Дорога на юг затянулась на две недели, хотя девушка гнала коня без передышки напрямик сквозь густой лес. Когда перед взором предстали холщевые палатки, разбитые под стенами белокаменного города, она спешилась на опушке светлой березовой рощи, через которую двигалась с самого утра, едва покинула постоялый двор в соседней велеской деревушке. Лисса привязала уздечку лошади к толстой нижней ветви, сняла поклажу, привязанную к седлу, и спрятала её под колючим кустом, присыпав сверху груду земли и сухого валежника. К шумной стоянке войск она направилась пешком. Мужчины провожали её заинтересованным удивленным взглядом, они указали ей на палатку княжича Ведимира, с сожалением осознав, что молодая девушка в длинной развевавшейся на ветру юбке и полуоткрытой блузке на груди достанется в этот вечер их командиру.

- Я желаю видеть князя Ведимира, - резко ответствовала Лисса высокому дружиннику, стоявшему около приоткрытой полы палатки. Рядом был водружен длинный шест, на вершине которого развевалась красная лента, знак предстоявшего сражения. В лагере готовились к битве, а не к миру.

- Но эээ… - в недоумении старый беловолосый вояка начал заикаться.

- Мы с ним хорошо знаем друг друга, и я принесла ему приятные известия, - произнесла тайя и, не дожидаясь разрешения, шагнула вперед, тут же натолкнувшись на широкую грудь самого господина.

Она замерла под его внимательным взглядом, не смея опустить голову и отступить назад. Юный Ведимир за прошедшие годы повзрослел, суровые складки уже избороздили лоб, на лице закалились шрамы от полученных ран. Окрепшая фигура и совершенно другие, суровые глаза.

- Ты обыскал её, Фазил? – строго спросил Ведимир воина, и когда тот, замотав головой на тощей шее, от волнения все-таки изрек положительный ответ, княжич за локоть завел девушку в палатку и прикрыл вход, так что внутри воцарился полумрак.

- Будь здравым, княжич Ведимир, - Лисса заговорила первой, надеясь в темноте хотя бы по голосу определить настрой бывшего любовника.

- И тебя да охранят гралы, - ответил он. После недолгого промедления Ведимир тронулся с места вглубь небольшого шатра и умело высек искру из огнива, осветив помещение яркой лучиной. – Зачем пожаловала?

- Узнать запомнил ли ты хотя бы мое имя! – едко ответила Лисса, с негодованием отметив спокойствие и безразличие стоявшего напротив неё молодого мужчины.

- Зачем ты пришла? Здесь нет места для женщин и детей, достаточно смерти дружинников, чтобы я отомстил за убийство брата. Золота у меня сейчас нет, монеты приготовлены для тех, кто свершит геройские подвиги, или семьям воинов, которым более не подняться с земли для ратных дел…

- Ты думаешь, золотом сможешь заменить ребенку отца?

Ведимир бросил в её сторону жесткий усталый взор.

- У меня нет сейчас золота для тебя, Иза! Что ты еще хочешь от меня?

- Я пришла сказать, что родила тебе сына, который должен стать твоим наследником. Это твой старший мальчик, и к нему перейдет власть над велесами, если ты сумеешь её завоевать.

Он горько засмеялся, ухватив ладонями длинные русые волосы, грязными локонами спадавшие на лоб.

- Я должен признать сына, который после моей смерти вновь поднимет оружие на своих младших братьев, или они ополчатся на него, не соглашаясь с возвышением приемыша, которого принял в семью их отец?! Этого ты желаешь своему ребенку?

- Он будет не приемышем, он будет законным наследником, так как его мать станет законной княгиней, женой князя.

- Значит не золото… а всего лишь княжеский титул… - произнес Ведимир, с ироничной ухмылкой на лице косясь на гостью, склонив при этом голову на грудь. – Но у меня уже есть жена, княжна Седра.

- У тебя к тому же есть сын, и я хочу, чтобы Ведимир знал своего отца, гордился им и достойно перенял его дело! Он заслуживает лучшей доли, чем ютиться в тесной темной избе и кормиться жидкой похлебкой! Он станет воином, и этому его должен учить отец, а мальчик до сих пор его не видел.

