Когда санчасть навестили капитан и руководитель экспедиции — араб, прибывший накануне на "Скрябин", — Каменцев поспешил сделать больному успокаивающий укол. Затем отчитался перед начальством:
— Дело не так уж и плохо. Я боялся развития комы, но он крепится, единственное, что плохо, — качка… — И со вздохом кивнул на осыпаемый брызгами иллюминатор.
— Привяжите его покрепче, — мрачно порекомендовал араб, кивнув на недвижное тело, лежащее на узкой койке. — Если вам нужны помощники для дежурства, мы предоставим людей.
— Помощники не помешают, — согласился Каменцев.
— Как скоро вы сможете поставить его на ноги?
— Это вопрос не одной недели…
— Завтра мы уже встанем над "Комсомольцем", — сказал капитан. — Три дня проболтаемся впустую — синоптики дали скверный прогноз. Но потом шторм утихнет, и в эту паузу надо успеть все сделать…
— А батискаф не готов, — кусая в досаде губы, произнес араб. Затем, выразительно поглядев на Каменцева, добавил: — Делайте что хотите, доктор, но мистер Филиппов должен начать хотя бы консультации персонала… уже сегодня! Ладно, будем реалистами: хотя бы через три дня!
Каменцев лишь неопределенно крякнул в ответ.
Когда капитан и араб удалились, он стянул запястья и коленные суставы больного кожаными ремешками, притороченными к раме койки, и отправился искать Забелина, с которым так и не успел поговорить начистоту.
Бредя чередой коридоров к каюте отставного кавторанга, он думал, что, если бы канувший в студеной темени за бортом Уолтер выслушал хотя бы часть того бреда, что нес Филиппов, желание покинуть судно, у него бы удесятирилось. Впрочем, и тех опасений, что роились в голове американского бизнесмена еврейско–украинского происхождения, оказалось вполне достаточно, чтобы он последовал примеру легендарного купца Садко, не рассчитывая при этом ни на богатства царя морского, ни на куш, обещанный ему уроженцем нефтяных пустынь.
Вызвав кавторанга из каюты в коридор, Каменцев, припав к его уху, поведал все, о чем знал и догадывался.
Завершив свое повествование, он не без кислой иронии заметил в итоге, что рассчитывает на воздержание специалиста по подводным лодкам от прыжков за леера и вообще каких‑либо радикальных решений революционного типа.
Забелин выслушал данную финальную ремарку со снисходительной усмешкой.
— Значит, мне вы доверяете? — спросил, испытующе взирая на судового врача. Что‑то гордое и сильное чувствовалось в прямом и пристальном взгляде этого человека.
— Хочу доверять, — произнес Каменцев с нажимом.
— В таком случае что вы думаете насчет таинственных целей данного путешествия?
— Я могу выдвинуть сумасбродную версию о нахождении на корабле пособников каких‑нибудь террористов, задумавших поднять ядерную ракету, сказал Каменцев.
— Чепуха, — вздохнул Забелин. — Нет, я не насчет версии, она как раз вполне реальна. Но для ее воплощения нужны многопрофильные глубоководные работы. Тьма спецов и оборудования.
— А откуда у вас уверенность, будто их не существует? — предположил Каменцев. — У тех, кто сейчас на борту, на лбу не написано, кто спец, а кто нет. А в трюмах — несколько контейнеров с оборудованием…
— В основном — там вспомогательные механизмы и аппаратура.
— Вы изучали содержимое контейнеров?
— Я видел спецификацию оборудования, поставленного Уолтером.
— А как объяснить, что его последний разговор с женой прервался именно на том месте, когда она сообщила, что их квартира в Нью–Йорке ограблена и воры зачем‑то унесли все дискеты с деловой информацией и компьютер? Он мог быть не единственным поставщиком, понимаете? Принцип аппендицита…
— То есть?
— У каждого — своя строго ограниченная функция и, cooветственно, ограниченный информационный доступ. Выполнил орган функцию или же — воспалился, начав приносить неудобства, — его ампутировали. Без ущерба для остального организма. Или — произвели трансплантацию, тем более в отношении человеческих существ, как таковых, она обходится недорого.
— Что вы имеете в виду?
