нужно было допытывать – он сам выложил, что отряды конников в этом походе возглавляет новоизбранный вождь, а также к ним должны вскоре присоединиться большие силы полоров, несколько тысяч солдат. Если это правда, то надежды на сохранение велеских домов нет.

- Если это взаправду Атуб, - злобно хмыкнула Лисса, услышанные новости вмиг испортили её настрой и навеяли скверные ожидания, - то вам следовало давно пустить в его грудь пару стрел, чтобы он подох, как и его отец.

Воин кинул на неё изумленный взор, и Лисса тут же очнулась, осознав, что следовало вести себя подобно княгине, а не своенравной мстительнице, ибо она уже успела уразуметь, что убийство одного человека может привести к не менее губительным последствиям, чем ежели бы его негодная жизнь продолжилась. Но она попыталась отринуть прочь мысли о смерти Хааматана, которая к сожалению в действительности ничего не изменила. Хотя возможный брак Милары с тингольским атаном несомненно оборотился бы вскоре тем же итогом…

- Что вы делаете в чужих владениях? – громким голосом, разнесшимся на всю округу, обратилась княгиня Иза к посланникам. – Как осмеливаетесь приближаться безоружными к стенам города, отцов и сыновей которого изрубили на родной земле?

Главный тингол вывел чуть вперед своего коня и заговорил в ответ властным громовым голосом на непонятном рычащем языке. Но едва он замолк, воздух огласили слова одного из полоров, служившего для перевода иноземной речи жителям города.

- Атубатан, вождь тинголов, пришел к вашему городу по долгу чести и справедливости. Он должен наказать князя Ведимира и княгиню Изу за нарушение договоренностей между племенами велесов и тинголов. Атубатан пощадит жителей, если они отдадут ему в руки княгиню, ибо первая часть его намерений уже исполнена. Вождь своей рукой в прошедший день нанес последний удар в сердце князя Ведимира. Не за войной тинголы прискакали в леса, а с заслуженной карой за убийство Хааматана.

- Что за белиберду несет этот ублюдок, - тихо выругалась Лисса, а когда говоривший закончил передавать слова атана, она вновь во весь голос спросила со стены: - Мы не верим ни единому вашему предложению и обвинению! Велесы исполнили все свои обязательства! Князь послал щедрые дары на могилу отца Атубатана. С его смертью исчезли клятвы моей дочери Милары стать женой атана. Дерява не откроет врата тем, кто пришел в её земли с обнаженным оружием и убил её славных воинов! Убирайтесь прочь из униатов, иначе гралы нашлют на вас еще большие мучения, нежели испытал Хааматан!

Спустя долгие минуты, пока полор переводил вождю слова княгини, тот вновь закричал в сторону города. Теперь его голос был наполнен гневом и разрушительной силой, которой трудно было сопротивляться.