Список К-Б рассказывает не только о первой (неудачной для русских войск) части Куликовской битвы, ибо завершается перечнем погибших воевод и плачем по ним, т. е. естественным концом битвы в целом. Он в поэтической форме воспевает победу русских воинов («того даже было нелепо стару помолодитися»). Именно поэтому нет ничего удивительного, что в самом начале списка К-Б приводятся приметы, предсказывающие победу русского воинства.

В. П. Адрианова-Перетц в письме к Д. С. Лихачеву рассуждала: «Можно ли представить себе такого средневекового писателя, который, рассказав о приметах, потом показал бы, что они не оправдались? Если бы он не был уверен в том, что Куликовская битва была победой русских, зачем же он именно так расставил бы в своем рассказе приметы?».[Лихачев. Когда было написано «Слово»? С. 140–141.] «Если, — пишет Д. С. Лихачев, — большой текст второй половины „Задонщины“ рассматривать как дополнение, сделанное через сто лет после битвы, когда иго было официально свергнуто, то почему именно в это время понадобилось умалять значение современности, бывшей у всех перед глазами, и относить победу над татарами на сто лет назад?».[Лихачев. Когда было написано «Слово»? С. 140.] Но воспоминание о победах русских войск над своим многовековым врагом не было «умалением значения современности» в годы после победы над татарами в 1480 г., ибо борьба продолжалась и в дальнейшем. Создание повестей, прославляющих героизм русских воинов в прошлом, служило делу национального сплочения и завершению борьбы с наследниками Орды.

Различие в идейной направленности Краткой и Пространной Задонщины для Р. П. Дмитриевой, Л. А. Дмитриева и О. В. Творогова «не более чем фантазия».[Дмитриева, Дмитриев, Творогов. По поводу. С. 111.] И вместе с тем они пишут, что в К-Б нет даже упоминания о победе на Куликовом поле! Допустим, что Ефросин сокращал свой текст, но тогда он произвел свою работу так, что исключил все сведения о славных подвигах русских воинов. Даже Царьград и Тырнов в рассказе о том, куда долетела, по Пространной редакции, «слава» о русской победе, он заменил «черемисой» и «мордвой» и простой «вестью» о событиях. Вместо князя Владимира Святославича, введшего христианство на Руси, родоначальником русских князей он сделал всего-навсего Ивана Калиту. Из участников общерусского похода он исключил новгородцев. Это ли не было проявлением определенной политической тенденции, которую не сведешь к чисто «механическому сокращению», как то представляют названнные авторы?

Вторая половина Задонщины в Пространной редакции начинается словами: «…в суботу на Рожество святей Богородици» (И2), «Того день святая Богородица» (И1), «Того же дни в суботу на Рожество святыя Богородицы» (У), «Того дня в суботу на Рожество святыя Богородици» (С). По текстологическим основаниям считаем первоначальной фразу в У и С, ибо она повторяется в двух разных изводах. Вместе с тем в ней явная ошибка: выше говорилось уже о воскресении, так что суббота не могла быть «того же дня» (отсутствие этих слов в И2 можно считать результатом редакционной работы составителя этого списка, заметившего несообразность в тексте). Перед нами еще одно свидетельство шва, делящего первую и вторую части Задонщины.

Источником сведения о том, что Куликовская битва происходила на Рождество Богородицы, было Сказание о Мамаевом побоище.[Это сведение перекликается и с Краткой редакцией Задонщины. Но, возможно, в последнем случайно является вставкой, характерной для списка К-Б, а не для всей редакции.] Аналогичная вставка сделана была в Пространной редакции выше, после фрагмента № 16. День недели («в суботу») дан правильнее именно в этой редакции.[Ср. в летописной повести о Мамаевом побоище (Повести. С. 34).]

Дата Куликовской битвы в Сказании о Мамаевом побоище не точна: 8 сентября приходится не на пятницу, а на субботу 1380 г.[См.: Рорре A. Z warsztatu staroruskiego redaktora. Przyczynek do stutiów nad Zadonszczyn Słowianie w dziejach Europy. Poznań, 1974. S. 175–182.] Но в Никоновской летописи дня недели нет. Поэтому верный день недели Пространной редакции Задонщины мог появиться в результате хронологических расчетов ее составителя.

