В этом счастливом состоянии духа мы приступили к исследовательской и преподавательской работе в Твин Ситиз (*7). Жена решила продолжить аспирантские занятия, начатые еще в России, чтобы получить степень доктора наук по ботанике в Университете Миннесоты. В течение года она успешно выполнила все требования и получила степень в 1925 году. Университет Миннесоты предложил бы ей место преподавателя или исследователя, не будь правовых ограничений, запрещающих найм двух и более членов одной и той же семьи. Поэтому жена приняла предложение занять место профессора ботаники в Хэмлинском университете г. Сент-Пола на время продолжения ее исследований в лабораториях Университета Миннесоты.
На работе у меня сложились вполне дружеские отношения с администрацией, в частности с вице-президентом Дж. Лоуренсом и деканами Г. С. Фордом и X. Джонстоуном, преподавателями и студентами. На факультете социологии его председатель Ф. С. Чэйпин, профессора Дж. Финни, М. Элмер, М. Уилли, а позже и Э. Сазерлэнд великодушно помогали мне в любое время и по любому поводу. Так же поступали студенты и аспиранты. Несмотря на мой сильный акцент, довольно много студентов записывалось на мои лекции и семинары. Вскоре я обнаружил, что меня окружает теплое братство юных и зрелых людей, объединившихся в общем стремлении к углубленному научному знанию и лучшему пониманию человека, его поведения, социальной жизни и культурных процессов.
Долгая дружба и сотрудничество со многими профессорами и студентами факультета социологии и других подразделений университета начались именно в те годы. Там, в Миннесоте, я получил счастливую возможность внести свою лепту в становление будущих выдающихся современных социологов Америки (тогда аспирантов университета). В их числе: Т. Лынн Смит, Н. Веттен, Ч. А. Андерсон, Отис Д. Данкан, П. Лэндис, Ф. Фрей, Э. Шулер, Эд. Тэйлор, Ч. и И. Тауберы, Э. Моуначези, Г. Вольд, У. Ландэн. Э. Лотт, Дж. Ландберг, М. Эллиотт, X. Фелпс, Ч. Хоффер, Д. Томас, Р. Слетто, М. Тэнквист, Дж. Марки и других, которые в то или иное время были членами этого молодого социологического братства. Некоторые из них приехали в Гарвард, когда я перебрался туда. И если я оказывал им помощь в научном развитии, то они также ощутимо помогали мне в нашем совместном стремлении к знаниям. Помимо прочего этот общий поиск истины вылился в публикацию нескольких совместных исследований, объектом изучения которых были монархи и правители, фермеры и рабочие лидеры, а также эффективность труда в разных специфических условиях. Последнее из них было экспериментальным; как и все прочие, оно выполнялось на моих лекциях и семинарах.
Среди молодых ученых факультета я особенно подружился с К. Циммерманом. Наше сотрудничество принесло плоды в виде ряда статей, книги "Основы сельской и городской социологии" и трех солидных томов систематизированных источников по сельской социологии, выпущенных по инициативе Ч. Дж. Гэлпина Министерством сельского хозяйства Соединенных Штатов. После моего переезда в Гарвард профессор Циммерман последовал за мной. В Гарвардском университете наша дружба продолжалась. В настоящее время она остается такой же теплой и искренней, как и раньше.
Среди друзей вне Университета Миннесоты особая дружба связывала нас с мистером и миссис Андерсон (доктор Джордж Андерсон позднее стал профессором русской истории в этом университете). Нашими близкими друзьями были также мистер Джон Люси и его жена. Оба они уже умерли, но память о них, как о лучших ирландо-американцах, встреченных нами, все еще жива.