- Серпач писал мне, что ты ждешь ребенка, а после я узнал, что родился сын, и лишь благодаря его вмешательству об этом не заговорили все униатские племена. Рожденных вне союзов немало в каждой семье наших народов, но мало кто из них переживает свое детство, если был рожден от князя, - все тем же суровым голосом произнес княжич. – Я не отказываюсь от своей крови, но сперва твоего сына ждет тяжелое испытание, если ты хочешь, чтобы в мальчике признали моего потомка. Все юноши проходят через это, а для детей княжеского рода, будущих правителей и воинов, условия еще жестче и непреодолимей, ибо лишь гралы смогут защитить избранного, достойного вести за собой племена униатов. К тому же чтобы стать княжичем мать мальчика должна быть княгиней… Я могу назвать тебя лишь второй, младшей женой, так как исполнил настояние отца и связал себя союзными клятвами с княжной кривличей.

- Я согласна. Знаю, что ты изменился, Ведимир. Но, посмотрим, сдержит ли свои слова князь, ибо княжич не отличался долгой памятью… Можешь осуждать меня, можешь возненавидеть, можешь прогнать, но наш сын должен вырасти на родительской земле и стать настоящим воином. Как и положено велесам, сын будет защищать в первую очередь мать, что произвела его на свет, а я ради его будущего готова зваться второй, третьей или бесчисленной женой. Только не думай, что я пришла к тебе лишь с просьбами, княжич, - Лисса, наконец, посмотрела в лицо молодого правителя, выражая своим взором презрение как к самому человеку, так и к словам, что по его вине она вынуждена была произносить. – Мне известно, что твои люди приезжали этой весной на Ворошинку, переплывая её вдоль и поперек, так что пиленчане решили, что на дне реки зарыт древний клад. Действительно, меч, изукрашенный драгоценными опалами, выкованный из самой прочной стали, является желанным сокровищем…

- Ты вытащила его?

- Давно. Как и обещала, едва оттаяла река, нырять в ледяную воду я больше не решалась, тем более с младенцем под грудью.

- Если ты предлагаешь мне меч отца в обмен на будущее твоего сына, я принимаю его. Я приму его на любых условиях.

Ведимир приказал поселить Лиссу в отдельный шатер, а также велел скупить с окрестных деревень всю брагу и скотину и готовиться к веселому пиршеству.

- Завтра уж в бой? – со сдерживаемым пылом поинтересовался солдат, которому княжич передавал распоряжения.

- Бой еще впереди, и пускай он будет жестоким, но смертей в нем будет не больше двух. Так и передай всем. Завтра славные вести придут в дома велесов!

Наутро в палатку, занимаемую тайей, к которой княжич приставил караул из двух мечников, перебросив через руку тяжелые темные ткани, зашел он сам. Заметив её любопытный взгляд, Ведимир отбросил прочь верхнюю материю, под которой оказался парчовый сарафан, вышитый золотыми нитками.

- Это одеяние для будущей княгини. Я буду ждать тебя посреди лагеря. На глазах у всех моих воинов, при свидетельствах кривличей, велесов и незримых гралов я принесу тебе клятвы брачного союза, и тогда ты станешь моей женой, и я буду ждать приезда своего сына, если сохраню жизнь до этих дней.

- Благодарю тебя, Ведимир, - от всего сердца отозвалась девушка, хотя голос звучал не совсем благодарно и дружелюбно. – Возьми свой меч, я берегла его все эти годы. Пусть ты не дрогнешь в сражении с княжичем Двиларом и одержишь победу. А за сыном я прошу тебя отпустить одного из дружинников князя Ляко – Ратмира Горнича.

Он согласно склонил голову, после чего осторожно взял из рук тайи заветный меч. Блестящее лезвие отсвечивало белым пламенем в тени палатки, а на рукоятке сверкал прозрачный камень. Княжич быстрым шагом покинул покои будущей жены, и вскоре к столичным стенам понеслось трое вестников, которые объявили жителям города и Двилару, что юный Ведимир докажет в честном поединке свое законное право на престол великих князей велесов, пусть воля гралов выберет победителя, ибо оба воина поднимут мечи, на которых выкованы их имена, оружие, что положат в их могилу, клинки, подаренные им родным отцом, великим князем Висларом.