Но правда и то, что изделия были по-настоящему хороши.

– Ты сбил цену, и сильно сбил, учитывая качество работы, – заметил мастер несколько суше.

– Мастер Джирл, кажется, огорчился.

Я ушел от прямого ответа и сделал вид, будто внимательно проверяю упряжь.

– Ничего, отойдет. Ну ладно, Леррис, всего доброго.

Пэрлот улыбнулся и быстрыми шагами удалился в переулок, оставив меня с Бостриком, пони, пустой тележкой и десятью золотыми в кармане. Пять из которых предстояло уплатить в казну префекта.

– Что теперь? – спросил Бострик, вытирая лоб.

– Уберемся отсюда, пока они не передумали, а потом поищем себе новую работенку. Желательно такую, чтобы и ты не остался в стороне.

– Мне таких вещей нипочем не смастерить, – понурился Бострик.

– Пока. Но это не значит, что ты не можешь научиться, – промолвил я, развернул впряженного в тележку Гэрлока и взобрался на жесткие козлы.

– Поехали.

Бострик уселся рядом со мной. Мне предстояло отвезти его в мастерскую, а тележку вернуть Бреттелю.

Увидев в окне знакомое лицо, я удивился – что могло привести Пэрлота к нам в мастерскую? Дестрин отдыхал наверху, а мне, подмастерью, встречать полноправного мастера было не по чину.

Отложив рубанок, я пересек комнату, улавливая идущий сверху запах ячменного супа. Мы поели раньше, но Дестрин с нами не ел, и, видимо, Дейрдре кормила отца сейчас.

Бострик поднял голову.

– Не отвлекайся, – велел я ему. – Следи за тем, чтобы волокна сошлись ровно.

– Это всего-навсего скамья для таверны. Но я внимаю мудрым речам...

Я взглянул на него, и он принялся сосредоточенно проверять, ровно ли сходятся волокна.

Пэрлот вошел в мастерскую и остановился у порога. Он был в обычном рабочем платье, но сверху накинул толстую куртку.

– Прошу прощения, мастер. Дестрин сейчас спуститься не может.

– Не стоит извиняться, Леррис, я не к нему, а к тебе. Сегодня вечером во «Втулке» собирается компания, и я хотел пригласить тебя. Пусть приходит и твой ученик, ему не повредит познакомиться с Гриззардом и другими подмастерьями.

Я даже рот разинул. По существу это приглашение означало, что мастера признают меня равным. Бреттель, что ли, расстарался?

– Благодарю тебя. Для меня это большая честь.

– Думаю, это большая честь для нас, – откликнулся Пэрлот с легкой улыбкой. – Дестрину несказанно повезло с подмастерьем. До вечера.

Он кивнул и ушел.

Лишь после его ухода я позволил себе слегка перевести дух. Сам мастер Пэрлот не счел за труд лично явиться в мастерскую, чтобы пригласить на попойку мальчишку-подмастерье! Это сулило надежду на осуществление моих замыслов.

Оторвавшись от верстака, Бострик поднял кустистые брови.

– Нас пригласили в таверну выпить вечером с другими мастерами.

Бострик лишь кивнул, словно это было самое обычное дело. Впрочем, пожалуй, он так и воспринимал все случившееся. В отличие от меня, Бострик проводил немало времени в обществе других подмастерьев, и я поощрял это, полагая, что ему не помешает обзавестись на будущее друзьями и знакомыми.

Взявшись за рубанок, я вчувствовался во внутреннюю структуру комода. Мне казалось, что там не все в порядке. Трудно сказать, сколько на это ушло времени, но в конце концов мне пришлось переналадить одну из направляющих опор выдвижного ящика, и дело пошло на лад. Изделие стало приобретать форму, близкую к желаемой, к одному из старых рисунков Дормана.

– Леррис!

Я покачал головой, сообразив, что провозился с комодом дольше, чем думал.

– Да?

– Лавка Хадмита закрылась, – тактично заметил Бострик.

Ювелир обычно работал дольше, чем кто-либо другой. Кивнув, я начал собирать инструменты. Бострик заодно разложил по местам и инструменты Дестрина.

Мы умылись и, поставив в известность Дейрдре, отправились через площадь к таверне. Меня беспокоило лишь то, что по возвращении мне придется чистить Гэрлоково стойло. А утром рано вставать.