Естественно, что в таких условиях, нормальных для американских ученых, но особенно благоприятных для нас после пяти лет революции и вынужденной эмиграции, я с огромным желанием занялся исследованиями и писательской деятельностью. Если мне было, что сказать и я имел кое-какие способности для значительной научной работы, то как раз пришло время сделать это. Несмотря на большую преподавательскую нагрузку, несовершенство моего английского, скромное финансовое вознаграждение и нехватку фондов (*) для оплаты исследователей-ассистентов, у меня было главное - достаточно времени для научного творчества при наличии необходимого энтузиазма и способностей. Энтузиазма у меня хватало, и за шесть лет в Университете Миннесоты я опубликовал множество статей в американских и зарубежных научных журналах, а также книги "Листки из русского дневника" (1924), "Социология революции" (1925), "Социальная мобильность" (1927), "Современные социологические теории" (1928), "Основы сельской и городской социологии" в соавторстве с Циммерманом (1929), три тома систематизированного указателя источников по сельской социологии совместно с К. К. Циммерманом и Ч. Дж. Гэлпиным (1930-1932). Последняя работа была выполнена в Миннесоте, хотя тома второй и третий вышли уже после моего переезда в Гарвард. Такой объем работы потребовал много времени и сил, особенно при отсутствии секретаря или других форм помощи. За исключением нескольких глав, разработанных Циммерманом и Гэлпином в книгах по сельской социологии, все остальное я писал самостоятельно, сам проделав к тому же всю исследовательскую работу. Некоторые из моих друзей, например, профессор Э. О. Росс, хорошо понимали тяжесть такого труда и предупреждали, что мне следует снизить его интенсивность. В письме, датированном 26 января 1928 года, профессор Росс, суммируя свои впечатления от книги "Современные социологические теории", писал: "Я просто изумлен огромным количеством литературы, которую вы рассматриваете в своем труде, и вашим умением извлечь самую суть любой книги, выразив ее на одной-двух страницах. ...Уверен, через два или три года вы сможете занять высокое положение в одном из наших ведущих университетов. В самом деле, вполне возможно, что через несколько лет вас назовут духовным лидером американской социологии. Вы можете представить мою гордость, когда я упоминаю, что заставил вас переехать из Европы в Америку. ...Ваша книга "Социальная мобильность" подвигла меня на создание нового семинара по этой теме.
Единственно, я опасаюсь, что вы вконец убьете себя чрезмерной работой. Рад, что вы мечтаете о лете и отдыхе на природе в лесу."
(* Общая сумма финансовых дотаций на мои исследования за все шесть лет работы в Миннесоте составила (точно) 12 долларов 45 центов! Вдобавок к этому я получил несколько сот долларов от Министерства сельского хозяйства на издание упомянутого трехтомника. *)
Таким образом количественная сторона моей работы меня вполне удовлетворяла. Я знал: моя продуктивность за шесть лет превосходит то, что создает средний американский или иностранный социолог за всю жизнь.
Что касается качества трудов, то уверен - мои книги приближались к среднему уровню социологических работ того времени, но, видимо не превосходили его. Однако эта проблема совсем не волновала меня. Я сделал все, что в моих силах, остальное - в руках Господа. Если мои книги что-нибудь значат, они завоюют признание, если не имеют ценности, то о них со временем и не вспомнят. В любом случае справедливость восторжествует, хотя понятно, мне это может и не понравиться. Я просто наблюдал жизнь моих книг как бы со стороны, как смотрят на своих взрослых и женатых детей их родители. После вылета из семейного гнезда дети сами отвечают за свою жизнь, ее успехи или неудачи. Точно так же, после публикации все зависело только от самих книг: уйти ли в небытие незамеченными или прожить какое-то время жизнью, полной энергии и смысла.
Отклики социологов, интеллектуалов и рядовой публики на них оказались в целом значительно лучше, чем ожидалось. "Листки из русского дневника" и "Социология революции" были замечены и горячо обсуждались как с позитивной, так и с негативной точек зрения в зависимости от идеологических симпатий читателей, обозревателей и ученых. "Социальная мобильность", "Современные социологические теории", а также книги по сельской социологии были не только замечены, но и совершенно определенно создали мне репутацию ведущего современного социолога. Со временем их перевели на многие иностранные языки, они служили продвинутыми учебными текстами в университетах всего мира, ученые называли их "пионерными" и "классическими", они вызвали к жизни целый поток литературы - докторских диссертаций, книг, статей, - о теориях, содержащихся в этих моих трудах. Они же принесли мне почетные степени и членство в королевских и национальных академиях науки и искусств. Даже сейчас, тридцать пять лет спустя, их продолжают переиздавать, переводить и изучать. Короче говоря, они оказались настоящим вкладом в социологию и психосоциальные науки, продемонстрировав бОльшую жизненность, актуальность и сопротивляемость забвению, чем обычные социологические труды.
