Когда я примчался, дом еще пылал.

От него почти ничего не осталось. Джози выглядела ужасно, но была, по крайней мере, жива. Когда начался пожар, она находилась на лужайке. Так мне рассказали.

Когда из окон рванулись языки пламени, а Чарли был внутри, она кинулась его спасать. Должно быть, она и вытащила его из огня, потому что я видел, как он лежит на боку, а вокруг толпятся люди. Похоже, дела были плохи. Лица я не видел. Не решался подойти и посмотреть. Вначале я должен был расспросить Джози.

Я едва мог говорить.

— Как он? — произнес я и не узнал своего голоса. Мне показалось, что я схожу с ума.

— Я не могла спасти их обоих, — повторяла Джози. — Я не могла спасти их обоих.

«Зачем ей понадобилось спасать обоих?» — подумал я.

— Не переживай за Братишку, — сказал я. — Это всего лишь прибор. У нас есть страховка, получим компенсацию и купим другого.

Кажется, я пытался все это сказать, но не уверен, что у меня получилось. Может быть, я просто хрипел и задыхался. Не знаю.

Не знаю, слышала она меня или нет. Мне показалось, она даже не поняла, что я пришел.

— Мне пришлось выбирать, — шептала Джози.

И я пошел туда, где лежал Чарли. Я прочистил горло и с трудом выговорил:

— Как мой мальчик? Сильно он пострадал? Кто-то мне ответил:

— Может, его удастся спасти. — Потом этот человек взглянул на меня и спросил: — Это ваш сын?

Я увидел Братишку. Одна рука была вывернута и не действовала. Он улыбнулся, словно ничего не произошло, и сказал:

— Привет, папаша. Мама вытащила меня из огня. Где Чарли? Джози сделала выбор и спасла Братишку.

Не знаю, что было потом. Ничего не помню. Люди уверяют, что я ее убил. Будто бы меня не могли оттащить, пока я ее не задушил.

Может быть. Не знаю. Не помню. Знаю только… что она — убийца.

Она убила… она убила… Чар…

Она убила моего мальчика и спасла кусок…

Кусок…

Титана.

Как известно, народы Гладовии и Саронина на протяжении многих веков считались заклятыми врагами. В средние века каждому из них довелось брать верх над соперником, и оба народа с горечью помнили все тяготы угнетения. Даже в крупнейших войнах двадцатого века нации сражались на противоположных сторонах.

За опустошительными войнами последовало мирное столетие. Гладовия и Саронин тоже не воевали, но относились друг к другу с презрением и насмешкой.

И вот наступил 2080 год. Вокруг Земли вращались запущенные в космос энергетические станции. Они собирали солнечную энергию и передавали ее при помощи микроволн народам планеты.

Последнее обстоятельство существенно изменило жизнь людей. Поступающая в неограниченных количествах солнечная энергия позволила значительно сократить потребление ископаемых горючих материалов, что, в свою очередь, уменьшило опасность парникового эффекта (хотя и породило опасность тепловой поллюции).

Появление нового источника энергии и контроль за рождаемостью подняли уровень жизни. Решилась продовольственная проблема, разумнее стали распределяться ресурсы, короче говоря, наступила эра процветания и довольства.

Неизменным осталась лишь неприязнь гладовиан к гражданам Саронина и ненависть саронинцев к Гладовии.

Разумеется, солнечные станции нуждались в человеческом надзоре и управлении. Несмотря на высокий уровень автоматизации и широкое применение роботов, люди должны были периодически осматривать и инспектировать состояние орбитальных комплексов, следить за тем, чтобы крошечные частицы космического мусора или порывы солнечного ветра не влияли на работу компьютеров и самих роботов.

Отобранные для работы на станциях люди регулярно заменялись, чтобы эффект невесомости не сказывался на здоровье. После проведенной на орбите смены следовал период длительного отдыха на Земле.

По чистой случайности в экипаже космического обслуживания (так они назывались) летом 2080 года среди прочих специалистов оказались двое гладовиан и двое саронинцев. В процессе работы исконным врагам пришлось трудиться рука об руку. Они добросовестно делали все, что положено, стараясь, однако, свести общение до минимума.

Однажды более молодой по возрасту гладовианин по имени Томач Бригон подошел к своему старшему земляку Хамишу Мансе и, сдержанно улыбаясь, сообщил:

— Ну вот. Этот придурок-саронинец наконец-то прокололся.

— Который? — поинтересовался Манса.

— Тот, чье имя звучит как шипение змеи. Я не могу передать это дурацкое сочетание. Представь себе, тупорылый саронинец запорол компьютер А-5.

— Результат? — встревоженно спросил Манса.

— Пока никакого. Но как только плотность солнечного ветра превысит уровень в одну и три десятых, отключится половина энергетических установок и сгорит несколько компьютеров.

— Что ты предпринял? — глаза Мансы едва не вылезли из орбит.

— Ничего, — сказал Бригон. — Произошло это при мне. Все зафиксировано. Саронинец подтвердил, что именно он управлял компьютером. Теперь, когда полетят энергетические установки и сгорят компьютеры, весь мир узнает, что это сделал бестолковый саронинец. — Бригон с наслаждением потянулся и довольно произнес: — Планета придет в негодование, ненавистный саронинский народец будет презираем всеми без исключения.

— Да, но целая энергетическая система выйдет из строя! Поставки энергии на Землю возобновятся в полном объеме лишь через несколько месяцев, а может быть, через год или два.

— Достаточно, чтобы всем миром стереть с лица земли саронинцев. Тогда наш славный народ сможет занять по праву принадлежащие ему территории.

— Подумай сам, — сказал Манса. — При таких колоссальных энергетических потерях люди попытаются оградить себя от последствий катастрофы. Никому не придет в голову мстить.

Остановятся промышленные предприятия, нависнет угроза голода, отчаявшиеся люди начнут бороться за источники энергии… Наступит всеобщий хаос!

— Тем хуже для Саронина…

— Но хаос поразит и Гладовию. Наш славный народ зависит от солнечной энергии, как и все население Земли. Наступит всемирная катастрофа, от которой Гладовия может пострадать даже больше, чем Саронин. Никто не знает, чем закончится дело.

У Бригона отвисла челюсть, он растерянно произнес:

— Ты в самом деле так считаешь?

— Конечно. Немедленно иди к этому типу, чье имя звучит как шипение змеи, и попроси его перепроверить свою работу. Не надо говорить, будто ты знаешь, что он ошибся. Просто ты там был, а потом у тебя вдруг возникли сомнения. Когда он исправит ошибку, не издевайся над ним. Это может оказаться опасным. И поторапливайся! Ради славного народа Гладовии! И, конечно, всего остального мира.

У Бригона не было другого выбора. Он сделал, как ему велели, и несчастье было предотвращено.

Джонсон ударился в воспоминания, как любят делать все старики. Меня предупредили, что он будет говорить о чипперах — причудливом поколении, промелькнувшем в сфере бизнеса на пороге двадцать первого века нашей эры.

— Чипперы, — сказал он, — творили в те времена все, что хотели. Сейчас эти ребята под контролем, проку от них почти никакого, но тогда… Помню, один из них основал компанию… сейчас этот концерн стоит десять миллиардов долларов. А я, чтоб ты знал, подобрал этого парня.