– Вы думаете, у меня паранойя?

– Я думаю, что ваше беспокойство о маэстро, которое я с вами полностью разделяю, преувеличено, скажем так.

Дорс помолчала, обдумывая слова Элара.

– В том, что изобретательный человек может найти доказательства своей правоты, я с вами согласна. Например, я могу выдвинуть против вас обвинение.

Элар выпучил глаза.

– Против меня? Занятно! Очень хотелось бы услышать, что же это за обвинения такие!

– Прекрасно. Услышите. Скажите, отметить юбилей Хари – это была ваша идея, не так ли?

– Я думал об этом, не отрицаю, но и другие тоже думали. При том, что маэстро в последнее время так сокрушался о своем почтенном возрасте, желание подбодрить его было вполне естественно.

– Согласна, другие, может быть, тоже об этом думали: но вы сильнее остальных настаивали на праздновании юбилея и заразили этой идеей мою невестку. Она занялась подготовкой, а вы убедили ее в том, что празднование нужно сделать как можно более пышным. Так?

– Вот уж не знаю, оказал ли я на нее такое сильное влияние, но пусть даже так, что в этом дурного?

– В принципе, ничего, однако устраивая столь помпезное и длительное торжество, разве мы тем самым не намекнули подозрительным и небезопасным людям из хунты на то, что Хари – слишком популярный человек, а стало быть – угроза для них?

– Никто не поверит, что у меня на уме было что-либо подобное.

– А я пока всего-навсего высказываю предположение, – усмехнулась Дорс. – Пойдем дальше. Планируя проведение торжества, вы распорядились освободить главные помещения Проекта…

– На время. По совершенно очевидным причинам, – уточнил Элар.

– …и настояли, чтобы временно туда никто не заходил. Никто не работал в те дни – один только Юго Амариль.

– Не думаю, чтобы маэстро был недоволен, что перед его юбилеем сотрудники немного передохнули. Безусловно, и вы на это не можете пожаловаться.

– Я говорю о том, что в пустых кабинетах очень удобно вести секретные переговоры. Ведь кабинеты надежно экранированы.

– А я и вел там переговоры – с вашей невесткой, торговцами, дизайнерами – да с кем только я не говорил. Это было совершенно необходимо, или вы так не считаете?

– Что, если один из тех, с кем вы вели переговоры, был членом хунты?

Элар так посмотрел на Дорс, словно она дала ему пощечину.

– Это неправда, доктор Венабили. За кого вы меня принимаете?

Дорс не дала ему прямого ответа.

– Вы, – сказала она, – обратились к доктору Селдону с предложением заменить его во время предстоящей встречи с генералом Теннаром – вы очень старались убедить его в том, как это благоразумно с вашей стороны, и как рискованно для него. В результате доктор Селдон принялся отстаивать свое желание лично увидеться с генералом, что можно истолковать таким образом: именно этого вы и добивались.

Элар издал короткий нервный смешок.

– Ей-богу, при всем уважении, доктор Венабили, но все-таки это здорово смахивает на параноидальные дела.

Дорс не отступала.

– А затем, после вечеринки именно вы предложили не отпускать доктора Селдона одного, а отправиться с ним целой компанией и остановиться в отеле «На краю Купола», верно?

– Да, и я помню, что вы сказали, какая это отличная мысль.

– А не могло ли это быть задумано для того, чтобы раздразнить хунту, лишний раз продемонстрировав им популярность Хари? Не могло ли это быть задумано для того, чтобы у меня возникло искушение прорваться на дворцовую территорию?

– Что, я смог бы вас остановить? – сердито спросил Элар. – Это вы сами решили.

Дорс не обратила на его слова никакого внимания и продолжала:

– И, конечно же, вы надеялись, что мое вторжение на дворцовую территорию еще сильнее настроит хунту против Хари.

– Но зачем, доктор Венабили? Зачем мне все это нужно?

– Можно предположить, что затем, чтобы избавиться от доктора Селдона и занять его место руководителя Проекта.