На Лесопильной улице нам пришлось прижаться к стене, чтобы пропустить возвращавшийся в казармы кавалерийский отряд. Три коня шли с пустыми седлами, на одном из которых расплылось темное пятно. Мечи всадников испускали тусклое красное свечение хаоса. Пленных за отрядом не вели.

Пропустив всадников, я посмотрел на Бострика и покачал головой.

– Видать, плохи у них дела.

Он кивнул, и мы продолжили путь.

В таверне «Втулка» все оставалось по-прежнему. Хотя камин, по летнему времени, не горел, мне вполне хватало и едкого кухонного чада.

Из-за стола меня окликнул Пэрлот, и я поспешил к нему, предоставив Бострика самому себе.

– Прости, мы чуток припозднились. Сперва заработались, а когда пошли, пришлось пропустить конников префекта.

– Знакомься, – Пэрлот обвел рукой стол. – Джирл, его сын Дерил, Растен и Ферральт. Обычно с нами выпивает еще и Хертол. А это, – он положил руку мне на плечо, – Леррис, прыткий малый, решивший занять место старого Дормана и заставить меня побегать за моими денежками.

Все расхохотались, а Пэрлот выдвинул стул и спросил:

– Что будешь пить, Леррис?

Мне оставалось лишь смущенно улыбнуться.

– Сок, мас...

– Никаких «мастеров». Просто Пэрлот.

– А что ты там говорил насчет конницы? – полюбопытствовал Дерил.

– Не скажу точно, – ответил я, пожимая плечами, – но, два десятка кавалеристов возвращались после стычки, потерпев поражение. Кони с пустыми седлами, пленников нет...

– Проклятье! – пробормотал мужчина, сидевший напротив. – Охота же ему опять задираться с самодержцем.

Возле Пэрлота появилась все та же худощавая, со шрамом на щеке, служанка. Точнее, худощавым оставалось ее лицо, а вот живот под передником заметно округлился, показывая, что девица не ограничивалась простым кокетством.

– Что еще подать, мастера?

– Для Лерриса соку, а мне налей еще пива, – распорядился Пэрлот, вручая ей свою массивную кружку.

– ...Самодержец уже показала, на что способна, расправившись с мятежниками из Фритауна...

– Я так понимаю, что префекту лучше бы избегать столкновений с Кифриеном? – вежливо поинтересовался я.

Джирл прокашлялся:

– У Галлоса славная история, и самодержцу следует чтить ее и признавать исторические границы...

– Он хочет сказать, – пояснил с усмешкой лысеющий Ферральт, – что префекту следует вернуть владения, утраченные Галлосом в незапамятные времена, а заодно, коли получится, прибрать к рукам и другие земли.

– Ферральт, – рассердился Джирл. – Я сказал именно то, что хотел.

– Он входит в число советников префекта, – шепнул мне на ухо Пэрлот.

– А что, у самодержца все бойцы женщины? – спросил я.

– Нет, только лучшие.

На стол со стуком опустились кружки.

– Вот сок и пиво. С вас два медяка.

Я вручил служанке монеты. Пэрлот удивился, но возражать не стал.

– Женщины воюют варварски, – сказал Растен.

– Он хочет сказать, – опять не удержался от пояснения Ферральт, – что женщины не лезут в драку почем зря, а вступают в бой, лишь когда уверены в победе.

– Как та, насчет которой жаловался Торман?

– Черноволосая, которой самодержец дала чин в обход его кузена?

– Может мне кто-нибудь что-нибудь объяснить? – спросил я, сделав большой глоток.

Растен бросил взгляд на ухмыляющегося Ферральта, и тот, пожав плечам, сказал;

– Торман женат на моей сестре. Кузен его, тоже Торман, поступил на службу к самодержцу, потому что бывший префект... Впрочем, это долгая история. Короче, молодой Торман был в очереди на чин подкомандующего, когда эта женщина, командир малого отряда, проделала какой-то фокус с водой и одолела фритаунских мятежников, не потеряв ни единого бойца. Самодержец отдала ей пост, на который Торман уже губу раскатал, и тот со злости вызвал эту особу на поединок, да еще и оскорбил. Они сразились, и чертова баба отсекла ему руку вместе с мечом. От самодержца он получил пенсию – и предостережение.