Фрагмент № 23. Подвиг князя Владимира Андреевича.

Пространная редакция:

И нукнув князь Владимер, гораздо скакаше по рати поганым, златым шеломом посвечиваше. Гремят мечи булатныа о шеломы хыновскые. Въсхваляа брата своего: «Брате князь Дмитрей Иванович, что ти еси[В И1 слово повторено дважды. Р. П. Дмитриева читала: «есть еси». См.: «Слово» и памятники. С. 544.] у зла времени железная забрала. Не уставай, князь великый, с своими великими полкы, не потакай крамолником: [У, С далее — «уже бо».] поганыя бо поля наша наступают, а храбрую дружину теряли,[И2 — «стреляли».] трупу человечью борз конь не может скочити, в крови по колено бродят. Уже бо, брате, жалостно вибети крови крестьянской. Не уставай, князь великый с своими бояры» (И1) {л. 221 об.}.

Источники:

Пересвет поскакивает… злаченый доспехом посвечиваше (Задонщина, фрагмент № 17).

Сияють доспехы золочеными, гремели князи руския мечи[У далее — «булатными», С — «булатныя».] о шеломы хыновскыа (Задонщина, фрагмент № 16).

…князь Дмитрей, не ослабляй, князь великый, татаром.[У далее — «уже».] Поганыи поля наступают (Задонщина, фрагмент № 14), а хоробрую нашу дружину побивают (Там же, список С).

Борз конь не можешь скочити, а в крови по колени бродяху (Повести. С. 72). Грозно бо бяше и жалостъно тогда слышати,[С — «видити крови християнское».] зане трава кровью пролита (Задонщина, фрагмент № 18).

Компилятивность этого фрагмента Пространной редакции очевидна. Узнав из Сказания о Мамаевом побоище о ратных действиях Владимира Серпуховского, составитель Пространной редакции не нашел там необходимого конкретного материала о его подвиге и заменил его общими словами из имевшихся в его распоряжении источников.

Фрагмент № 24. Речи Дмитрия Донского.

Пространная редакция:

Рече князь великый своим бояром: «Братия бояре и воеводы и дети боярскые, то ти, братие, ваши московъскыя сластныа меды и великия места себе, своим женам. Туто стару помолодится, а молоду чти добыти». Рече князь великый: «Господи Боже мой, на тя уповах, да не постыжуся в век, ни посмеють ми ся врази мои мне». И помоляся Богу и святии Богородицы и всем святым, и прослезися[С — «заплакал».] горко и утер слезы.

И тогда яко орлы[В ркп.: рлы.] отлетеша на быстрый Дон. То те не орле полетеша за быстрый Дон, поскакивает князь великый с своими полкы за Дон с всею силою: «Брате князе Владимире, туто испити медвеная чаша.[И2, У — «медовыа чары поведеные».] Наступаем, брате, с своими силными полкы на рать поганых» (И1) {л. 221 об. — 222}.

Источники:

Добро бы, брате, в то время стару помолодится, а удалым[С вместо двух последних слов — «молодому чести добыти».] плечь попытати (Задонщина, фрагмент № 17).

Господи… Боже мой, на тя уповах, да не постыжуся во век, ниже да посмеют ми ся врази мои (Пс. 24: 1). Соколи и кречеты за Дон перевезлися[У — «перелетели». С вместо фразы — «ястреби и соколи и белозерстии кречеты прилетеша».]… (Задонщина, фрагмент № 16).

Пересвет поскакивает… (Задонщина, фрагмент № 17). Медвяныа чяши пити… (Повести. С. 56, 90, 130)…пити общую чашу межу собою поведеную… (Повести. С. 64, 97, 142). Князь же великий… вьсплакася горько и рече… (Повести. С. 67, 146).

…восплакашася горко… (Задонщина по К-Б, фрагмент № 20).

Обращение Дмитрия Донского к воинам перед битвой навеяно Сказанием о Мамаевом побоище. И там он говорил, что «гости наши приближилися и ведуть промеж собою поведеную, преднии уже испиша».[Повести. С. 69, 101, 148.] Такого же происхождения и мотив молитвы великого князя перед битвой. Однако текст в Пространной редакции скомпилирован из разных источников — предшествующих фрагментов Задонщины, Сказания и даже псалмов.