– Угощайся. И тиклы отведай, – промолвила девица, наверное, представлявшая собой копию Баррабры в юности.

Мой взгляд переметнулся с одной на другую, но тут мне под нос поставили поднос с хлебом. Я отломил большой кусок.

– Баррабра, ну что ты к нему прицепилась? Молод он еще, наверняка у него нет никакой женщины. Небось и сестры-то нету. Верно?

– Нет, – согласился я и, зачерпнув ложку пряной бараньей похлебки, отправил ее в рот. После чего, охнув и вытаращив глаза, потянулся за кружкой.

Легче мне не стало, потому как напиток к столу подали горячим. Ощущение было такое, словно мне довелось проглотить пригоршню горящих угольев и запить крутым кипятком.

– Ты бы лучше не за тиклу хватался, а заел баранину хлебом, – снисходительно посоветовала девица.

Поскольку текла – огненный напиток с фруктовым вкусом – и вправду не помогала унять жжение во рту и гортани – я последовал ее совету и принялся торопливо жевать хлебный мякиш.

И хотя мне пришлось утереть тыльной стороной ладони выступившие на глазах слезы, через некоторое время жжение и вправду ослабло. После чего я смог толком прислушаться к разговорам за столом.

– ...Кузина Халин сказала, что его освободил маг...

– Ха, охота ему приплетать магов к чему угодно. Это он, чтобы отвлечь внимание от своей оплошности...

– ...Еще подливы, пожалуйста...

Среди этой добродушной болтовни я, на сей раз с куда большей осторожностью, отведал еще одну ложку острой похлебки и тут же заел хлебом. Это помогло, во всяком случае на сей раз обошлось без слез. Только на лбу выступил пот.

– Ты так и не ответил насчет женщины, ма... я хотела сказать, Леррис.

– На данный момент... у меня ее нет, – промямлил я, отхлебнув глоток из кружки. – Это было бы... неразумно.

– Я ж тебе говорила, Баррабра! Ты глянь, разве он похож на человека, у которого есть женщина?

В этом светловолосая девушка безусловно была права.

– Тихо, Киррла! – Баррабра подняла руку. – Ты сказал «неразумно». А когда тебя искушает каждая симпатичная мордашка – это, по-твоему, разумно?

Она покачала головой:

– Все вы, мужчины, одинаковы. Считаете женщин слабыми и думаете, что великие дела по плечу только вашему брату.

– Я не говорил...

– Не говорил, так думал. А где бы ты предпочел жить: в Кифриене под властью самодержца или в Галлосе, которым правит спятивший префект? Великие дела... Мечтания о великих делах ведут только к великому злу, а мужчины, чуть ли не поголовно, грезят о подвигах. Покажите мне здорового, крепкого мужчину, который предпочел бы не махать мечом, а возделывать сад!

Мне подумалось, что работа с деревом сродни возделыванию сада, но я промолчал, предпочитая прислушиваться, Раз уж Баррабра так настроена, она все равно нашла бы, за что еще осудить мужчин.

– ...с каждым набегом их солдаты все моложе и моложе...

– ...увы, наши тоже. Мы все истекаем кровью...

– Передай хлеб.

– ...остановимся в Мелтозии. Даже оттуда еще целый день пути верхом.

Оставившая-таки меня в покое Баррабра переглядывалась с Киррлой, а я старался разобрать, о чем толкует Шерван с двумя другими солдатами. Однако их слова тонули в общем гомоне, так что мне оставалось лишь есть и гадать, не предстоит ли мне в ближайшие дни изрядно помаяться желудком.

Трапеза закончилась так же неожиданно, как и началась.

– Довольно, – заявила Баррабра. – Дай вам волю, вы целый день за столом проторчите. А между прочим, магу надо в Кифриен, тогда как Салтос с Геррарой, – она указала на молодых солдат, – должны сменить в пикете моих Никлоса и Кармен.

– Уже? – воскликнул один из юных воинов.

– Давно пора. Кончай разговоры, давайте убирать со стола. Посуду на кухню.

Мы с Шерваном отправились на конюшню,

– Твоя сестра? – спросил я его.

– А как ты догадался?

– Вы похожи.

Шерван принялся седлать Паббло, а я, порыскав по сусекам, нашел стопку фуражных лепешек.

– Нельзя ли прикупить несколько штук?

– Не надо денег, бери так. У нас есть свежее зерно и сено.

