У основания бурава — небольшая выпуклость, сделанная из прозрачного, но вместе с тем прочного сплава, это кабина для наблюдателя. В машины, выведенные на грунт, один за другим входили люди, сгибавшиеся под тяжестью приборов и инструментов. Через несколько часов погрузка была закончена. Астролётчики буквально валились с ног от усталости.

На «Космосе» по приказу Половцева остался химик Шевердин. Прощаясь с ним, никто не подозревал, что видит его в последний раз. Несчастному не суждено было остаться в живых.

«Стрела» и «Неизвестный» постепенно выходили из зоны тропических лесов. Всё чаще и чаще встречались мрачные и голые скалы, лишённые всякой растительности. Выехали на каменистую, обрамлённую со всех сторон высочайшими скалами долину. Все замерли при виде странного вида, открывшегося путешественникам… Скалы были окрашены в ярко-голубой цвет. Высоко в небо вздымались два пика, состоявшие из чёрной породы с крупными жилами голубого камня. Волков вопросительно посмотрел на геолога.

— Осмотрим скалы? — спросил он.

— Сию минуту! — заторопился геолог, надевая скафандр.

Отворилась дверца, и Огнев соскользнул на грунт. Он быстро подошёл к скале и, отбив несколько кусков руды, спрятал их в ящичек для образцов. Вдруг из-за угрюмых облаков выглянуло солнце, и скалы озарились мертвенно холодным светом. Облака тоже засветились зеленовато-голубым огнём. Геолог вскрикнул и, закрыв рукой смотровую щель в шлеме, упал на камни. Волков, прикрывая глаза, выполз из «Неизвестного» и втащил геолога в машину. В это время скалы то и дело вспыхивали режущим глаза светом. Вдруг серая тень наползла на горы и закрыла солнце. Свечение прекратилось. Небо вновь покрылось волнующимися клубами облаков. Вдруг Половцев вскрикнул и вытянул руки вперед — он ничего не видел. С остальными было то же самое. Молчание нарушил зоолог.

— Гм! — буркнул он. — Сто чертей! На этой планете творится чёрт знает что, особенно у этих скал. Ну, Голубев, выручайте!

Ответа не последовало, так как и сам астроном также ничего не видел. Зоолог, спотыкаясь о различные предметы, поплёлся в другой отсек.

— Товарищи!!! — раздался радостный крик Голубева. — Я вижу! — заявил он. — Вероятно, слепота пройдёт через некоторое время у всех.

Это предположение оправдалось. Когда ко всем вернулась способность различать окружающие предметы, стали решать вопрос о происхождении странного света.

— Наверное, свет солнца, падая на скалы, отражается от них и ослепляет, — дал своё разъяснение Черс.

— Нет! — возразил Ромашкин. — В воздухе, окружающем скалы, содержится огромное количество тончайшей пыли и испарений. Когда сквозь облака пробивается солнце, газы и пыль начинают светиться.

— Надо скорее уходить от этих скал, — сказал Половцев. — Скорее, пока не выглянуло солнце!

Машины были уже далеко от скал, когда впереди показалась блестящая яркая точка. Увеличили скорость. Постепенно точка приняла вид звездолёта, очень похожего на земной. Он казался мёртвым. Ни одного огонька не было в открытых иллюминаторах. Ни одной живой души не виднелось вокруг. «Стрела» и «Неизвестный», тихо шелестя гусеницами, подъехали к звездолёту. Пять отлично вооружённых людей осторожно пошли к кораблю. Он имел примерно около 55 метров в высоту. Старые, обшарпанные бока говорили о длинном и опасном пути, проделанном звездолётом, прежде чем он попал на эту планету.

На борту было выведено название корабля — «ЗЕМЛЯ». Половцев вспомнил историю этого корабля, исчезнувшего так же таинственно, как и другие, проходившие через область Млечного пути.

— Товарищи! Перед нами корабль, название которого не забудет ни один астролётчик. Нам остаётся до конца разгадать тайну этого звездолёта. Зайдёмте внутрь.

Медленно поднимались астролётчики по вздрагивавшей под ногами лесенке. В корабле было тихо. На машинах, приборах и аппаратах лежал толстый слой пыли. Вот и центральный пост управления… Астролётчики опустились на колени при виде открывшегося зрелища. У открытых амбразур и выбитых иллюминаторов в самых различных позах лежали скелеты людей. Видимо, здесь шла борьба с какими-то животными. Вдруг суровую тишину распорол лязг выстрела. Зоолог, едва успев уклониться от второй пули, разбившей ему антенну на шлеме, бросился в аппаратную. Послышались возня, глухие удары, приглушённый стон.

