Бессеменов.Глупая птица, снигирь.
Перчихин.Я сам глупый…
Тетерев.Рассказано хорошо…
Акулина Ивановна (Перчихину). Младенец ты…
Перчихин.Люблю птичек ловить! Что есть на свете лучше певчей птицы?
Бессеменов.А ловить ее, птицу-то, грех. Знаешь?
Перчихин.Знаю. Но ежели люблю? И ничего кроме делать не умею. Я так полагаю, что всякое дело любовью освящается…
Бессеменов.Всякое?
Перчихин.Всякое!
Бессеменов.А ежели кто любит чужую собственность прикарманивать?
Перчихин.Это уж будет не дело, а воровство.
Бессеменов.Мм… Оно пожалуй…
Акулина Ивановна (зевая). Охо-хо! Скушно что-то… И как это по вечерам скушно всегда… Хоть бы ты, Терентий Хрисанфыч, гитару свою принес да поиграл бы.
Тетерев (спокойно). При найме мною квартиры, достопочтенная Акулина Ивановна, я не брал на себя обязанности увеселять вас…
Акулина Ивановна (не разобрав). Как ты сказал?
Тетерев.Громко и внятно.
Бессеменов (с удивлением и досадой). Смотрю я на тебя, Терентий Хрисанфович, и дивуюсь. Человек ты… извини за выражение, совсем… никудышный… никчемный, но гордость в тебе — чисто барская. Откуда бы?
Тетерев (спокойно). Врожденная…
Бессеменов.Чем же ты гордишься-то, скажи на милость?
Акулина Ивановна.Так это он — чудачит всё. Какая в нем гордость может быть?
Татьяна.Мама!
Акулина Ивановна (встрепенувшись). А? Ты что?
(Татьяна укоризненно качает головой.)
Акулина Ивановна.Али я опять что не так сказала? Ну, ин буду молчать… Бог с вами!
Бессеменов (обиженный). Ты, мать, осторожнее выражай свои мысли. Мы живем среди лиц образованных. Они на всё могут навести критику с точки науки и высших свойств ума. А мы с тобой люди старые, глупые…
Акулина Ивановна (миролюбиво). Что уж там! Конечно уж… они ведь знают.
Перчихин.А это ты, брат, верно сказал. Хоть и в шутку, а верно…
Бессеменов.Я не в шутку…
Перчихин.Погоди! Старики — действительно глупый народ…
Бессеменов.Особенно как на тебя посмотришь.
Перчихин.Я — не в счет. Я даже так полагаю: не было бы стариков — не было бы и глупости… Старый человек думает, как сырое дерево горит, — больше чаду, чем огня…
Тетерев (улыбаясь). Одобряю…
(Поля ласково смотрит на отца и гладит его плечо рукой.)
Бессеменов (угрюмо). Так, так! Ну, ври дальше…
(Петр и Татьяна, прерывая свою беседу, с улыбкой смотрят на Перчихина.)
Перчихин (воодушевленно болтает). Старики, главное дело, упрямые! Он, старик, и видит, что ошибся, и чувствует, что ничего не понимает, но сознаться в том — не может. Гордость! Жил, дескать, жил, одних штанов, может, сорок штук износил и вдруг — понимать перестал! Как так? Обидно! Ну, он свое и долбит — я стар, я прав. А куда уж? Ум стал тяжелый у него… А у молодых — ум быстрый, легкий…
Бессеменов (грубо). Ну, ты заврался, однако… Ты вот что мне скажи: коли мы глупы, стало быть — надо нас учить уму-разуму?
Перчихин.Где там? В камни стрелять — стрелы терять…
Бессеменов.Погоди, не перебивай! Я постарше тебя. Я говорю: чего же быстрые-то умы по углам от нас, стариков, разбегаются да оттуда смешные рожи показывают, а говорить с нами не хотят? Вот ты и подумай… И я пойду подумаю… один, коли глуп я для вашей компании (с шумом отодвигает свой стул и в дверях своей комнаты говорит)… образованные мои дети…
(Пауза.)
Перчихин (Петру и Татьяне). Ребятишки! Вы чего старика обижаете?
