– Ну хоть подарки-то предлагали? Устраивали гостеприимные встречи, с банькой и со всеми делами?

– Я вам скажу так: чем ниже лига, тем чаще такие вещи встречаются. Но тут опять же вопрос: у кого какие приоритеты. Вот, например, я начал судить, у меня был один приоритет: я хотел попасть на Олимпийские игры, на чемпионат мира. И когда ко мне подходили, когда мне что-то говорили – всегда отвечал: «Ребята, я хочу на Олимпийские игры попасть». Меня больше ничего не волновало. Я выполнил свою задачу, я туда попал.

– И дальше? После того, как попали? Вот тогда-то уже можно расслабиться?

– Да. Тогда уже можно брать. Я шучу, конечно. Но опять же, смотря у кого какие приоритеты. Мало ли, может, человек просто хочет заработать денег? Но если мы говорим о каких-то взятках… Не знаю, сейчас судьи зарабатывают очень хорошие деньги. И нет смысла ставить под удар свою карьеру, чтобы потом…

– Обижали Вас когда-нибудь? Какие-то гадости с трибун, может, кричали? Или обходилось всё всегда спокойно?

– Да, но я как-то на эти вещи смотрел спокойно.

– Хочу задать Вам вопрос как человеку, который за океаном поработал и много знает про жизнь «там». Когда в НХЛ был локаут, поступали сообщения о том, что те или иные телекомпании начинают в Канаде, США закупать права и показывать матчи КХЛ. И у меня возникает вопрос, насколько нужно американскому зрителю смотреть эти игры и насколько это способствует популяризации российского хоккея?

– Трудно сказать. Я вообще не специалист в этой области. На этот счёт у меня даже никаких соображения нет. Ну, будут смотреть просто ради интереса – надо же что-то смотреть, когда нет своего хоккея.

– Тем не менее всё-таки мы чересчур уж сильно надуваем щёки и кричим на каждом углу: «Посмотрите, как растёт КХЛ, как сюда все стремятся… А пять лет назад у многих было такое ощущение, что ещё чуть-чуть – если, разумеется, слушать высказывания первых лиц Континентальной хоккейной лиги – вот ещё чуть-чуть, максимум лет пять – и тогда НХЛ уже вообще не будет.

– Что будет с НХЛ, пока сложно сказать. Может, их на самом деле не будет.

– Вы серьёзно? Мы «убьём» их своим КХЛ?

– Ну, лига-то развивается? Да, развивается. Сейчас уровень соревнований принципиально иной. Раньше, лет 15–20 назад, вспоминаю, даже в Отделе по проведению соревнований было три человека. А сейчас в КХЛ знаете их сколько? Около двухсот! Я вот даже не знаю половину людей. Кто там, чем занимаются.

– А это разве показатель?

– Наверное, всё-таки – показатель. В принципе, очень серьёзно сейчас относятся и к медицине, и к статистике – ко всем вопросам. В частности, и к телевидению тоже. Работают профессионалы, наверное, им где-то виднее.

– Но ведь велись разговоры о том, что рано или поздно КХЛ подомнёт под себя ведущий европейский чемпионат. Но что-то никто и не стремится из ведущих лиг становиться отдельным дивизионом КХЛ.

– Вопрос достаточно дискуссионный. Я когда в своё время судил, там тоже была вот эта Лига чемпионов. Приедешь в Швецию, играют шведцы со словаками, предположим. Ну и сидят там на трибунах полтора землекопа – не столько зрители, болельщики, сколько просто знакомые тех, кто играет. Их вообще не волнует такой матч. Я говорю: «Ребята, почему у вас люди-то не ходят?» – Они отвечают: «Леонид, вот когда будет Гётеборг с Мальме играть – полный стадион будет, не волнуйся». И их всех интересует национальный чемпионат. А заинтересовать в таком соревновании экзотическом матч… ну, я даже не знаю…

– Гётеборг – Барыс?

– Да, это как-то, наверно, не очень звучит. Я, если честно, тоже скептически смотрел на эти вещи: привлечение словаков, ту же Латвию, Казахстан в это соревнование. Но сейчас я вижу, что постепенно интерес растёт. Играли вот два матча в Праге и Братиславе. В Братиславе вообще был полный стадион, 10 000 человек. И в Праге было очень много людей, хотя приехали не самые рейтинговые команды: Металлург (Новокузнецк).

