— Он еще не женат… ха-ха-ха, — захихикал Джош.

— Разве плохо быть санитаром? — спросила Реджис, считая выпад Алисии против Брендана еще хуже соблазнительного взгляда, брошенного ею на Питера.

— Жуткий тип.

— Почему? — спросила она, отмечая очевидный факт влюбленности Брендана в Агнес и даже еще более невероятную ответную влюбленность Агнес, что ей стало ясно в тот самый момент, когда она бросила взгляд на обоих.

— Да плевать на него, — фыркнула Алисия. — Абсолютно деклассированный. Санитар в такой машине… у меня в голове не укладывается.

— В твоей голове… — начала Реджис, но Питер схватил ее за руку.

— Девочки, не ссорьтесь.

Реджис сверкнула на него глазами — почему он не защищает ее от этой кошмарной пижонки? И почувствовала, что любовь ее тает.

— Слушайте, что бы вы о нем ни говорили, кого это волнует? — вставила Хейли. — Я хочу в кино на пляж. Там крутят «Пиратов Карибского моря», и если вы мне не дадите посмотреть на Джонни Деппа, я жутко расстроюсь, приду в полное уныние и покончу с собой.

— Ну, поехали, — решил Джош.

Реджис взглянула на Питера, отсчитывая секунды. С каждым ударом сердца он лишался возможности выступить в защиту Брендана, замолвить за нее слово. Что с ними происходит? Что-то, кажется, изменилось с появлением в доме отца… Сердце щемило пуще прежнего. Она оглянулась, пересчитала — автомобиль почти полон, — и отошла от Питера.

— Я поеду с сестрами и с Бренданом. Встретимся там.

— Как скажешь, — кивнул он.

Реджис тоже согласно кивнула.

Агнес видела — что-то происходит. Реджис не говорила ни слова, не закатывала глаза, не вздергивала брови, просто сидела, сгорбившись, создавая вокруг соответствующую атмосферу. Агнес не привыкла сидеть на переднем сиденье рядом с парнем, когда сестры сидят позади — впереди, как правило, сидит Реджис с Питером или с другими ребятами, которые сейчас едут за ними, а на заднем сиденье — младшие сестры. Но теперь старшая молча уселась сзади, и все они очень приятно и вполне естественно едут по Шор-роуд. Брендан ведет себя мило и очаровательно, позволяя ей выбрать музыку, чего сестры никогда не разрешали. Хотя Сес приказывала переключаться на другую волну каждый раз, когда слышала песню, которая ей не нравилась, Брендан только фыркал, не обращая на нее внимания.

— Ты уверена, что мы не нарвемся на неприятности, когда все вместе явимся в кино? — спросил он, взглянув в глаза Реджис в зеркало заднего обзора.

— Абсолютно, — буркнула она знакомым Агнес тоном, в котором крылось нечто большее.

«Вольво» громыхал по 156-му шоссе; Брендан заметил, что надо бы сменить глушитель, да денег нет — пока машина ходит, он в ней ездит. Питер действует иначе: просит родителей купить новый автомобиль. На повороте у железнодорожной эстакады Реджис высунулась в окно, чтобы охранник узнал ее.

— Очень симпатичное место, — заметил Брендан, ведя машину по темной дороге. — Я здесь никогда раньше не был.

— Давайте покажем ему старый мамин коттедж, — предложила Сес.

— Давайте, — согласилась Агнес. — Хотя я до сих пор не знаю, как к нему подъехать. А ты помнишь, Реджис?

— Угу. Довольно далеко. Вот сюда поворачивай… это кладбище… магазин Сторли, где мальчики с девочками оставляют друг другу записки… притормози у знака… теперь вокруг теннисного корта…

Посреди дороги, ведущей в Хаббард-Пойнт, Агнес велела Брендану остановить машину. Подкатив к холму, они увидели старый, потрепанный непогодой дом их матери, приютившийся на вершине в соснах.

— Отсюда не видно, — сказала Агнес, — но оттуда открывается изумительный вид на море.

— Мама всегда сидела на веранде, — добавила Реджис, — глядя на пролив, наблюдая за нашим отцом. Он вылавливал топляк, плавал в маленькой лодке… но обязательно возвращался обратно, а она постоянно смотрела…

— Помнишь, она нам рассказывала о соседских ребятах, которые вечно лазили на скалу? — вставила Сес. — Один мальчишка вырос и стал астронавтом.

