– Начало третьего. Ты проспал почти двенадцать часов! Я уже думала, что придется давать тебе снотворное, но оно не понадобилось. – Она села у кровати и снова достала из тоненькой папки документы. – Голова не болит?
– Нет, как ни странно. За последние две недели это стало привычным.
– Немудрено. Видел бы ты себя четыре дня назад! Труп, а не человек. Держи.
И Майра вручила мне термометр.
– Сегодня мы обойдемся без капельниц? – с надеждой в голосе спросил я.
– Посмотрим, – рассмеялась Майра. – Посмотри-ка вот сюда, на фонарик. Зрачки в норме. Сейчас мы тебя послушаем.
Меня проверили наивнимательнешим образом – измерили давление, послушали сердце и задали много вопросов по поводу самочувствия. Майра осталась довольна проверкой.
– От капельницы ты спасен, но… придется сделать тебе укол.
– Может, лучше поставишь мне две капельницы? – спросил я хмуро, расстегивая рукав рубашки. – Или, может, четыре?
– Не хнычь, это всего-то укол!
– И в мыслях не было хныкать. Тебе показалось.
Майра взяла крошечный шприц и набрала лекарство из ампулы.
– Я уже рассказывал тебе о моей любви к иголкам, правда? Каждый раз, когда у меня берут кровь, я падаю в обморок. И меня трясет при одной мысли об уколах.
Но Майра была неумолима. Она сделала мне укол и в качестве приза за храбрость вручила мне резко пахнущую спиртом вату.
– Если все будет хорошо, через несколько дней ты отправишься домой. Конечно, при условии, что ты не будешь работать. Тебе надо отдыхать. Кстати, к тебе пришли гости. Сейчас позову.
Гостями оказались Джо и Агата.
– Я оставлю вас, – сказала Майра. – Не слишком утомляйте пациента.
Агата села на кровать, а Джо устроился на небольшом стуле.
– Тебе уже лучше? – спросила первая. – Что говорит доктор о твоем самочувствии?
– Я буду жить долго и счастливо, – ответил я и посмотрел на Джо. – Не могу поверить, что я упал в обморок у всех на глазах. Наверное, получилось эффектно.
– Более чем, – с готовностью кивнул тот. – Испугался даже Саймон.
Агата тронула рукав своего пиджака.
– Я хотела задать тебе пару вопросов, Брайан. Это касается работы. – Она улыбнулась. – Ты можешь говорить о работе?
– Все в порядке, – уверил я ее.
– Я слышала, что доктор Альхадиф предлагал тебе поступить в университет.
– Да, мы беседовали на эту тему, – ответил я, опять посмотрев на Джо.
– Надеюсь, ты примешь его предложение?
Я в третий раз посмотрел на Джо, а потом перевел взгляд на Агату.
– Если честно, это предложение не оставило меня равнодушным, но… я думаю о том, что мне будет очень больно уходить, и…
– Я сказала, что собираюсь тебя увольнять?
– Нет, но… как же так? Я не понимаю.
– Я ищу кандидатуру на пост своего заместителя, и ты это знаешь. Кроме того, я давно хотела дать новую должность Джо, так как мне кажется, что я не оцениваю его работу должным образом. Ты понимаешь?
– Разумеется, понимаю. Думаю, это отличная идея.
Агата удовлетворенно кивнула.
– Знаю, ты не любишь строить такие глобальные планы. Но их за тебя построила я. Отдыхай. Позвони мне за день до того, как решишь вернуться. И не волнуйся по поводу денег, все вопросы уже решены.
Когда Агата вышла, Джо с улыбкой кивнул мне.
– Вот видишь. Иногда все не так плохо.
– Простите… можно?
Мы с Джо почти синхронно повернули головы в сторону двери и увидели Лианну.
– Садитесь, мисс, – сказал Джо и уступил ей свое место. – Я как раз собирался пойти перекусить. С утра ничего не ел. Я еще зайду.
Лианна присела и посмотрела на меня.
– Ты плохо выглядишь, – сказала мне она.
– Как мама?
– Ей лучше. Извини, я не знала, что ты в больнице. Если бы мне сообщили, то я бы пришла раньше. Мадам сказала мне только с утра. Я хотела поговорить, Брайан. Сначала я думала отложить разговор, ведь ты не очень хорошо себя чувствуешь, и тебе не понравится то, что я скажу…
– Все в порядке, ты можешь говорить.
– Я выхожу замуж.
Я замолчал, думая о том, как отреагировать на эти слова.
– Ты можешь объяснить мне, что происходит, или нуждаешься в наводящих вопросах?
Она молчала пару секунд, прижав ладони к щекам.
– Это получилось так глупо… и ты тут не при чем, поверь мне. Я встречаюсь с ним чуть больше года. Он чудесный человек, правда. Но когда я увидела тебя…
– Я думаю, продолжать не стоит.
– Пойми меня, пожалуйста, – снова заговорила она. – Я знаю, что поступила не так, как следовало поступить, но…
– Может быть, я смогу тебя простить. Человеческая душа и память – это таинственные вещи, они порой творят такое, что мы понять не можем. Так что, вероятно, я смогу тебя простить, но я не смогу простить самому себе того, что оказался… черт. А я ведь тебе поверил, я влюбился по уши, и поделом мне, я действительно наступаю на одни и те же грабли дважды! Сначала Мадена, потом – ты. Не плачь. Думаю, было бы уместнее, если бы плакал я, не находишь? Во всяком случае, хочется верить, что это милый молодой человек, который работает меньше меня и больше времени уделяет личной жизни. И я уверен, что характер у него получше моего.
– Он врач. Работает тут. Хочешь, я познакомлю вас? Он…
В этот момент мне совершенно некстати вспомнился разговор с Майклом – вероятно, потому, что он был единственным врачом в этой больнице, которого я знал. В частности, мне вспомнились его слова: «Я помолвлен». Нет, хватит совпадений!
– А… как его зовут? – спросил я.
– Майкл, – ответила она и, чуть помедлив, назвала фамилию.
– Вот так раз, – сказал я. – Мы учились вместе. Он отличный парень. Береги его.
Лианна покрутила цепочку на запястье.
– Брайан, я не знаю, что сказать.
– Все уже сказано. Во-первых, мне стыдно перед Майклом. Он дорог мне, и я бы хотел, чтобы мы остались друзьями. Во-вторых, мне, как ни странно, больно. Но я не буду говорить об этом, так как ты меня не поймешь. Человек рождается глухим к чувствам других, и из этого мира он уходит, ничему не научившись. Измена, ложь – это все порождения человеческого эгоизма. Кажется, я говорил тебе что-то подобное… не важно. Я желаю тебе счастья.
– Спасибо, – тихо ответила она.
– Надеюсь, наши пути больше не пересекутся. Так будет лучше для нас обоих.
Больно ли? Это была боль неоправданных надежд и непроизнесенных слов. Если была, конечно. Сейчас я чувствовал облегчение. Я вырвался из этого круга сомнений. И остался один. Наверное, это и есть справедливость.