– Когда Вы судили, цели были – попасть на Олимпиаду, на чемпионат мира. А сейчас работали в клубе, где нет денег. Скажите, в чём этот интерес выван лично для Вас? Вам всё-таки было бы сейчас интереснее работать в клубе, где много денег, или в тех условиях, в которых вы сейчас?

– С деньгами-то всегда интереснее… Отличный вопрос. Спасибо. Вы знаете, я достаточно долго работаю в этой области. Я имею в виду менеджмент. Но в условиях такого тотального финансового дефицита, как в «Металлурге», я не работал никогда. И если честно, в начале прошлого сезона у меня такая мысль была, что надо всё это бросить, потому что это всё бесполезное дело. А потом это стало даже очень интересно. Мне стало очень интересно, чем это закончится. Мы ведь очень симпатичную команду создали. Пошумели…

– Только не говорите, что интерес может быть не только в деньгах. Вот не произносите этих фраз…

– Нет-нет, я о другом. Я после института работал в хоккейной школе «Крылья Советов» и постоянно ощущал проблемы: то дефицит искусственного льда, то школа ЦСКА постоянно всех обыгрывала. У нас один тренер был – заслуженный тренер России Константин Иванович Смирнов, царство ему небесное. Так он мне говорит: «Леонид, слушай, мне вот хочется хоть один выпуск сделать, вот действительно в ЦСКА все там такие великие или там просто в избытке у них лёд искусственный?» Я к чему это рассказываю: да, хочется поработать в хороших условиях. Хочется понять, действительно ли вот эти клубы-олигархи такие сильные или просто у них денег много?

– Снова к судейству. Количество штрафных минут – это показатель, насколько грубо играла команда?

– Нет, абсолютно. К сожалению, бывает так, что в одной игре судья пять минут держит один уровень, потом пять минут – другой, а следующие пять минут – вообще потерялся, непонятно, что делает. Вот что плохо-то. И тренеры нервничают, и игроки нервничают. Они не могут приспособиться, они не понимают, что делать.

– Должны быть понятны правила, грубо говоря.

– Правила-то правилами, но есть ещё трактовка правил. Когда мы сидим на трибуне и идёт подножка, один говорит: «Ничего не было», второй говорит: «Да это стопроцентный буллит», третий говорит: «Да нет, другого вообще надо было удалять». Но это мы на трибуне. А судья-то на площадке, и у него не может быть сразу трёх разных мнений. Вот в чём вопрос.

– В своё время была в футболе нашумевшая история: полузащитник «Зенита» и сборной России Игорь Денисов потребовал у руководства клуба повышения зарплаты и отказался выходить на поле. В хоккее такое могло произойти, чтобы игрок требовал повышения зарплаты и отказывался играть? Локаут – как раз и есть то самое требование повышения зарплаты?

– Не-не, локаут – немножко другое. Вообще же, мне это очень не нравится. Потому что, парень, ты поставил подпись под контрактом, ты же ставил подпись под контрактом два года назад или три года назад. Наверно, тебя эти деньги устраивали. Не ставил бы тогда! Тогда сразу бы сказал перед подписанием контракта: я хочу в 10 раз больше. Но ты поставил свою подпись! И теперь ты должен отрабатывать этот контракт.

Александр Харламов, экс-хоккеист, заместитель спортивного директора ХК ЦСКА.

– Мы не раз общались во время Кубка Гагарина, то есть во время хоккейного плей-офф. Что важнее во время плей-офф: быстро в четыре-пять матчей всё решить и потом иметь неделю – полторы на отдых или выматываться по шесть-семь матчей, но зато из ритма потом не выпадать? Что на самом деле нужнее и важнее?

– В идеале нужно что-то такое между, потому что все семь игр играть – это тоже довольно-таки тяжело. Остаётся маленькое время на восстановление. Плюс ещё брать травмы, микротравмы… Это всё не успевает залечиваться, и это тоже очень плохо. Четыре игры? Ну, тут нет правил, ещё ведь очень многое зависит от тренеров, как они подведут команду к следующему этапу. Если у них есть неделя и более, получается окно. И как они его уже используют, во благо или во вред…