– Как-то… странно такое слышать, – задумчиво проговорила Лианна.
– Мужчина, уверяющий всех в том, что женщина несет зло, на самом деле любит женщин до потери рассудка. Видишь ли, мужчина – это потенциальный лжец. А женщина – потенциальная жертва его лжи.
– То есть, теоретически ты меня обманываешь?
– Да. А практически – выражаю свои мысли. Правда и ложь – понятия субъективные.
– Ты сказал, что если мужчина говорит, что все зло в мире из-за женщины, то на самом деле он ее любит. Почему?
Я закурил и подвинул к себе стеклянную пепельницу.
– Понимаешь, – начал я, – есть много людей, которые боятся самих себя. Боятся естественности. Боятся того, что их поведение будет расценено неправильно, и общество сделает неприятные выводы. Мужчина – существо эмоциональное, думаю, спорить с этим было бы глупо. Но так уж повелось, что проявление эмоций считается слабостью. А любовь – это сгусток эмоций. Ненависть, ревность, страх, симпатия, жалость, страсть, сомнение. С проявлением любви справиться трудно, и поэтому люди скрывают чувства за эмоциональным щитом. В детстве мы дергаем девочек за косички и бьем мальчиков по голове книгами. Когда становимся старше, начинаем утверждать, что мужчины какие-то не такие, а женщины – еще хуже… мы заставляем себя замещать одни эмоции другими.
– Интересно, – прокомментировала Лианна. – Ты психолог?
– Если и психолог, то самоучка, – рассмеялся я. – Профессия у меня другая. А гулять я предпочитаю исключительно внутри себя. Правда, не на кого свалить, если вдруг сядет батарейка в фонарике.
В этот момент к нам подошла мадам.
– Как дела? – осведомилась она, положив руку Лианне на плечо. – Гаденыш, разумеется, в своем репертуаре – читает тебе лекции о смысле жизни? Порой он складно бубнит на незнакомый предмет. Издержки профессии. – Заметив, что я смущенно пожал плечами, мадам расхохоталась. Она уже успела выпить, но держала себя в руках. – Он может болтать так до самой смерти, – уверила она Лианну. – Будь осторожна и знай, когда его остановить. Не буду вам мешать. Просто хотела узнать, как вы. Отдыхайте.
Я откинулся в кресле и посмотрел на свою собеседницу.
– Может, прогуляемся? – предложил ей я. – Было бы неплохо подышать свежим воздухом.
– Отличная идея, – тут же согласилась она.
Ночной воздух был свежим. Оказавшись на балконе, Лианна обхватила одну руку другой, чтобы сохранить тепло. Я снял пиджак и набросил его на плечи новой знакомой.
– Тебе не холодно? – спросила она с заботой.
– Холодно, – ответил я. – Но ведь тебе тепло. Не люблю чувствовать, что кому-то рядом со мной неуютно.
– Мне уютно, – уверила меня Лианна. – А тебе?
– Не знаю. Просто глупо получается.
Она удивленно посмотрела на меня, но ничего не ответила.
– Понимаешь, я думаю о том, как ты тут оказалась. Ты выглядишь так, словно прилетела с Марса. Прием, Земля? Говорит Марс, иду на сближение.
– Почему? – спросила она обиженно.
– Ты слишком естественная для этого места. Слишком светлая. Слишком чистая.
– Ты странный, – произнесла она после короткой паузы. – Но ты мне нравишься. Можно, я тебя поцелую?
– Разумеется, – ответил я и подумал, не подставить ли щеку.
Она коснулась моих губ, слегка отстранилась, наблюдая за моей реакцией, и поцеловала снова, на этот раз более решительно. Наверное, так целуют в первый раз – нежно и пытливо, с зарождающейся искрой страсти, с долей стыда. Такой поцелуй означает полное доверие и готовность ко всему, что будет дальше.
Я обнял ее и прижал к себе.
– Ты сошла с ума? – шепнул я, наклонившись к ее уху.
– Но почему? – спросила она так же тихо.
– Так нельзя целовать мужчину в первый день знакомства. Хотя бы потому, что ты меня не знаешь.
Она освободилась, легким движением плеч сбросила мой пиджак и пошла к дверям, ведущим в зал.
Я с минуту стоял с растерянным видом, потом поднял пиджак, надел его и почувствовал легкий запах духов.
На балконе появилась мадам. Она подошла ко мне и встала рядом, глянув вниз через перила.
– Она ранимая девочка, – сказала она. – Через пару дней забудет, как плохой сон. Правда, она милая?
– Правда, – согласился я.
– Ты ей понравился. – Она взглянула на серебряные часики. – Пожалуй, пора сворачиваться. Уже поздно. И всем пора спать.
Мы вернулись в зал. Гости уже разошлись – кто-то пошел домой, а кто-то продолжал наслаждаться вечером, но в более интимной обстановке.
– Будем на связи, – сказала мадам, подавая мне плащ. – Но, разумеется, ты можешь завалиться без приглашения.
– О, я не сомневаюсь, – ответил я, занятый поиском ключей от машины. – Разве на этом свете есть что-то более приятное, чем завалиться без приглашения?
Глава 3
На работе меня встретили прохладно. Может, потому, что не успели соскучиться, а, может, и потому, что мое отсутствие обычно мало кого расстраивало. Охранник поприветствовал меня жестом, причем сделал это так, будто жест этот сидит у него в печенках.
Коллеги, с которыми я ехал в лифте, поприветствовали меня нарочито сухо, и я ответил им в той же манере. Я не пользовался репутацией всеобщего приятеля и считал, что это невозможно. Во всяком случае, среди коллег у меня было мало друзей. Меня считали самодовольным, честолюбивым и амбициозным человеком, и, разумеется, карьеристом.
Не скажу, что при мысли о такой репутации я прыгал от радости, но положение дел меня устраивало. Уж лучше так, чем снисходительные улыбки и разговоры за спиной о том, что я подлизываюсь к начальству. А подлизываться к начальству я не умел. Из-за чего порой, к слову сказать, очень сильно страдал.
– Приготовь мне кофе, Кейт, – бросил я помощнице, на ходу снимая плащ.
– О, и тебе доброе утро! – откликнулась она. – Агата ищет тебя целый час.
– Приготовь мне кофе, – повторил я, после чего задержался в дверях и добавил: – И позвони Агате. Скажи, что я уже пришел.
Придав своему столу рабочий вид, я сел в кресло и включил компьютер. Тот радостно пискнул и начал загружаться. Компьютер и Кейт являлись двумя существами, которые всегда были рады меня видеть.
Кейт принесла мне кофе и почту за два дня.
– Просмотри, – сказала она тоном строгой учительницы. – Ежедневник, так уж и быть, я заполню за тебя.
– А ты сегодня добрая. – Я подвинул к себе чашку с кофе.
Она поправила очки и посмотрела на меня.
– Понимаю, звучит глупо, но как все прошло?
Я помолчал, сделав вид, что заинтересован парой верхних писем из принесенного ею вороха корреспонденции.
– Наверное, так, как и должно быть. Спасибо.
– Я за тебя волновалась. Что и как.
– Пожалуйста, соедини меня с Агатой.
Она кивнула и отправилась в приемную.
Я бегло просмотрел почту – ничего сверхсрочного и важного там не было, что могло означать отличное начало дня. Но радовался я, конечно, рано.
На столе ожил один из телефонных аппаратов. Их было три. Первый – открытый, с него обыкновенно звонили в другие организации. Второй – для внутренней связи, на него звонили мои подчиненные. И третий – он только принимал звонки. Для начальства. Звонил, разумеется, последний.