— Сюда, скорее! — раздался голос Волкова.

Астролётчики вбежали в аппаратную. На полу лежал полуголый человек, на нём верхом сидел Волков. Человек, глухо застонал.

— Кто вы? — спросил у него Черс.

Человек, видимо, силился что-то сказать, но вместо слов у него из груди вырвались хриплые звуки. Волков еле смог разобрать: «Есть! Хлеба! Воды!» Огнев и Черс побежали к машинам и принесли целую груду провизии. Неизвестный, как волк, набросился на еду. Насытившись, он опять попробовал заговорить, но уже более внятно, чем в первый раз.

— Что случилось у вас на корабле? — спросил Волков.

— Осьминоги! — прошептал человек.

— Объясните подробнее! — сказал Херсонов.

— Мы возвращались на Землю с важнейшими материалами об изученных планетах и звёздах. Чтобы сократить путь в пространстве, мы направили «Землю» через эту неисследованную область. Нас было шестеро: пилот Мелюзгин, акустик Яичкин, штурман Глухарев, второй пилот Очковиков, я — ботаник Горошков — и наш метеоролог Жмарина. Это была единственная женщина в экипаже. Мы были притянуты светилом и были вынуждены приземлиться на этой планете. Сначала я и мои товарищи не теряли надежды возвратиться на Землю, но потом, по подсчётам пилота и акустика, стало ясно, что наши бетатроны не смогут выдержать страшного напряжения, необходимого для преодоления притяжения светила. Тогда мы решили послать сигнал бедствия. Надеялись, что с Земли пришлют звездолёт с более мощными моторами и снимут нас с этой планеты. Тут стали происходить странные явления. С каждым днём солнце на небе становилось всё ярче и ярче. Всё вокруг заливалось ослепительным: светом. Период этих дней, по подсчётам Очковикова, должен был длиться около шести-семи месяцев. Природа замирала, животные и птицы исчезали, травы и злаки выгорали дотла. Часто вспыхивали пожары. Работы пришлось прекратить.

Однажды на наш корабль напали страшные животные. Во время нападения всё вокруг заливалось ослепительным светом. Слышался лязг и свист. То здесь, то там возникали огромные силуэты чудовищ. Они очень походили на осьминогов. Из-под купола, покрытого шерстью, свисали щупальца. Их было восемь. Лязг издавали челюсти и клешни, похожие на клешни краба. Загрохотали выстрелы. Это стреляли из портативного пулемёта Мелюзгин и Глухарев. Они выпускали ленту за лентой. Жмарина бросилась ко мне, но, не успев сделать и пяти шагов, упала на пол. Перед моими глазами поплыли красные круги, и я, теряя сознание, видел падавших людей.

Через несколько часов я очнулся. Вспомнив вчерашнюю трагедию, я почувствовал, что у меня по спине побежали мурашки. С трудом я поднялся и неверными шагами вышел из отсека, в котором пролежал всё это время. На центральном посту управления я увидел картину, которую не смогу забыть. Вы видели эту картину.

Помещение, где я находился, было сделано из плит с прослойками бетона. Сюда мы прятались, чтобы оградить себя от убийственных излучений. Излучение, от которого умерли мои товарищи, задерживалось бетоном, и только благодаря этому я остался жив. Началась моя скитальческая и полная опасностей жизнь. Продуктов, оставшихся на корабле, хватило на четыре года. Часть из них испортилась. Пришлось питаться растениями и мясом животных, которых мне удавалось убить. Во время наступления ослепительных дней я забирался в спасительную комнату, предварительно набрав побольше растений и мяса. Так прошло десять лет. Однажды я услышал шорох шагов и осторожно выглянул в аппаратную. Там была группа людей. Да! Да! Людей. Услышав шорох, один из них оглянулся и мгновенно скрылся за дверью. За ним бесшумно, как привидения, скользнули остальные. Я бросился к иллюминатору и увидел быстро удалявшиеся фигуры. Их было четверо. Тускло блестевшие скафандры или что-то похожее на скафандры исчезли в темноте.