Черт, жизнь значительно проще, когда эмоции остаются в стороне.

Оказалось, что Тилли нет дома. Джек увидел, что площадка пуста. Ее машины нет. Она может быть где угодно, и разве он вправе осуждать ее?

Джек сделал круг по площадке. Все, нужно кончать с идеей объясниться. Может, и хорошо, что сегодня ничего не получилось, если учесть тот сумбур, что творится у него в голове.

Пора возвращаться домой.

— Это он! Вот там! Это его машина! — закричала Тилли и потянулась к водительскому окну.

Фергус, пытаясь оттолкнуть ее, сказал:

— Только не надо гудеть…

Биииииип!

— Ублюдок! — рявкнула Тилли. — Останови машину!

Они как раз ехали по мосту на Брокли-роуд. Фергус ударил по тормозам, Джек — тоже.

— Потрясающе. — В голосе Фергуса слышалась покорность. — Теперь, наверное, он сбросит меня с моста в реку.

Но Тилли, которой вино придало смелости, уже выскочила из машины. Тем временем водительская дверца «ягуара» отрылась, и оттуда появился Джек. Он был четко виден в ярком свете почти полной луны.

То, что он выглядел таким совершенным, только облегчило дело для Тилли. Как она могла подумать, что у них есть будущее?

— Спасибо за сегодняшний вечер. — Несмотря на разделявшее их расстояние, ее слова четко прозвучали в ночной тишине.

Джек покачал головой:

— Извини. Я же попросил прощения. Я только что заезжал к тебе, но тебя не оказалось дома. Я пытался дозвониться до тебя.

— Ты не обязан извиняться. Это не сарказм. Я действительно благодарна тебе, — сказала Тилли. — Спасибо за то, что отменил свидание. Я рада этому. Уверена, что и ты хорошо провел время с той, что так неожиданно заявилась к тебе. Это одна из твоего постоянного гарема или нечто совершенно новое? Хотя меня это не волнует. — Она остановила его взмахом руки, видя, что он хочет заговорить. — Мне просто любопытно. Вероятно, это одна из стареньких, потому что новенькая не нагрянула бы к тебе без предупреждения, верно? Хотя кто знает, может, я ошибаюсь. Может, они заявляются вот так, когда дело касается Джека Лукаса! Но самое главное, что ты получил удовольствие.

— Эй! Мне дозволено сказать хоть слово? — Если раньше голос Джека звучал сконфуженно, то сейчас он заговорил совсем по-другому. — Все было совсем не так.

— Ха! Да, верно. Я это уже слышала, Джек.

— Неожиданно приехали родители Роуз.

Ой.

Тилли ненавидела такие ситуации: ты на взводе, готова к скандалу, а твой собеседник говорит нечто, что заставляет тебя заткнуться.

У нее слегка закружилась голова, и она прикрыла глаза. Вот незадача: она слишком много выпила, чтобы приводить логические доводы в споре.

— Ты мог бы сказать мне об этом раньше, когда звонил. — Ей, конечно, было жаль Джека и его несостоявшихся родственников, но значит ли это, что она автоматически его прощает? Он ни словом не обмолвился о том, что они приехали.

— Мог. — Джек кивнул. — Но я был не в себе. Дилис была в расстроенных чувствах. В общем, вечер получился жутким.

— Гм… простите, что перебиваю, — крикнул из машины Фергус, — но дорога узкая, и мы ее перекрыли.

— Все, иду. — Тилли повернулась и пошла к нему.

— Подожди, я тебя подвезу. — Джек крикнул Фергусу: — Давай я подвезу ее.

Тилли, глядя на Фергуса, помотала головой.

Фергус смущенно ответил:

— Спасибо, не надо. Я сам отвезу ее домой.

— Тилли. Прости за сегодняшний вечер. Поговорим завтра.

— В этом нет надобности.

— Есть. Нам нужно поговорить. — Джек вздохнул и с горячностью добавил: — Я же не хотел, чтобы так получилось.

Тилли открыла дверцу машины Фергуса.

— Знаю. Но так получилось. Я не хочу наказывать тебя, Джек. Я просто пытаюсь защититься.

Некоторым людям везет: когда они просыпаются в страшном похмелье, у них получается заснуть снова и дождаться, когда оно пройдет. Они просто поворачиваются на другой бок и проваливаются обратно в бессознательное состояние.