Поля (улыбаясь). Да это ты его обидел…
Перчихин.Я? В жизнь ни разу никого не обижал…
Акулина Ивановна.Эх, братцы! Нехорошо у нас… За что старика обидели? Все надутые, все недовольные… а он — стар, ему покой нужен… его уважать надо бы… Ведь отец… Пойду к нему. Палагея, ты вымой посуду-то…
Татьяна (подходя к столу). И за что на нас рассердился отец?
Акулина Ивановна (в дверях). А ты больше бегай от него… умная!
(Поля моет посуду, а Тетерев, облокотясь о стол, тяжелым взглядом смотрит ей в лицо. Перчихин идет к Петру и присаживается у стола. Татьяна медленно уходит в свою комнату.)
Поля (Тетереву). Вы что смотрите на меня… так?
Тетерев.Так…
Перчихин.О чем думаешь, Петя?
Петр.Куда бы уйти…
Перчихин.Давно я хочу тебя спросить, скажи ты мне, пожалуйста: что такое канализация?
Петр.Ну зачем тебе? Рассказывать это так, чтоб ты ясно понял, — долго… и скучно…
Перчихин.А ты сам-то знаешь все-таки?
Петр.Знаю…
Перчихин (недоверчиво глядя в лицо Петра). Мм…
Поля.Как долго не идет Нил Васильевич…
Тетерев.Какие у вас хорошие глаза…
Поля.Вы это и вчера говорили.
Тетерев.Скажу и завтра.
Поля.Зачем?
Тетерев.А не знаю… Вы, может быть, думаете, что я влюблен в вас?
Поля.Господи! Ничего я не думаю.
Тетерев.Ничего? Жаль! Вы подумайте…
Поля.Да… о чем?
Тетерев.Ну, хоть бы о том — чего ради я пристаю к вам? Подумайте и скажите мне…
Поля.Какой вы чудак!
Тетерев.Знаю… Вы говорили мне это. Я тоже повторю вам — уходите отсюда! Вам вредно бывать в этом доме… уходите!
Петр.Вы объясняетесь в любви? Может быть, мне уйти?
Тетерев.Нет, не беспокойтесь! Я не считаю вас предметом одушевленным…
Петр.Неостроумно…
Поля (Тетереву). Какой вы задира!
(Тетерев отходит в сторону и внимательно прислушивается к разговору Петра и Перчихина.)
Татьяна (выходит из своей комнаты, кутаясь в шаль, садится за пианино и спрашивает, разбирая ноты). Нил еще не пришел?
Поля.Нет…
Перчихин.Скушновато… Да, вот что, Петя: прочитал я прошлый раз в листке, будто в Англии летающие корабли выстроены. Корабль будто как следует быть, но ежели сел ты на него, надавил эдакую кнопку — фию! Сейчас это поднимается он птицей под самые облаки и уносит человека неизвестно куда… Будто очень многие англичаны без вести пропали. Верно это, Петя?
Петр.Ерунда!
Перчихин.А печатают…
Петр.Мало ли ерунды печатают.
Перчихин.Много разве?
(Татьяна тихо наигрывает что-то грустное.)
Петр (с досадой). Конечно, много!
Перчихин.Ты не сердись. И что это, в самом деле, все вы, молодые, на нас, подержанных людей, свысока глядите? И даже никак говорить не желаете? Нехорошо!
Петр.Дальше!..
Перчихин.Дальше вижу я, что надо мне уходить. Надоел. Поля, ты скоро домой пойдешь?
Поля.Вот уберусь только… (Выходит из комнаты, сопровождаемая взглядом Тетерева.)
Перчихин.Н-да… Забыл ты, Петя, как мы с тобой, бывало, чижиков ловили. В ту пору любил ты меня…
Петр.Я и теперь…
Перчихин.Вижу, чувствую… как ты теперь!
Петр.Я в то время леденцы и пряники любил, а теперь в рот не беру…
Перчихин.Понимаю… Дядя Терентий! Идем пиво пить?
Тетерев.Не расположен…
Перчихин.Ну, я один. В кабачке — весело. В кабачке — просто. А у вас — с тоски помрешь, не в комплимент вам будь сказано. Ничего вы не делаете… никаких склонностей не имеете… А то давайте в карты играть? В свои козыри? Как раз четверо… (Тетерев смотрит на Перчихина и улыбается.)Не желаете? Ну, воля ваша… Стало быть, прощайте! (Подходя к Тетереву, щелкает себя по горлу.)Идем?
