– Почему… почему ты тут? – спросил я. – Тут же холодно!
– Мне было душно. Я решила пройтись в саду.
– Пойдем внутрь. Ты замерзнешь.
Оказавшись в доме, Лиза первым делом сняла шарф.
– Я немного постриглась, смотри, – сказала она и провела рукой по волосам. – Совсем чуть-чуть. Сейчас так модно, мне сказали. Тебе нравится?
Я смотрел на нее и чувствовал, что тело мое становится ватным и невесомым. Я попытался что-то сказать, но язык мой не хотел меня слушаться.
– Брийян! Ну что ты смотришь? Только не говори, что эта дура отрезала слишком много, я этого не переживу!
– Так ты… не уехала?
Она посмотрела на меня, сняла плащ и повесила его на вешалку рядом с моим плащом.
– Нет. Я была у подруги в городе. Мы пили чай и читали друг другу вслух. Мы тоже раньше так читали. Помнишь?
– Помню. Мы будем читать друг другу вслух. Будем читать сколько угодно. Хоть целую вечность. Хоть дольше. Только не уходи. Не оставляй меня. Пожалуйста.
Если бы я мог говорить со скоростью света, то я все равно не сказал бы того, что мне хотелось сказать. Я просто обнял ее и прижал к себе. И мне показалось, что в этом больше смысла, чем во всех существующих в мире словах.
…Я разглядывал сигаретный дым, который поднимался вверх белесыми струйками, и слушал немного беспокойное дыхание Лизы. Что сейчас происходит в ее душе? Этого я не знал. Думаю, я не должен был этого знать.
– На улице дождь, – нарушила тишину она. – Это хорошо.
– Да. Сегодня было душно. Не люблю такую погоду.
– Ты помнишь, я обещала, малыш? Теперь все хорошо.
– Наверное, таких, как ты, больше нет. Никто бы не простил мне всего, что я сделал.
– Мне не за что тебя прощать. Это был просто плохой сон. – Она положила ладонь мне на лоб. – Есть плохие сны, которые снятся двум людям одновременно.
– Такие длинные? – уточнил я.
– Они бывают разными. Иногда они длятся всю жизнь. Но нам с тобой повезло.
Мы лежали практически без движения, запутавшись во влажных простынях и прижавшись друг к другу. Я думал о том, что мог бы жить этой женщиной, и мне не надо было ни пищи, ни воды, ни воздуха. Все произошедшее действительно казалось сном. В этом сне остались и обиды, и невысказанные мысли. Остались замурованными в черный камень прошлого.
– А почему ты не прогнала этот сон? – спросил я, вспомнив, как Лиза лечила меня от ночных кошмаров.
– Не все сны можно прогнать. Моя мать говорила, что иногда что-то свыше посылает нам сны, которые мы должны увидеть.
– Испытания? – предположил я. – Пророчества?
– Нет. Эти сны в миллион раз важнее пророчеств.
Я разлил остатки коньяка, и пустая бутылка теперь серебрилась на полу в свете луны.
– Завтра у меня выходной, – сказала Лиза. – Но я хочу поехать в город. У меня есть дела.
– Ты начнешь собирать вещи?
– Какие вещи?
– Ты ведь не собираешься оставаться в городе?
– Я бы с удовольствием переехала к тебе, малыш, но как я буду добираться до работы?
– На моей машине. Так же, как и завтра.
– А когда будешь работать ты…
– … то ты перестанешь работать, так как я не хочу, чтобы ты работала.
Лиза замолчала и бросила на меня обиженный взгляд.
– Но я не могу так, Брийян. Счета, косметика, обувь, одежда…
– Я дам тебе кредитную карточку. Да… какая кредитная карточка? Я вообще собираюсь учиться… в Израиле.
Обиженное выражение ее лица снова сменилось удивленным.
– Учиться? В Израиле?
– Я встретил на пресс-конференции профессора одного из израильских университетов. И он сделал мне очень заманчивое предложение.
Лиза повертела в руках пустую рюмку, после чего закурила.
– Значит, ты поедешь в Израиль. Без меня.
– Разумеется, с тобой. Только мне нужно твое согласие.
– На то, чтобы учить иврит? – улыбнулась она.
– При чем тут иврит? На то, чтобы выйти за меня замуж!
– Замуж?! Но я старше тебя на десять лет… и мне скоро сорок!
– Наверное, это должно вызывать у меня опасение?
Она опять вздохнула, но на этот раз облегченно.
– Я хочу задать тебе встречный вопрос, – продолжил я. – Нужен ли тебе муж-трудоголик, который не спит по ночам и постоянно ездит в командировки? Кроме того, хочу тебе сообщить, что самая терпеливая женщина терпела меня год.
Лиза провела ладонью по волосам.
– Только ты можешь предложить руку и сердце вот так, – сказала мне она. – Ты неподражаем.
– Я хотел тебя предостеречь с самого начала. Чтобы ты знала, с кем связываешься.
И я снова обнимал ее, шептал ей на ухо те пошлости, которые даже мы с ней стеснялись говорить вслух. Я знал, что не отпущу ее, и никто у меня ее не отнимет, но стоило только положить голову на подушку, как страсть разгоралась с новой силой. Та самая, нисколько не изменившаяся за эти годы, противоречащая всем законам природы и здравого смысла. И делающая то, что никому не дано понять.
Мы задремали под утро, когда небо уже светлеть, а с улицы потянуло предрассветной свежестью.
– Я хочу тебе кое-что сказать, – шепнула Лиза.
– Нет, я ни за что не встану в пять утра, – ответил я, не открывая глаз.
– О, но это совсем не то. – Она наклонилась к моему уху и повторила слова, которые навечно останутся загадкой для всех смертных: – Я люблю тебя. Я люблю тебя, малыш.
Конец
2007-2008 гг, Израиль