– Нет, так я не могу.

Шерван пожал плечами:

– Тогда... тогда сделаешь потом подарок. Баррабре.

– Непременно, – пообещал я, подумав, что понял его правильно. Вообще-то мне едва ли стоило обременять себя обязательствами, но выбора, похоже, опять не было.

Послышался перестук копыт.

– А вот и Пендрил.

Второй солдат был старше Шервана, шире в плечах, а его физиономию украшали длинные черные усы.

– Ну что, Шерван, в путь? Если хочешь попасть в Мелтозию, пока не закрыли Парлаан, лучше не мешкать! А он что, собирается проделать весь путь на этом потешном пони? Впрочем, о чем я... Чародей и на курице куда хошь доскачет, – Пендрил покачал головой.

Шерван подмигнул мне.

Мне хотелось пожать плечами, но вместо того я щелкнул поводьями, и Гэрлок вынес меня на полуденное солнышко.

Дорога на Кифрин оказалась такой же, как и та, что привела меня к перекрестку – жаркой и пыльной.

Шерван ехал на своем Пабло, жеребце золотистой масти с белым хвостом и гривой, а Пендрил – на черном в белых яблоках мерине. Рядом с обоими скакунами Гэрлок казался совсем крошечным.

– Для пони у него неплохой аллюр, – заметил Пендрил.

– А маг совсем неплохо сидит в седле. Для чародея.

– А ты уверен, что он настоящий чародей?

– Еще какой! Ты только послушай...

Прежде чем мы одолели первые пять кай, Шерван рассказал историю с извлеченной из воздуха лепешкой, по меньшей мере, трижды. И всякий раз с новыми подробностями.

Тем временем солнце ушло за облака, жара стала спадать, и прогулка начала доставлять мне удовольствие. Я приметил, что холмы вокруг сделались более плоскими и не такими каменистыми. Кое-где паслись козы, но только на огороженных участках.

– По указу самодержца животное, пасущееся вне ограды, считается диким, – прозвучал ответ на мой невысказанный вопрос. – Каждый может подстрелить его или просто забрать себе. Правда, если животное не клейменое. А клейменое, если кто приберет его к рукам, хозяин может получить назад, но за выкуп в два медяка. Чтоб следил за своей скотиной.

Я нахмурился и хотел спросить, справедливы ли такие строгости, но Шерван опять предугадал мой вопрос.

– Видишь ли, у нас разводят в основном коз, а козы поедают все подряд. Дай им волю, после них останется пустыня. Козы нам нужны, мы любим козлятину, но деревья, особенно оливки, лимоны и апельсины, нужны не меньше.

– А буйволов у вас нет?

– Для них в Кифросе слишком жарко, разве что у подножья Закатных Отрогов, – пояснил Пендрил, говоривший тише и медленнее, чем Шерван. – Но желающих поселиться близ Колдовской Горы нынче немного.

– Колдовской Горы?

– Того самого места, откуда приходят грозовые тучи. Там обосновались Белые чародеи, и люди очень часто пропадают бесследно. Сейчас, чтобы попасть из Кифриена в Сарроннин, лучше ехать в объезд, через южные перевалы. Даже путь через Галлос предпочтительнее этой горы. Прямая дорога слишком опасна.

– Отец говорил, что Сарроннин – чудесный зеленый край. Там не так жарко, как в Галлосе, а женщины приветливы и любят чужестранцев, – промолвил Шерван, окидывая взглядом бегущую по холмам пыльную дорогу. – Мой отец перегонял подводы для Вистара, но это было, когда средняя дорога была открыта для всех и на путь до Сарроннина уходила не восьмидневка, как нынче, а всего четыре дня. Подводу тянула четверка лошадей, и она вся блестела, что твое красное золото. Помню, он сажал меня на козлы и давал подержать вожжи.

Шерван оглянулся, но позади, я это уже проверил, никого не было. Хотя нам недавно случилось обогнать груженую плетеными корзинами маленькую повозку и повстречать почтового курьера, но в принципе этой дорогой пользовались мало.

– Никого не вижу. А хотелось бы приметить кого-нибудь из Наилучших.

– Здесь? Так далеко от холмов?

– Но будет обидно, если маг их не увидит.

Я заподозрил, что уже видел кое-кого из этих Наилучших – пленниками в Фенарде, но предпочел на этот счет не распространяться.