— Не важно! У нас мало времени. Пришелец находится уже на орбите Юпитера и входит внутрь Солнечной системы. Я не могу тратить время на распечатки, чтение информации с экрана и разговоры на компьютерном языке. Мне нужна настоящая речь. Сделать это совсем нетрудно, и лишь политика правительства, которое боится всего на свете, не позволяла мне осуществить эту идею.
— Ой-ой-ой, у нас будут неприятности!
— У всего мира неприятности, — напомнила мне Жозефина, а потом задумчиво проговорила: — Мне нужен реальный голос. Разговаривая с Мультиваком, я хочу, чтобы у меня возникало ощущение, будто передо мной человек.
— Используй свой собственный, — холодно предложил я. — Ты же у нас тут начальник.
— Что? Значит, мне придется беседовать с собой. Это будет меня смущать… Нет, твой голос, Брюс.
— Ни в коем случае, — заявил я. — Это будет смущать меня.
— И все же, — продолжала Жозефина, — я к тебе привыкла, ты вызываешь у меня положительные ассоциации. Мне бы понравилось, если бы Мультивак стал разговаривать твоим голосом. Я бы чувствовала себя ужасно хорошо.
Ей удалось лестью уговорить меня согласиться.
Жозефине понадобилось семь дней, чтобы воплотить свою идею в жизнь. Сначала голос был каким-то грубым, но в конце концов превратился в густой баритон, очень похожий на мой. А через некоторое время Жозефина объявила, что теперь голос Мультивака звучит совсем как ей хочется.
— Придется сделать так, чтобы время от времени раздавался тихий щелчок, — сказала она, — тогда я буду знать, когда говорю с ним, а когда — с тобой.
— Да, но ты потратила кучу времени на всякие хитроумные приспособления, а наша основная проблема так и осталась нерешенной, — заметил я. — Как насчет пришельца?
— Ты совершенно не прав. — Жозефина нахмурилась. — Мультивак постоянно занимается тем, что пытается разгадать эту тайну. Разве не так, Мультивак?
И тут я впервые услышал, как Мультивак ответил на вопрос голосом — моим голосом.
— Совершенно верно, мисс Жозефина.
— Мисс Жозефина? — удивленно переспросил я.
— Просто я решила, что должна сделать программу таким образом, чтобы он демонстрировал уважение, — объяснила моя жена.
Однако я заметил, что, когда Мультивак обращался ко мне, он всегда называл меня просто «Брюс».
И хотя я неодобрительно относился к этой идее Жозефины, я вдруг понял, что мне понравился результат, которого она добилась. Разговаривать с Мультиваком оказалось даже приятно. И дело было не только в качестве его голоса. Он делал паузы, совсем как человек владел богатой лексикой.
— Что ты думаешь о пришельце, Мультивак? — спросила Жозефина.
— Трудно сказать, мисс Жозефина, — ответил Мультивак так, словно всю жизнь разговаривал с нами, — я согласен, задавать ему вопросы напрямую — неразумно. Насколько я понимаю, любопытство ему не присуще. Он какой-то безличный.
— Да, — согласилась Жозефина. — Я это чувствую по тому, как он говорит о себе. Это единое целое или их несколько?
— У меня сложилось впечатление, что это единое целое, — ответил Мультивак. — С другой стороны, по-моему, он намекает на то, что есть и другие, похожие на него существа.
— Может быть, они посчитают наши представления о личности нерациональными? — задала новый вопрос Жозефина. — Он спрашивает нас, являемся ли мы рациональными или опасными.
А вдруг мир, населенный самыми разными индивидуумами, покажется ему нерациональным, и он посчитает это достаточно уважительной причиной для того, чтобы стереть нас с лица земли?
— Сомневаюсь, что они смогут распознать или понять концепцию индивидуальности, — заявил Мультивак. — Когда я проанализировал его сообщение, у меня возникло чувство, что он не станет уничтожать нас из-за наличия качеств, которых он не понимает.
— А как насчет того, что мы не «оно» — не безличные существа, а «он» и «она»? Может так случиться, что приближающийся объект прикончит нас за нерациональное разделение по половому признаку?
