– Расслабься, гаденыш. Чувствуй себя так, будто ты – мой муж. О, кстати. Если мы уже подняли эту тему. Глянь-ка. Один из экспонатов.

«Экспонат» оказался вторым мужем мадам. Это был мужчина средних лет с видом человека, утомленного собственной интеллигентностью. Такие люди понимают жизнь по-своему, чувствуют глубже, чем остальные, и это выводит их из себя.

Несмотря ни на что, «экспонат» был в духе. Это я понял по взгляду, который он бросил на меня, а потом и на мадам. Взгляд этот мне не понравился. Я совершенно справедливо полагал, что такими глазами на бывших жен не смотрят. Но через пару секунд он улыбнулся, и я ответил не менее лучезарной улыбкой.

– Стивен, – представила мне своего бывшего мужа мадам. По всем правилам этикета – сначала старшего представляют младшему, а потом – наоборот. – Брайан.

Мы со Стивеном обменялись рукопожатием. Он был выше меня головы на полторы, если не больше, и я почувствовал себя неуютно. Мне всегда казалось, что люди выше метра и восьмидесяти сантиметров, то есть, выше моего роста, являются слишком высокими.

Бывший муж мадам при более близком рассмотрении оказался фигурой впечатляющей. Похоже, у него, как и у меня, были восточные корни. Но, если мне эти корни дали темперамент, то ему – внешность.

– Я могу предложить тебе выпить? – спросила мадам у гостя.

– Да, я бы не отказался, дорогая.

Голос у него был низкий и приятный. Таким только читать лекции, подумал я. Может, он профессор? Мадам всегда была неравнодушна к мужчинам, зарабатывающим на жизнь умственным трудом.

– Чем вы занимаетесь, Брайан? – заговорил Стивен.

– Я арабист, – ответил я.

На интеллигентность я никогда не претендовал, поэтому выглядел обычным молодым человеком. Правда, порой немного нескромным (а порой и совсем не скромным), но и только. Поэтому галстук сидел на мне как-то… не так. Конечно, на работе он смотрелся очень кстати и сидел хорошо. А вот на балу был лишним. Да и Стивен посмотрел на меня так недоверчиво, что я не сдержал вздох. И подумал о том, что предстал перед бывшим мужем мадам идиотом, который пытается изобразить из себя умника. От этой мысли мне стало тоскливо.

– Вы работаете по профессии? – задал очередной вопрос Стивен (в его голосе можно было легко различить нотки недоверчивости).

– Да. Я специалист по арабскому миру. Руководитель отдела средств массовой информации в одной из известных научных газет.

– Вы пришли навестить Надин? Это очень мило с вашей стороны.

– Да, мы с ней в дружеских отношениях. И все же зря вы с ней спутались, Брайан, скажу я вам, – вдруг переменил он тему разговора, причем до того резко, что я вздрогнул от неожиданности. – Помяните мое слово: от этой женщины вы хорошему не научитесь. Если вы, конечно, хотите научиться чему-то хорошему.

Нашу дискуссию прервала мадам. Она появилась у меня за спиной с двумя стаканами, и я едва удержался от того, чтобы расцеловать ее: за способность появляться вовремя и в нужном месте она давно уже заслужила почетный приз.

– Это тебе, милый, – отдала она один из стаканов гостю. – Не скучай.

– Идем-ка. Не увлекайся.

– Ну и наглец, – сказал я, когда мы отошли на безопасное расстояние от мужа мадам.

– Да нет, он милый парень. Геи вообще хорошие ребята.

– Геи? – переспросил я.

– Ну да, – подтвердила мадам. – И ты ему, похоже, понравился. – Она пару секунд пристально изучала мое лицо, после чего рассмеялась. – Шучу.

– Как тебя угораздило выйти замуж за гея? – угрюмо поинтересовался я.

– Не делай такое лицо, гаденыш. А то я подумаю, что ты начнешь плакать.

– Где же милая леди, с которой ты обещала меня познакомить?

– О, черт побери. – Мадам огляделась по сторонам. – Ада! Подойди, – поманила она пальцем высокую брюнетку. – Где Лианна?