– Да как вам такое в голову пришло? Не могу поверить, что вы говорите серьезно. Вы просто-напросто продолжаете заниматься тем, о чем сказали вначале, – показываете мне, чего может добиться изобретательный ум, при желании раздобыть так называемые доказательства.

– Хорошо, поговорим о другом. Я сказала, что у вас была возможность использовать опустевшие помещения для личных переговоров и, может быть, вы беседовали там с одним из членов хунты.

– Смешно слышать.

– Однако вас подслушали. В кабинет вошла маленькая девочка, уселась в кресло так, что ее не было видно и подслушала ваш разговор.

Элар нахмурился.

– И что же она услышала?

– Она рассказала, что двое мужчин разговаривали о смерти. Она всего лишь ребенок, и не запомнила разговора в точности, но два слова врезались ей в память – «смерть» и «финики».

– Простите меня, но теперь вы перешли от фантазий к безумию. При чем тут «финики» и какое я к этому имею отношение?

– Первой моей мыслью было принять ее рассказ буквально. Девочка, о которой я говорю, без ума от фиников, а их на праздничном столе было невероятное количество. Слава Богу, они оказались неотравленными.

– Спасибо, утешили.

– Потом я поняла, что на самом деле девочка слышала какое-то другое слово, но поскольку не поняла его, то оно для нее превратилось в любимые «финики».

– И вы изобрели это самое слово? – фыркнул Элар.

– Скорее всего, это было слово «физики».

– Ну и что?

– Получается, что покушение на жизнь Хари должны были совершить физики – сотрудники Проекта.

Дорс замолчала и нахмурилась. Рука ее непроизвольно легла на грудь.

Элар заботливо поинтересовался:

– Вам плохо, доктор Венабили?

– Нет, – ответила Дорс и поежилась.

Некоторое время она молчала. Элар прокашлялся. Придав лицу скучающее выражение, он сказал:

– Ваши мысли, доктор Венабили, кажутся мне все более и более нелепыми и… простите, я не хочу вас обидеть, но я устал. Может быть, прекратим этот разговор?

– Мы уже почти закончили, доктор Элар. Да, может быть, действительно «физики» – это ненамного умнее, чем «финики». Я это тоже поняла… Скажите, вы ведь принимали участие в разработке электрофокусировщика, верно? Он в некоторой степени ваше произведение?

Элар приосанился и с нескрываемой гордостью ответил:

– Да, именно мое.

– Но не только ваше. Как я понимаю, заслуга конструирования прибора принадлежит Синде Моней?

– Она инженер. Она всего-навсего действовала согласно моим указаниям. Чистой воды исполнитель.

– Исполнитель, согласна. Физик. Электрофокусировщик – прибор, собранный физиком.

Подавив раздражение, Элар процедил сквозь зубы:

– О Боже… Может быть, все-таки прекратим эту бесполезную беседу?

А Дорс гнула свое, словно и не слышала Элара.

– Сейчас вы отказываетесь признать заслугу Синды в создании этого прибора, но тем не менее ей лично вы в похвалах не отказывали – для того чтобы она работала с энтузиазмом, вероятно. Она сказала, что вы высоко оценили ее вклад в создание прибора, и она вам за это невероятно благодарна. Она сказала, что вы даже назвали прибор своим и ее именами, хотя это не его официальное название.

– Конечно, нет. Это просто электрофокусировщик.

– А еще она сказала, что она продолжает работу над модернизацией прибора – разработкой усилителей и так далее – и что вам уже передан для апробирования прототип улучшенной модели.

– При чем здесь все это.

– При том, что с тех пор как доктор Селдон и доктор Амариль работают с электрофокусировщиком, оба стали чувствовать себя намного хуже. Юго, который работает с прибором чаще и больше, больше и пострадал.

– Но электрофокусировщик не может нанести человеку никакого вреда!

Дорс прижала ладонь ко лбу и вздрогнула.

– Теперь, – продолжала она, – у вас есть более мощный электрофокусировщик, который может нанести больше вреда, который может убивать быстро, а не медленно, как предыдущая модель.

– Несусветная чушь!