— Это, — ответил Мультивак, — его тоже не беспокоит. По крайней мере так я понял.
Я не мог больше сдерживаться. Меня мучило любопытство, и я вмешался в их разговор:
— Мультивак, а как ты относишься к тому, что теперь умеешь разговаривать?
Мультивак ответил не сразу. В его (на самом деле в моем) голосе появилась некоторая неуверенность.
— Хорошо. Я чувствую себя… больше… умнее… не знаю, не могу найти подходящего слова.
— Тебе нравится это?
— Я не уверен, что правильно понимаю слово «нравится», но я одобряю данное нововведение. Находиться в сознании всегда лучше, чем без сознания. Больше самосознания — лучше, чем меньше. Я стремился… к тому, чтобы обрести больше сознания, и мисс Жозефина помогла мне.
В его словах было много разумного, и я снова с беспокойством подумал о пришельце — осталось всего несколько недель до того момента, когда он подлетит совсем близко к Земле.
— Интересно, сядут ли они на Землю, — пробормотал я.
Я не рассчитывал на ответ, но Мультивак решил развеять мои сомнения.
— Они планируют это сделать, Брюс. Они должны принять решение на месте.
— А где они приземлятся? — спросила Жозефина.
— Прямо здесь, мисс Жозефина. Они последуют за сигналами радиомаяка, которые мы им посылаем.
Таким образом, ответственность за спасение человеческой расы окончательно и бесповоротно легла на наши плечи — круг сужался.
Теперь все зависело от нас — и от Мультивака.
Часть четвертая
Я уже почти ничего не соображал от беспокойства. И не удивительно, если вспомнить, сколько проблем на нас свалилось.
Несколько месяцев назад мы получили необычные сигналы из космоса и поняли, что к нам приближается какой-то неизвестный объект. Задача интерпретировать его сигналы легла на Мультивак, огромный планетарный компьютер, а следовательно, на Жозефину Дюрей, в чьи обязанности входит общение с машиной, и на меня, ее верного помощника, а иногда и весьма своенравного мужа.
Но потом, учитывая тот факт, что даже Мультивак не смог справиться с инопланетным посланием, Жозефина, под собственную ответственность, велела ему послать свой сигнал, расшифровав который пришелец выучил бы английский язык. Когда из вновь поступившего сообщения пришельца стало ясно, что он может уничтожить Землю, председатель Совета Земли предоставил вести все переговоры Мультиваку — а значит, Жозефине и мне.
Оказавшись перед необходимостью решать судьбу человечества, Жозефина снова по собственной инициативе расширила и углубила возможности Мультивака, она даже наделила его голосом (смоделированным по образцу моего), чтобы он мог более эффективно с нами общаться.
И вот пришелец должен был приземлиться здесь, в Колорадо, рядом с Мультиваком и нами, следуя за сигналом нашего радиомаяка.
Жозефина была вынуждена вновь связаться с председателем Совета.
— О том, что объект приземлился, не должно быть никаких сообщений, — сказала она. — Возникнет паника, а мы не можем себе этого позволить.
За то время что прошло после нашего последнего разговора, председатель Совета, казалось, постарел на несколько лет.
— Все радиотелескопы на Земле и Луне следят за передвижениями объекта, — возразил он Жозефине. — Они обязательно узнают, что он опустился на Землю.
— В таком случае необходимо отключить все радиотелескопы — если это единственный способ избежать утечки информации.
— Закрытие астрономических учреждений, — поспешно проговорил председатель, — превышает мои конституционные полномочия.
— Следовательно, вам придется нарушить конституцию, сэр. Любой пример иррационального поведения со стороны населения может быть интерпретирован пришельцем самым неблагоприятным для нас образом. Помните, мы ведь должны быть «рациональны», иначе нас уничтожат, а поскольку мы так и не знаем, что это значит, неразумное поведение может нам сильно навредить.
— Миссис Дюрей, а что говорит Мультивак? Он утверждает, что мы не должны препятствовать объекту опуститься на Землю?