– С гостями, разумеется.

– Сделай одолжение, милая, позови ее.

Ада, которая очень профессионально бегала на высоких каблуках, направилась к гостям.

– Хорошая девочка, – прокомментировала мадам, доставая из кармана моей рубашки зажигалку. – Исполнительная, в меру веселая. Что ты думаешь о Стиве? Милый парень, да?

– В роли твоего мужа? Очень даже.

– А вот и наша девочка! Подойди, дорогая.

На вид Лианне вряд ли можно было дать больше двадцати – это бросилось мне в глаза в первую очередь. С мадам я дружил давно и знал работавших в клубе девушек: все они были старше двадцати семи, а выглядели на все тридцать. В этом было виновато и поведение, и одежда, и энергетика, которую, вероятно, замечал только я.

– Не смотри на даму такими глазами, ты ее смущаешь, – окликнула меня мадам. – Знакомься. Это Лианна. А это Брайан, дорогая. Мой хороший друг. Можно сказать, полноправный член семьи. Оставлю вас наедине. Если будет нужна помощь – я рядом.

– У тебя интересное имя, – заметил я.

Она не только выглядела очень молодо – вдобавок ко всему, она была одета скромнее всех. Шелковое платье в японском стиле, туфли на невысоком каблуке. Инопланетянка, подумал я, продолжая изучать ее.

– Что ты пьешь? – спросил я.

– Я не пью, – ответила она с улыбкой. – На работе нам пить нельзя. Да и вообще, я не люблю алкоголь. И не курю. Вот так.

– И чем же, скажи на милость, мы будем заниматься?

Улыбка тут же сползла с лица Лианны. Судя по всему, она расценила мои слова как грубость.

– Мы поговорим, – предложила она.

– Неплохая идея, – согласился я.

– Ты давно дружен с мадам? – предприняла очередную попытку завязать разговор моя новая знакомая.

– Сравнительно давно. Меня забавляет дружба с женщиной. В этом есть что-то притягательное.

Лианна положила ногу на ногу и повертела пальцем тонкую цепочку на запястье.

– Мадам – очень милая женщина, – снова заговорила она. – Она относится к нам как к родным детям. Вот только людям с добрым сердцем в жизни приходится тяжело.

– Только не тем, кто умеет скрывать свою доброту за ненужностью. Видишь ли, добро стоит дорого. И за него расплачиваются сразу, что называется, не отходя от кассы. Зло в этом смысле гораздо предпочтительнее. Его цена символична, да и оценивается оно субъективнее, чем добро. Зло берет свое начало из порока, из греха, а эти понятия близки человеку как существу, как животному. Но нас с животными разделяет огромная пропасть – способность мыслить. Иногда, правда, мы используем эту способность для совершенно бессмысленных вещей. К примеру, пытаемся подчинить своей воле инстинкты. А ведь грех и порок – это, по сути, те же самые инстинкты. Мы делаем зло, практически не задумываясь. Это наша природа. Отчасти, в этом виноват Адам, вкусивший плод… но без зла не было и добра.

– А ведь Адам вкусил плод потому, что его уговорила Ева, – сказала Лианна. – Что же, получается, что женщина виновата в появлении зла?

– Нет. Рано или поздно они все равно вкусили бы плод. Бог – если Он существует – ничего не делает просто так. И это дерево Он создал для определенной цели. Конечно, фраза «пути Господни неисповедимы» модна чрезвычайно, но ведь Бог сказал Адаму и Еве не пробовать плодов. Он сознательно дал им направление. Он создал нас по образу и подобию Своему, если верить Библии, но жизнь мы получили не просто так. Для того, чтобы определить цель жизни, у нас есть инстинкты. Инстинкт продолжения рода. Инстинкт самосохранения. И так далее. В нашем понятии инстинкт – это один из признаков земного, человеческого. Было бы глупо обвинять Еву и говорить, что все зло в мире из-за женщины. Наоборот, следует сказать ей спасибо. Она сделала нас людьми.