Церковный дворик. Ветхая скамейка.
Сидит старушка в грубых сапогах.
Июль. Жара. В кустах снует семейка
Весёлых сизобоких юрких птах…
Старушка руки крупные сложила.
Во всех движеньях тишина, покой…
– Я всех родных, касатка, проводила,
Но ангел смерти не летит за мной…
Наверное, забыл меня Создатель,
Раз не пускает душу на покой, —
Старушка улыбается и платье
Разглаживает сморщенной рукой.
– Я здесь живу… Мой дом – через дорогу,
Забор нагнулся, и крыльцо течёт…
Но пенсию скопила понемногу,
И староста помощника пришлёт…
Сегодня вот с утра на огороде —
Ну, так работать – это ж не страдать?..
Наш настоятель ровно в пять приходит,
Иду ему по храму пособлять…
Поправила платочек голубиный
И ласково взглянула на меня, —
Я от старушки отвлеклась на сына,
Он стайку птиц, соскучившись, гонял…
– Ходи сюда… Дитя должно быть в храме, —
Старушка снова голос подала, —
А то, бывает, способа не знают,
Как со своим ребёнком совладать…
Ох, милая… Когда своих растила,
На месте этой церкви был пустырь,
Так я своих сыночков упустила…
Вот и не может Бог меня простить…
Сегодня, знаешь, праздник: Пётр и Павел…
Закончился Петровский летний пост.
Вот точно так моих сыночков звали —
Как раз за этим храмом и погост…
Ох, эта водка… Если по-простому,
Её совсем не надо, дочка, пить!
Чтоб ваша жизнь сложилась по-другому
Так надо Богородицу молить!..
Я ей в глаза невольно поглядела —
Такая в них плескалась синева…
Она вздохнула: – Грех сидеть без дела…
И встала сад у храма поливать.
Ударил колокол. Ко всенощной сзывает
Летящий над домами плавный звон.
Старушка двери храма открывает
И, чуть помедлив, делает поклон…
Кумачовой косынкой рябиновый куст
В августовском саду заалел,
В сельском храме уже совершился отпуст,
И пустеет Успенский придел…
Тихой радости нашей донести до больных,
Удержаться во гневе, стерпеть,
И слова утешенья найти для родных,
И «Всеславное славим…» пропеть…
Возвышающая тишина…
Всё в мурашках: душа, спина…
Полчаса до начала мессы…
Я вхожу, словно в чьё-то детство,
Попадая в своё родство…
…На камине – вертеп из веток,
А в заветном чулке – конфеты:
В доме празднуют Рождество!..
Ждёт и дразнится пряник мятный
Для проказницы…
Над кроваткой в простенке – Крест,
Католический, аккуратный,
И щекочущий ноздри, внятный
Дух корицы то там, то здесь…
Краков… Виденный сон в утробе
Матери…
Холм… Низина белее скатерти…
В дымке – замок. Булыжный наст
Подпирает ступени паперти,
И над входом – звезда зажглась…
Вот костёл…
Здесь хранят надгробья
Тайны присных своих от нас,
А святых подобья —
Сверхподобны… И чья-то власть,
Сила чья-то вдруг призывает
(Чья – лишь сумрак алтарный знает…)
Внутрь войти и к Распятью пасть!..
Чин особый – у Рождества!..
Я – по-родственному зашла,
Мне – укромное – можно – место?..
Святость, таинство Естества!
Над костёлом – метель из детства!
Стон органа… Начало мессы…
И… щемящая радость в сердце
От причастности и родства!..