У Тилли так не получалось. Похмелье всегда будило ее очень рано и настаивало на том, чтобы она бодрствовала и наслаждалась каждым мгновением. К семи утра, когда Бетти поднялась наверх и толкнула носом дверь спальни, Тилли уже не спала полтора часа.

Это несправедливо.

И дело не в похмелье.

Боже, какая жуткая ночь. Стоит тебе подумать, что твоя жизнь идет в одном направлении, как она делает головокружительный поворот. Это все равно что встать в центре сцены Палладиума, и приготовиться петь «Пусть никто не спит»[21], и вдруг обнаружить, что оркестр заиграл «Песенку утят».

К одиннадцати сработал нурофен, головная боль прошла, и у Тилли очистились мозги. Тут позвонили в дверь, и она пошла открывать.

Но это оказался не Джек.

На крыльце стоял почтальон Дейв и держал в руке большую прямоугольную посылку.

— Как дела, красавица? Привет, Бетти!

— Привет, Дейв. — Вероятно, в посылке огромная коробка шоколадных конфет, которые сейчас ей здорово пригодились бы. — Мне? Подарок?

Хотя это маловероятно.

— Извини, красавица. — Почесав Бетти за ушами, Дейв выпрямился и отдал Тилли посылку. — Это для Кей. Пришло на адрес Макса. Из самой Америки. — Тот факт, что письма и посылки могли прибывать в Роксборо из других стран и с других континентов, был предметом постоянного удивления Дейва.

— Спасибо. — Взяв посылку, Тилли потрясла ее. Она очень надеялась, что там не раздавленный чихуахуа. — Они уехали на выходные. Я передам Кей, когда она вернется. — Через плечо Дейва она увидела подъезжающий «ягуар».

Дейв услышал хруст гравия под колесами и обернулся. Снова повернувшись к Тилли, он окинул ее подозрительным взглядом.

— Макса и Кей нет, говоришь? Значит ли это, что между вами двумя что-то происходит?

— Нет. — Ну, честное слово, разве должностные обязанности включают сование носа в чужие дела? — Нет, ничего не происходит. Совсем, — твердо добавила Тилли.

— Ясно. Вот и хорошо. — Понизив голос и подавшись вперед, Дейв сказал: — Этот тип получает горы «валентинок».

— Не сомневаюсь в этом. Но не от меня.

Дейв пошел к своему фургончику и по дороге поздоровался с Джеком. Потом он посмотрел на Бетти, которая до этого стойко терпела его чесание за ушами, а теперь радостно бежала навстречу новому гостю. Истинная женщина. Взгляд, брошенный напоследок Дейвом на Тилли, был красноречивее слов: собаки или женщины, какая разница. Все они липнут к Джеку.

— Я же попросил прощения. — Джек ходил взад-вперед по кухне и хмурился. — Я понимаю, что подвел тебя вчера вечером, но у меня были причины. Неужели ты не понимаешь, как я себя чувствовал? Прошлое опять нахлынуло на меня, я стал думать, что предаю Роуз. Это просто угрызения совести. Я отложил все решения до утра, и теперь все выглядит по-другому. Сегодня утром я все обдумал. — Он твердо кивнул, глядя на Тилли. — Это не должно стать концом для наших отношений.

Тилли продолжала стоять на своем:

— Нельзя закончить то, у чего нет начала.

В душе она дивилась тому, как уверенно звучит ее голос. Но у нее не было иного выбора. Вчера она была под хмельком и сильно злилась. Сегодня злость прошла и она протрезвела. И тем не менее ей предстояло самое трудное в жизни испытание. Однако она знала, что все это к лучшему. Нужно думать о самосохранении. Отношения еще толком и не начались, а она уже затратила слишком много душевных сил. И когда несчастливый конец неизбежен, кто, кроме законченного мазохиста, захочет продолжать все это?

— Ты не можешь так поступить. — Джеку, судя по всему, было трудно поверить, что она тверда в своем решении. — Брин и Дилис нагрянули внезапно. Здесь нет моей вины. Что, по-твоему, я должен был делать? Выставить их за дверь?

— Я передумала не из-за них. Они просто дали мне время подумать. И я считаю, что мы должны забыть… ну, ты понимаешь, об этой стороне вопроса. — Тилли сделала неопределенный жест, обозначая интимный аспект. — Давай останемся друзьями, ладно? Именно этого я и хочу.