- Иди на постель.

      Император смотрел, как младший снимает одежды и покорно ложится ничком, раздвигая ноги. От его безропотности желание только выросло. Хотелось вдавить хрупкое тело, вбиваться в него, вызывая крик. Эрмиэль с трудом подавил животные инстинкты и лег рядом, поворачивая супруга к себе лицом, поцеловал осторожно, не причиняя боли и шепнул:

      - Спи.

Часть 2

Ты меня прости, малыш,

Что ночами ты не спишь…

Ведь в этой жизни и в другой

Не обрести душе покой!

      Лилль всегда знал, для чего он предназначен, – у всех – омег схожая судьба. И не важно, свободные они или связанные, главное – дать жизнь потомству. Только если повезет и альфа будет добрым, есть шанс дожить до преклонных лет.

      Оми – создателю Лилля – повезло. Его альфа-зачинающий был хорошим, добрым дрэнаем, не обижал своего омегу, не заставлял раз за разом создавать кокон. Хотя тут еще неизвестно, в доброте ли было дело? Сейчас Лилль вспоминал, что оми часто передвигался осторожно, как будто испытывал боль. Иногда на его лице виднелись замазанные синяки. А как-то раз, будучи уже подростком, Лилль услышал кусочек разговора оми с доверенным рабом о том, что отец не хочет больше детей, чтобы не дробить состояние. Лилль вспомнил радость отца, когда им сообщили, что именно его выбрал в младшие супруги император. Ведь в этом случае с омегой не давали приданного, наоборот, после рождения первенца семье выплачивали солидную премию, а если это был еще и альфа, премия утраивалась. И как побледнел оми, как он плакал, когда провожал сына на свадьбу. Тогда мальчик еще не знал почему.

      Понял он очень быстро – в первую же ночь, когда его изнасиловал старший супруг. И когда вся жизнь превратилась в непрекращающийся кошмар: за малейший проступок – порка; за не слишком почтительный вид – удар; за инертность в постели – насмешки и насилие. За год спокойный, красивый мальчик превратился в забитое, скулящее от ужаса, стоило только взгляду мужа упасть на него, существо. Император был жестоким дрэнаем, ему нравилось причинять боль, а страдания других доставляли только удовольствие. Он посещал пыточную регулярно, а после нее с особым рвением брал младшего супруга. После очередного жестокого избиения и соития младший супруг исторг еще толком не сформировавшийся кокон. Дитя погибло.

      Лилль не успел опять понести до принятия императором родовой памяти, и, когда старший супруг впал в кому, испугался. А потом понял, что это шанс закончить со столь ужасной жизнью, пусть даже сожжением на погребальном костре. И стал ждать освобождения от мук. Немного терпения, и все закончится.

      И как гром среди ясного неба – император пришел в себя, и почти сразу его потребовали на ложе. Однако, вопреки страхам Лилля, ночь прошла почти хорошо: небольшая, по сравнению с прежними соитиями, боль быстро прошла, а супруг даже не наказал ни разу за проступки. А ведь когда император дернулся и мальчик оцарапал его зубами, следовало ожидать самое малое порки. Лилль помнил, как за подобное его подвесили на трое суток в комнате, которую император называл «покои наслаждения», а омега боялся до ужаса. Тогда казалось, что руки больше действовать не будут, а ноги откажутся ходить. В этот раз старший супруг был почти нежен. По крайней мере, на взгляд неискушенного, не знающего настоящей ласки мальчика.

      На следующий день приказа явиться на ложе не было, и Лилль успокоился. Как оказалось – рано. Уже стемнело, когда в комнату младшего супруга прибежал перепуганный личный раб императора с приказом немедленно явиться к нему. Сердце у омеги ухнуло куда-то вниз, и он, торопливо приведя себя в порядок, поспешил к Эрмиэлю. Мальчик постарался принять самую покорную позу, чтобы смягчить жестокого мужа, не надеясь на пощаду, лишь бы хоть чуточку уменьшить предстоящее наказание. Но, к удивлению, его не последовало. Император даже не взял супруга. Просто обнял и уснул. А младший половину ночи пролежал под тяжелой рукой своего альфы, теперь уже со страхом ожидая утра. Но и новый день не принес боли. Выспавшийся старший только поцеловал своего омегу и велел быть на его ложе каждую ночь.

      Лилль только покорно склонил голову. Это означало, что теперь у него не будет даже короткого отдыха, когда старший вызывал наложников. Оставалось только надеяться, что во время зачатия и роста кокона его оставят в покое. По традиции в это время мужа не брали каждый день. Считалось, что изменения в организме оплодотворенного омеги оскорбляют своим видом старшего супруга. Ведь талия и бедра младшего округляются, тяжелеют. Он становится неуклюжим, плаксивым, лицо покрывается пятнами, а тело – кровоподтеками от лопнувших капилляров. В такое время альфы предпочитали нежных и соблазнительных дельт из гарема.

***

      Костя отложил в сторону указы и подтянул к себе толстый том, описывающий социальную структуру дрэнаев. Особенно внимательно стоило просмотреть закон о рабстве и Семейный кодекс.

      После прочтения окончательно стало ясно, почему его младший так забит. Оказывается, омеги полностью бесправны. Если старший супруг во время наказания убьет младшего, никто даже и не подумает осудить его. Считалось, что он в своем праве.

      Подперев подбородок, император задумался о том, какого ребенка может вырастить оми, ненавидящий своего мужа. Ведь повязанный омега воспитывает дитя до 20-тилетнего возраста, если это альфа или бета. И до первого совершеннолетия маленьких дельт и омег.

      У омег в обычных Домах есть обязанности: они ведут домашнее хозяйство, распоряжаются рабами и припасами. Только младший супруг императора должен проводить время в своих покоях, выходя оттуда лишь с позволения старшего. Считалось, что главное для него – это зачать и выносить наследника. Разрешалось только вышивать или читать рассказы о нежных и преданных альфе омегах.

      Костя хмыкнул, подумав, как скучно, наверное, его мальчику в четырех стенах. Он посидел, вспоминая, кто вообще выбирал Лилля его младшим супругом. На одном из Советов канцлер положил перед ним изображение и досье трех кандидатов. По его словам, это были омеги из преданных императору Домов. И сейчас Эрми задумался, а действительно ли это так? Он приказал принести документы на несостоявшихся супругов и заодно на теперешнего. Внимательно просмотрел их и вызвал начальника Службы безопасности лорда Крэйга.

       – Кто проверял этих омег и их семьи? – резко спросил император.

      Цепкий ум подготовленного офицера с высшим военным и экономическим образованием сразу заметил нестыковки.

      – Мои лучшие агенты, государь, – почтительно ответил Крэйг.

      – Вот как? – скривил брезгливо губы император, с удовольствием наблюдая, как на глазах бледнел лорд. – А если мы прогуляемся в пыточную и побеседуем там? С тобой и твоими агентами. Интересно, сколько нового я узнаю?

      – Мой император…

      – Мне нужны достоверные сведения, почему мне подложили самых слабых омег! – рявкнул Эрмиэль.

      – Я все сделаю, государь, – пятясь к выходу, ответил Крэйг.