— Зеб, — уточнила Агнес. — А Рамер стала ветеринаром. Она Сеслу лечила.

— Да? — удивилась Сес.

— Да, — подтвердила Агнес. — Мама не раз видела, как они влезают на крышу и смотрят на звезды, и однажды решила сделать то же самое, только не на звезды смотреть, а за папой. Всем известно, что из этого вышло…

— Она упала и сломала ключицу, — подсказала Сес.

— С тех пор боится высоты, — подхватила Реджис. — Например, когда папа лазил на утесы над Дьявольской пучиной. Боялась, что сама упадет или кто-то из близких.

Агнес заметила, как Брендан потянулся к ее руке. Вспомнил, как она выглядела той ночью в больнице, разбившись о камень? Видел реакцию ее матери, наверняка ужасную, хотя сама Агнес почти ничего не помнит.

— Если так, — сказала Сес, — то зачем же вы обе выкидывали дикие фокусы, пока одна не попала в больницу?

— Затем, что только при этом чувствовали себя живыми, — ответила Реджис.

У Агнес мороз пробежал по спине. Может быть, Реджис, как никогда, права. Оглянувшись на нее за подтверждением, она увидела, что сестра о чем-то задумалась, пристально глядя на обручальное кольцо, сверкавшее в свете всходившей луны.

— Может, теперь, когда папа вернулся, мы больше не будем выкидывать фокусов, — проговорила Агнес.

Реджис не ответила, глядя в окно машины.

Агнес пристально смотрела на нее: сестру что-то тревожит. Сильно тревожит — почему она раньше не заметила темных кругов под глазами?

— Что с тобой?

— Ей вчера снился кошмарный сон, — пояснила Сес.

— Знаю. Мама прошлой ночью к нам заглядывала посмотреть, как ты себя чувствуешь, — сказала Агнес. — А ты даже и не проснулась.

— Действительно, дурной сон, — призналась Реджис.

— Помнишь, что там было?

— Что-то про Баллинкасл, — тихо вымолвила она.

— Как всегда, — вставила Сес. — Правда?

Реджис по-прежнему смотрела в сторону.

— Может, теперь он приснился тебе из-за маминой новой картины? Ты ее видела? — допытывалась Агнес.

— Развалины старого замка, — передернулась Сес. — И папина скульптура с крестом наверху. И мы втроем смотрим из окна коттеджа. Мне эта картина не нравится. Напоминает, как нам было плохо без папы… Реджис, тебе приснилось…

— Я больше не хочу говорить про свои сны! — крикнула Реджис.

— Прости меня… — огорченно воскликнула Сес.

— Ладно, проехали, — с болью бросила Реджис, и Агнес, оглянувшись, увидела в глазах Сесилии слезы.

Собравшись упрекнуть старшую сестру, она удержалась, перехватив обезумевший взгляд, устремленный в окно, словно за ним Реджис видела что-то до смерти страшное.

К началу сеанса они опоздали, поэтому Брендан завернул машину в тупик. По дороге к пляжу Агнес чувствовала жар в теле, словно проглотила раскаленный уголь. Ей почему-то казалось, что всех их преследует сон Реджис. Во сне сестра плакала, что-то неразборчиво бормотала. Тем не менее, смысл был ясен: она в жутком страхе сражалась за любимого человека.

Что это было, связано ли как-то с возвращением отца? Агнес чувствовала эту связь точно так, как старшая сестра, сидевшая молча на заднем сиденье.

— Я перед тобой виновата, Сес, — вымолвила Реджис.

— Я не хотела тебя обидеть, — всхлипнула Сесилия.

— Ох, Боже мой, только не плачь.

— Просто… — шмыгнула Сес, — я за тебя беспокоилась прошлой ночью. Страшно было слышать, как ты бормочешь, а я тебе хотела помочь и никак не могла…

— Это был просто сон.

— Нам ведь теперь хорошо? — Сес вытерла слезы. — Когда папа вернулся… Тебе лучше, Реджис?

— Они с мамой не вместе, — глухо молвила Реджис. — Во сне я была виновата во всем.

— Ни в чем ты не виновата. Они будут вместе. Она его скульптуру рисует, — тараторила Сес. — Как будто вспоминает его. А он выложил на берегу фантастический круг из камней… из осколков разбитого камня…

— И это хорошо, — заключила Агнес. — Они художники, вдохновляют друг друга. Разве не ясно?