Через пару секунд я увидел его обладательницу. Это была высокая и немного полноватая девушка с копной темный волос, одетая в белый халат. Я попытался разглядеть ее имя, которое значилось на прикрепленной к карману табличке, но у меня ничего не получалось – было больно напрягать глаза.
– Как хорошо, что вы очнулись! – Девушка засуетилась. – Надо поставить капельницу. Надеюсь, вы не против?
– Делайте то, что сочтете нужным.
Я предусмотрительно отвернулся, чтобы не видеть ужасного зрелища.
– Боитесь иголок? – сочувственно спросила девушка.
– Панически. И крови тоже.
– Что вы, в этом ничего страшного нет! Вот и все. Как вы себя чувствуете?
– У меня болит голова, и тут жарко, так жарко…
– Ваша температура последние три дня не опускалась ниже сорока, – покачала головой девушка. – Но вы пришли в себя, и это хорошо.
Я посмотрел на капельницу и попытался проследить взглядом путь лекарства – от тоненькой прозрачной трубки до введенной в вену иглы.
– У меня был бред. Да?
– Да. Все три дня. Я волновалась за вас.
– Надеюсь, я не говорил пошлостей? Если говорил, прошу прощения.
Она со смехом покачала головой.
– О нет, нет. Я слышала, что вы разговаривали со своей мамой. Кстати, меня зовут Майра.
– Брайан.
– Да, я уже познакомилась с вами. То есть, с вашей медицинской картой.
Она присела на стул у кровати и начала заполнять какие-то бумаги.
– Что со мной произошло? – спросил я.
– Нервный срыв. Вам надо много отдыхать. И спать.
– Ненавижу отдыхать и спать. Скажите, Майра, я скоро умру?
Майра взглянула на документы, видимо, проверяя год моего рождения.
– Лет так через семьдесят, – ответила она. – А вы куда-то торопитесь?
– Я устал.
– Вам даже нет тридцати! Вы еще не успели толком понять, что такое жизнь!
– То, что я узнал, успело мне надоесть.
– Вы не можете знать, что будет завтра. Жизнь меняется.
– Только не тогда, когда в жизни нет смысла.
Майра посмотрела на меня с искренним сожалением.
– Не говорите так. Я не люблю, когда люди отчаиваются. – Она было вернулась к бумагам, но снова подняла голову. – Вы назвали меня Лизой. Это имеет какое-то отношение….
– Уже не имеет.
– Ну как же… знаете, что? А хотите, я сама позвоню?
Я посмотрел на журнальный столик, где лежала моя барсетка.
– Возьмите мой сотовый телефон. Первый номер в списке быстрых наборов.
Майра набрала номер и пару секунд молчала.
– Абонент отключен, – печально проговорила она, после чего сжала мои руки и умоляюще посмотрела на меня. – Но не отчаивайтесь, прошу вас! Что я могу сделать для того, чтобы вам стало легче?
– Не уходите. Побудьте немного со мной.
– Хорошо. Все больные спят, так что мне некуда торопиться. Я люблю ночную смену. Я люблю сидеть вот так.
– Спасибо. Вы чудесная девушка.
Майра смущенно заулыбалась.
Я еще никогда не встречал таких врачей. То есть, врачей на своем веку я повидал немало, больше, чем следовало бы. Но никто из них не умел лечить ни словом, ни взглядом. Несколько минут разговора с Майрой принесли мне ни с чем не сравнимое облегчение.
– Знаете, вы правильно сделали, что выбрали медицину, – снова заговорил я. – У вас на лице написано… нет, не так. Я смотрю на вас и думаю – вы родились для того, чтобы стать врачом.
– Спасибо, мне очень приятно это слышать! А кем работаете вы?
– Я арабист.
– Надо же, как и мой муж… может, вы его знаете?
И Майра… назвала имя и фамилию Джо.
От неожиданности я даже забыл про головную боль и приподнялся.
– Нет, таких совпадений не бывает! Вы не поверите, но мы вместе работаем.
– Вот так раз! – рассмеялась она. – Постойте-ка… а вы не тот Брайан, о котором он мне иногда рассказывает?
– Если он рассказывает исключительно хорошее, то, надо полагать, это я.
Майра радостно захлопала в ладоши.
– Это чудесно!
– Если так, то давайте перейдем на «ты».
Майра поднялась и прошлась по ковру, после чего приоткрыла окно, и в комнате стало прохладно. На улице пели ночные птицы и стрекотали сверчки.
– Как давно вы женаты? – спросил я.
– Почти семь лет. Неужели Джо ничего не рассказывал?
– У нас не принято говорить о личной жизни.
И я подумал, что на самом деле не знаю ничего о семейном положении половины моих коллег.
– Знаешь, – перевел я тему, – последние пять минут я думаю только о том, чтобы закурить.
Майра подошла к двери и заперла ее на ключ.
– Только потому, что ты друг Джо, – сказала она строго.
После того, как я сделал пару затяжек, Майра достала из кармана халата пачку сигарет.
– Никогда бы не подумал, что ты куришь, – сказал я, поднося к ее сигарете зажигалку.
– Я курю. Редко. Под настроение. Раньше курила гораздо больше, но Джо это не нравится. Плюс ко всему прочему, ребенок. Я не притрагивалась к сигаретам пять лет.
– У вас есть дети?
– Да. Мальчик. Адам. – Она помолчала. – Хочешь, завтра я позвоню снова?
Я прикрыл глаза и подумал, что неплохо было бы поспать.
– Хорошо, ты меня уговорила.
– Отдыхай. Я побуду тут, пока ты не уснешь.
…Я проснулся днем. Конечно, нельзя было точно сказать, утро это или полдень, но через приоткрытые шторы пробивались лучики солнца. Я потянулся, так как после долгого сна тело было ватным.
Вчерашняя беседа с Майрой успокоила меня. Теперь я понимал, чем же они так похожи с Джо. Этой лечебной молчаливостью и способностью чувствовать собеседника.
При свете дня комната выглядела иначе. Стены голубоватого оттенка делали помещение больше, а потолок – выше. Тут не было ничего лишнего, все идеально гармонировало друг с другом.
Я снова огляделся и заметил то, чего раньше не видел – букет цветов на журнальном столике.
– Доброе утро! Хотя, скорее, добрый день. – Майра появилась на пороге бесшумно и неожиданно. – Как ты себя чувствуешь?
– Гораздо лучше. Который час?