— То, что тела, как таковые, не в цене, в цене запчасти к ним…
— Ну и какие идеи? Ведь мы, если следовать вашим опасениям, материальчик расходный…
— К лодкам, — заявил Каменцев, — этих чертей допускать нельзя. И вы должны что‑либо придумать. И вообще… каким бы образом свернуть весь этот круиз и направить кораблик прямиком к американскому пирсу?
— Судно, — поправил Забелин. — Слово "корабль" для меня, как военного моряка, означает нечто иное.
— Какая разница! — произнес Каменцев с чувством. — Мне хоть как эту посудину назови, лишь бы она побыстрее переехала на другой конец лужи.
— И чем же вас так привлекает Америка? — спросил Забелин, сощурясь усмешливо.
— У меня очень большие неприятности на Родине, — неохотно признался Каменцев. — И семья, проживающая в Пенсильвании благодаря данным неприятностям. Подробности покуда опущу.
— Я никоим образом не способен повлиять на маршрут "Скрябина", — сказал Забелин. — Что касается процедуры обследования лодок — да, можно кое‑что запутать. Но временно. Арабы, как я выяснил, очень приличные специалисты, недаром в лучших западных университетах учились, и мои финты они быстро раскусят.
— И кто же в состоянии нам помочь? — спросил Каменцев угрюмо.
— В принципе, только Сенчук, — ответил Забелин. — Он, что называется, у руля…
— Этот темный тип? — скривился Каменцев. — Да вы что! Откуда нам известно, какова его роль на судне? Что он вообще за человек?
— Работы с батискафом начнутся через несколько дней, — сказал Забелин. Если, конечно, очухается Филиппов…
— Это вы к чему клоните? — с подозрением спросил Каменцев.
Забелин неопределенно пожал плечами:
— Нет специалиста — нет и дела… Вы сможете без риска для здоровья пациента продержать его…
— В неадекватном состоянии? — понятливо продолжил Каменцев. Попробую… Но что даст такая отсрочка?
— Выгадаем время… А затем нам на руку начнет играть погодка: скоро сезон сплошных штормов. Потеряют батискаф, тем дело и закончится. Кстати, почему они столь неудачно выбрали сезон для экспедиции? Обождали бы прихода весны и двинули бы себе потихоньку… Дни длинные, волна низкая, солнышко светит…
— Значит, тому есть причина, — задумчиво проговорил Каменцев. — Какая вот?.. — Взглянув на часы, заторопился: — Пора проведать больного… Пойдемте вместе? Чайку попьем… — Он запнулся: в коридоре появился Крохин.
Поравнявшись с Каменцевым, Владимир равнодушно поинтересовался:
— Как там этот‑то?.. С проломленной черепушкой?
— Думаю, пойдет на поправку, Вова, — в тон ему отозвался Каменцев.
— Ну и хорошо. Хотя и без него, говорят, обойдутся…
— То есть? — спросил Забелин.
— Связались со спецами, те будут консультировать погружение батискафа с материка. А арабы наладили сегодня всю электронику. Так что — подходим к лодке и в течение рабочего дня завершаем все манипуляции. Пробы воды, то–се…
— Вот так все простенько, да? — спросил Забелин. — С вашей точки зрения?
— С точки зрения господина Ассафара! — внушительно поднял палец Крохин.
Когда прислужник араба канул за дверью своей каюты, Забелин произнес:
— Мне действительно начинает резко не нравиться вся эта история… Прилетел какой‑то Ибн Ассафарыч, еще непонятно тип, якобы из МЧС…
— И сразу дело сдвинулось, — поддакнул Каменцев. — Кстати. А вы‑то какие функции исполняете во всей этой кутерьме.
— Даю рекомендации по обследованию лодок. Где находится боезапас, реакторная зона… Чтобы аппараты могли брать пробы воды и грунта в строго актуальных местах… По крайней мере таким образом мне поясняли мои обязанности.
— А сейчас вы думаете, что вас могут использовать втемную
— Сейчас думаю именно так. Ладно, — подытожил Забелин. — Надо определяться с действиями. Действие номер один — я влезу в процессор, управляющий мониторами батискафа. Он отстроен, готов к монтажу. Без него, вслепую, ничего не сделаешь.
